Страница:Бальмонт. Поэзия как волшебство. 1915.pdf/39: различия между версиями
[досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Averaver (обсуждение | вклад) →Не вычитана: Новая: «дое слово побужденіемъ, вліяющимъ на воздухъ?—Но почему же ты плачешь, Агатосъ—и почему, о, почем…» |
Averaver (обсуждение | вклад) |
||
Статус страницы | Статус страницы | ||
- | + | Вычитана | |
Тело страницы (будет включаться): | Тело страницы (будет включаться): | ||
Строка 1: | Строка 1: | ||
дое слово побужденіемъ, вліяющимъ на воздухъ?—Но почему же ты плачешь, Агатосъ—и почему, о, почему твои крылья слабѣютъ, когда мы паримъ надъ этой красивой звѣздой—самой зеленой, и самой страшной изо всѣхъ, встрѣченной нами въ нашемъ полетѣ? Блестящіе цвѣты ея подобны фейному сну, но свирѣпые ея вулканы подобны страстямъ мятежнаго сердца.—Это такъ, |
{{ВАР|{{Перенос2|каж|дое}} слово побужденіемъ, вліяющимъ на воздухъ?—Но почему же ты плачешь, Агатосъ—и почему, о, почему твои крылья слабѣютъ, когда мы паримъ надъ этой красивой звѣздой—самой зеленой, и самой страшной изо всѣхъ, встрѣченной нами въ нашемъ полетѣ? Блестящіе цвѣты ея подобны фейному сну, но свирѣпые ея вулканы подобны страстямъ мятежнаго сердца.—Это {{razr|такъ}}, это {{razr|такъ}}! Они {{razr|то}}, что ты видишь въ дѣйствительности. Эту безумную звѣзду—вотъ уже три столѣтія тому назадъ, я, стиснувъ руки, и съ глазами полными слезъ, у ногъ моей возлюбленной—сказалъ ее—нѣсколькими страстными словами—далъ ей рожденіе. Ея блестящіе цвѣты {{razr|воистину}} суть самый завѣтный изъ всѣхъ невоплотившихся сновъ, и бѣснующіеся ея вулканы {{razr|воистину суть}} страсти самаго бурнаго и самаго оскорбленнаго изъ всѣхъ сердецъ“. |
||
Древніе Индусы поютъ въ священныхъ „Вѣдахъ”: „Изъ всеприносящей жертвы родились звѣри воздуха, лѣсовъ, и деревень. Изъ всеприносящей жертвы возникли пѣсни, загорѣлось размѣрное слово. Прачеловѣкъ есть огонь, раскрытый его ротъ—горящія головни, |
Древніе Индусы поютъ въ священныхъ „Вѣдахъ”: „Изъ всеприносящей жертвы родились звѣри воздуха, лѣсовъ, и деревень. Изъ всеприносящей жертвы возникли пѣсни, загорѣлось размѣрное слово. Прачеловѣкъ есть огонь, раскрытый его ротъ—горящія головни, |
||
|{{Перенос2|каж|дое}} слово побуждением, влияющим на воздух?{{нп}}— Но почему же ты плачешь, Агатос{{нп}}— и почему, о, почему твои крылья слабеют, когда мы парим над этой красивой звездой{{нп}}— самой зеленой, и самой страшной изо всех, встреченной нами в нашем полете? Блестящие цветы её подобны фейному сну, но свирепые её вулканы подобны страстям мятежного сердца.{{нп}}— Это {{razr|так}}, это {{razr|так}}! Они {{razr|то}}, что ты видишь в действительности. Эту безумную звезду{{нп}}— вот уже три столетия тому назад, я, стиснув руки, и с глазами полными слез, у ног моей возлюбленной{{нп}}— сказал ее{{нп}}— несколькими страстными словами{{нп}}— дал ей рождение. Её блестящие цветы {{razr|воистину}} суть самый заветный из всех невоплотившихся снов, и беснующиеся её вулканы {{razr|воистину суть}} страсти самого бурного и самого оскорбленного из всех сердец». |
|||
Древние Индусы поют в священных «Ведах»: «Из всеприносящей жертвы родились звери воздуха, лесов, и деревень. Из всеприносящей жертвы возникли песни, загорелось размерное слово. Прачеловек есть огонь, раскрытый его рот{{нп}}— горящие головни, |
|||
}} |