Страница:Сочинения Платона (Платон, Карпов). Том 4, 1863.pdf/236: различия между версиями

[досмотренная версия][непроверенная версия]
м →‎top: орф.
Статус страницыСтатус страницы
-
Не вычитана
+
Вычитана
Тело страницы (будет включаться):Тело страницы (будет включаться):
Строка 1: Строка 1:
<section begin="Лизис. Введение" />{{перенос2|ко|торого}} неподобіе должно состоять единственно въ токъ, что въ насъ отражаются различные его стороны, а само оно должно быть существенно равнымъ себѣ. Поэтому въ другѣ мы любимъ сторону абсолютнаго блага, которой у насъ нѣтъ; ибо только природы неоднокачественные могутъ сообщить что-либо одна другой.
<section begin="Лизисъ. Введеніе" />{{перенос2|ко|торого}} неподобіе должно состоять единственно въ томъ, что въ насъ отражаются различные его стороны, а само оно должно быть существенно равнымъ себѣ. Поэтому въ другѣ мы любимъ сторону абсолютнаго блага, которой у насъ нѣтъ; ибо только природы неоднокачественные могутъ сообщить что-либо одна другой.


Итакъ, въ постепенномъ развитіи разговора «Лизисъ» мы ясно усматриваемъ, какимъ образомъ юный умъ Платона, начиная отъ эмпирическихъ основаній своего учителя, нечувствительно восходилъ въ область идеальнаго созерцанія и устанавливалъ для своего философствованія новую, возвышеннейшую точку зренія. Сократъ, какъ лицо, которому исторія приписываетъ опредѣленное философское ученіе, разсматривалъ дружбу, сказали мы, только со стороны эмпирической пользы, и доказывалъ ея возможность единственно между добрыми. Но какъ польза и добро у Сократа тожественны, то Платонъ, стремившійся къ систематическому построенію мненій своего учителя, требовалъ, чтобы другъ въ своемъ другѣ любилъ добро, и дажѣ простерся ещё далѣе, — признавалъ тожественными равно добродѣтель и знаніе, и заключалъ, что стремиться къ добродѣтели значитъ философствовать. Но если Сократъ свои отношенія къ ученикамъ означалъ именемъ дружбы и дажѣ любви (Mem. 1, 2. 7 sq. 6,14. 11, 6, 28. IV, 1, 2), тогда какъ другіе ценили въ нихъ лошадей, собакъ или птицъ (Mem. I, 6,14); то его можно поистинѣ почитать любителемъ друзей (φιλαίτερος — p. 211 E), и Платонъ имелъ право заключить, что нѣтъ другой дружбы, кромѣ философской, и что подъ дружбою не надобно разумѣть ничего, кронѣ сократическаго общенія въ философіи. Сократовское же философствованіе, соединявшѣе добродѣтель и знаніе въ любви, было только стремленіемъ къ тому, чего не имелось; слѣдовательно, стремленіе это надлежало приписывать недобрымъ, а скорѣе тѣмъ, которые стоятъ въ срединѣ между зломъ и добромъ; такъ что друзія должны были представляться Платону только взаимно ограничивающимися органами стремленія<section end="Лизис. Введение" />
Итакъ, въ постепенномъ развитіи разговора «Лизисъ» мы ясно усматриваемъ, какимъ образомъ юный умъ Платона, начиная отъ эмпирическихъ основаній своего учителя, нечувствительно восходилъ въ область идеальнаго созерцанія и устанавливалъ для своего философствованія новую, возвышеннейшую точку зренія. Сократъ, какъ лицо, которому исторія приписываетъ опредѣленное философское ученіе, разсматривалъ дружбу, сказали мы, только со стороны эмпирической пользы, и доказывалъ ея возможность единственно между добрыми. Но какъ польза и добро у Сократа тожественны, то Платонъ, стремившійся къ систематическому построенію мненій своего учителя, требовалъ, чтобы другъ въ своемъ другѣ любилъ добро, и дажѣ простерся ещё далѣе, — признавалъ тожественными равно добродѣтель и знаніе, и заключалъ, что стремиться къ добродѣтели значитъ философствовать. Но если Сократъ свои отношенія къ ученикамъ означалъ именемъ дружбы и дажѣ любви (Mem. 1, 2. 7 sq. 6,14. 11, 6, 28. IV, 1, 2), тогда какъ другіе ценили въ нихъ лошадей, собакъ или птицъ (Mem. I, 6,14); то его можно поистинѣ почитать любителемъ друзей (φιλαίτερος — p. 211 E), и Платонъ имелъ право заключить, что нѣтъ другой дружбы, кромѣ философской, и что подъ дружбою не надобно разумѣть ничего, кромѣ сократическаго общенія въ философіи. Сократовское же философствованіе, соединявшѣе добродѣтель и знаніе въ любви, было только стремленіемъ къ тому, чего не имелось; слѣдовательно, стремленіе это надлежало приписывать не добрымъ, а скорѣе тѣмъ, которые стоятъ въ срединѣ между зломъ и добромъ; такъ что друзія должны были представляться Платону только взаимно ограничивающимися органами стремленія<section end="Лизисъ. Введеніе" />