Страница:Сочинения Платона (Платон, Карпов). Том 4, 1863.pdf/378: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
м →top: <ref follow=""> |
м Бот: автоматизированная замена текста (-(?<![Пп]е)([Рр])еч([іи]) +\1ѣч\2) |
||
| Тело страницы (будет включаться): | Тело страницы (будет включаться): | ||
| Строка 1: | Строка 1: | ||
<section begin="Ион" /><!-- {{pl||D}}{{pl||E}} -->состояніи, а касательно Іона ефесскаго затруднялся бы и не могъ разговориться, что онъ поетъ хорошо, и что нѣтъ. |
<section begin="Ион" /><!-- {{pl||D}}{{pl||E}} -->состояніи, а касательно Іона ефесскаго затруднялся бы и не могъ разговориться, что онъ поетъ хорошо, и что нѣтъ. |
||
''Іон.'' В этомъ |
''Іон.'' В этомъ противорѣчить тебѣ, Сократъ, я не могу, а сознаю только, что объ Омирѣ говорю и готовъ говорить превосходнѣе всѣхъ, и что мое пеніе въ отношеніи къ нему все находятъ хорошимъ, а въ отношеніи къ другимъ — нѣтъ. Смотри ужъ самъ, что это значитъ. |
||
''Сокр.'' Я и смотрю, Іонъ, и намеренъ высказать тебѣ свое мнѣнье. Ведь что ты хорошо говоришь объ Омирѣ, это, какъ я недавно заметилъ, не есть искусство, а божественная сила, движущая тебя и находящаяся въ тебѣ, какъ въ камнѣ, который у Эврипида названъ магнитомъ, а у многихъ — иракліемъ<ref>Платонъ въ этомъ мѣстѣ съ удивительною простотой и ясностью поназываетъ различіе между поэтическимъ воодушевленіемъ и философскимъ созерцаніемъ. Какъ поэтъ, такъ и философъ, — оба проникнуты идеей предмета: но первый, дѣйствуя въ области фантазіи, не сознаетъ ея умомъ, какъ начало истиннаго и добраго, а чувствуетъ сердцемъ, какъ силу, порывающую его къ прекрасному; напротивъ, послѣдній, внося ея въ сферу разсудка не подвергается ея вліянію съ рабскою необходимостью, а стремится сознательно осуществить ея стройнымъ рядомъ понятій. У поэта чѣмъ сильнѣе порывъ восторга, тѣмъ меньше искусственности; напротивъ, у философа чѣмъ отчетливѣе мышленіе, тѣмъ удовлетворительнѣе наука. Поэтому порожденное музою твореніе поэта Платонъ весьма хорошо сравниваетъ съ магнитомъ, арапсодиста съ желѣзнымъ кольцомъ, которое само не знаетъ, почему влечется къ магниту. Магнитъ у Платона называется также ''иракліемъ'' — по имени лидійскаго города Ираклеи, въ окрестностяхъ котораго находили значительное количество магнитовъ. ''Hesychius''.</ref>. Да, этотъ камень не только притягиваетъ желѣзные кольца сами по себѣ, но и сообщаетъ имъ силу дѣлать въ свою очередь то же самое, что дѣлаетъ камень, то есть притягивать другіе кольца; такъ что изъ взаимнаго сцепленія желѣзныхъ вещей и колецъ иногда составляется очень длинная цепь<ref name="p378">По замѣчанію Геснера (ad Claud. idyll., подъ названіемъ Magnes, Т. II, p. 653), это самое мѣсто Платонова разговора служило оригиналомъ Люкрецію для слѣдующихъ стиховъ (VI, v. 910 sqq.): </ref>. Сила же<ref follow="p377">Schol. ''Aristot''. Polit. VIII, 5. ''Plutarch''. Demusic. p. 1133 C sqq. Тоже можно думать и о Тамирѣ, который, по свидѣтельству Плинія (Hist. Nat. VII, 36), первый началъ играть на цитрѣ, не сопровождая своей игры голосомъ. Ещё съ большею вѣроятностью это самое можно утверждать объ Орфѣе. ''Lobeck''. Aglaopham. Т. 1, p. 233 sqq. Менѣе всего въ этомъ отношеніи извѣстно о Фиміе.</ref><section end="Ион" /> |
''Сокр.'' Я и смотрю, Іонъ, и намеренъ высказать тебѣ свое мнѣнье. Ведь что ты хорошо говоришь объ Омирѣ, это, какъ я недавно заметилъ, не есть искусство, а божественная сила, движущая тебя и находящаяся въ тебѣ, какъ въ камнѣ, который у Эврипида названъ магнитомъ, а у многихъ — иракліемъ<ref>Платонъ въ этомъ мѣстѣ съ удивительною простотой и ясностью поназываетъ различіе между поэтическимъ воодушевленіемъ и философскимъ созерцаніемъ. Какъ поэтъ, такъ и философъ, — оба проникнуты идеей предмета: но первый, дѣйствуя въ области фантазіи, не сознаетъ ея умомъ, какъ начало истиннаго и добраго, а чувствуетъ сердцемъ, какъ силу, порывающую его къ прекрасному; напротивъ, послѣдній, внося ея въ сферу разсудка не подвергается ея вліянію съ рабскою необходимостью, а стремится сознательно осуществить ея стройнымъ рядомъ понятій. У поэта чѣмъ сильнѣе порывъ восторга, тѣмъ меньше искусственности; напротивъ, у философа чѣмъ отчетливѣе мышленіе, тѣмъ удовлетворительнѣе наука. Поэтому порожденное музою твореніе поэта Платонъ весьма хорошо сравниваетъ съ магнитомъ, арапсодиста съ желѣзнымъ кольцомъ, которое само не знаетъ, почему влечется къ магниту. Магнитъ у Платона называется также ''иракліемъ'' — по имени лидійскаго города Ираклеи, въ окрестностяхъ котораго находили значительное количество магнитовъ. ''Hesychius''.</ref>. Да, этотъ камень не только притягиваетъ желѣзные кольца сами по себѣ, но и сообщаетъ имъ силу дѣлать въ свою очередь то же самое, что дѣлаетъ камень, то есть притягивать другіе кольца; такъ что изъ взаимнаго сцепленія желѣзныхъ вещей и колецъ иногда составляется очень длинная цепь<ref name="p378">По замѣчанію Геснера (ad Claud. idyll., подъ названіемъ Magnes, Т. II, p. 653), это самое мѣсто Платонова разговора служило оригиналомъ Люкрецію для слѣдующихъ стиховъ (VI, v. 910 sqq.): </ref>. Сила же<ref follow="p377">Schol. ''Aristot''. Polit. VIII, 5. ''Plutarch''. Demusic. p. 1133 C sqq. Тоже можно думать и о Тамирѣ, который, по свидѣтельству Плинія (Hist. Nat. VII, 36), первый началъ играть на цитрѣ, не сопровождая своей игры голосомъ. Ещё съ большею вѣроятностью это самое можно утверждать объ Орфѣе. ''Lobeck''. Aglaopham. Т. 1, p. 233 sqq. Менѣе всего въ этомъ отношеніи извѣстно о Фиміе.</ref><section end="Ион" /> |
||