Менексен (Платон; Карпов): различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
м +сноски
м оформление
Строка 1:
{{Сочинения Платона|Менексен|т=4}}
= Платон Менексен =
 
''Платон''.
Строка 34 ⟶ 33 :
''Сокр.'' Так-то вот, Менексен, должно быть, по многим причинам хорошо умереть на войне: и погребение сделают прекрасное и пышное, хотя бы кто умер бедняком; и почтут похвалами, хотя бы был человеком пустым. А будут хвалить мужи мудрые и хвалящие не наобум, но {{перенос|приго|товляющие}}
 
{{№|ВB}}
 
{{№|СC}}
 
£
Строка 108 ⟶ 107 :
''Сокр.'' Да уж надобно доставить тебе это удовольствие — почта так же, как я доставил бы тебе его, если бы ты приказал мне раздеться и плясать<ref>4) ''Раздеться и плясать,'' Ὀρχεῖσθαι значит не просто скакать, но в скаканье сохранять такт, или производить движения измеренные. ''Jacobs,'' ad Achill. Tat. 44,15. Из этого понятно, что такое — раздевшись, плясать. Suidas: Ἀποδύντες ἀντί τοῦ ἀποδυσάμενοι, ἀπὸ μεταφοράς τῶν ἀθλητῶν, οἱ ἀποδύονται την ἐξωθεν στολήν, ἴνα εὐτόνως χορεύσωσιν. Поэтому ἀποδύντα ὁρχήσασθαι значит плясать, не обнаживши тело, а только снявши верхнее, широкое платье, чтобы оно не скрывало искусственных движений тела и не препятствовало производить их. Зная это, нельзя без удивления читать мнение Аста о настоящем месте Менексена (de vita et scriptis Platonis, p. 449). Wie kindisch und albern ist es, говорит он, wenn Socrat es sagt, dem Menexenus zu gefallen, wolle er selbst nackt tanzen!</ref>, потому что мы наедине. Слушай же. Она, если не ошибаюсь, начала свою речь от самих умерших, и говорила так: Они на деле<ref>5) ''Она на деле у нас имеют...'' С первого взгляда такое начало речи кажется странным, как это заметил еще Dionys. de compos, у erb. Т. V, p. 116, a особенно de admir. vi Demosth. T. VI, p. 1028 sqq., ed. Reisk. Ho должно заметить, что Сократ с умыслом так начинает свою речь, {{перенос|на|смешливо}} {{перенос сноски|ref}}</ref> у нас {{перенос|име|ют}}
 
{{№|СC}}
 
{{№|D}}
Строка 132 ⟶ 131 :
Первым основанием их благородства служит род их предков, не пришлый<ref>1) Не пришлый — οὐκ ἔπηλυς, по объяснению Тимея, οὐκ ἄλλοθεν ἐπεληληθῶς, τουτ’ ἔστιν, οὐχ ὁ ἀλλοεθνής.</ref> какой, а потому потомки их оказываются не переселенцами в этой стране, пришедшими откуда-нибудь, а туземцами, которые обитают и живут действительно в отечестве, вскормлены не мачехою, как другие, а матерью<ref>2) Вскормлены не мачехою, как другие, а матерью страны. Этим гордились многие из Афинян. Isocrat.Paneg. с. 4: μόνοις γὰρ ἡμῶν τῶν ’Eλλήνων την αὐτην τροφὸν καὶ πατρίδα καὶ μητέρα καλέσαι προσῆκει.</ref> страны, где жили, и теперь, по смерти, лежат<ref>3) По ''смерти лежат'' — κεῖσθαι τελευτήσαντας. Здесь неокончательное стоит вместо будущего причастия, которое в глаголе κεῖμαι не употреблялось. Надлежало бы сказать: κεισομένους τελευτήσαντας, или τελευτήσαντας, ἵνα χεῖσωσι. Но и эта форма также неупотребительна.</ref> в домашних приютах матери, их родившей, вскормившей и воспринявшей. Итак, весьма справедливо наперед почтить эту мать, ибо таким образом будет почтено вместе и благородство ее сынов. Эта страна достойна того, чтоб ее хвалили все люди, а не мы одни, — достойна и по другим многим причинам, но по первой и величайшей причине той, что она любима богами. А что слово наше верно, свидетельствуют распря и суд состязавшихся за нее богов<ref>4) ''Суд состязавшихся за нее богов''. Ораторы, говоря об афинских древностях, в угоду своим гражданам, любили смешивать человеческое с божеским, историческое с мифическим, и составили множество дивных басен о начале афинского народа. ''Lucian''. Philos, pseud. р. 328,T.II. О споре Минервы и Нептуна за красоту Афин см. Ovid. Metamorpli. VI, ѵ. 70 sqq.</ref>. Если же и боги хвалили ее, то не будет ли справедливо хвалить ее всем людям? Вторая похвала ей, по праву, та, что в те времена когда, вся земля производила и рождала различных животных, зверей и быков, — наша страна не выводила на свет диких зверей и являлась чистою; из животных выбрала и родила она человека — животное, превышающее всех прочих разумением и одно признающее правду и богов. Великая сила этого слова состоит в том, что та же земля произвела их и наших предков; ибо все рождающее имеет пищу, годную для того, что от него
 
{{№|СC}}
 
{{№|D}}
Строка 208 ⟶ 207 :
{{№|241}}
 
{{№|ВB}}
 
£
Строка 232 ⟶ 231 :
сего, по случаю воспламенившейся войны<ref>1) Первая война Афинян против Греков была с Лакедемонянами за свободу Бэотийцев. Повод к ней подали Фиванцы дружеским отношением к Ксерксу, и этим навлекли на себя ненависть всех, а особенно Бэотян, — потому особенно Бэотян, что Фиванцы просили Лакедемонян помочь им подчинить некоторые города бэотийские. Лакедемоняне с удовольствием обещали это и исполнили обещание, имея в виду то, что облагодетельствованные ими Фивы будут передовым постом в замышлявшийся тогда войне с Афинянами. ''Diod. Sic.'' XI, р. 467, ed. Wess·.</ref>, Афиняне вступили в сражение с Лакедемонянами при Танагре, за свободу Бэотии. Сражение колебалось; но последняя битва решила дело: одни отступили и удалились, оставив Бэотян, которым помогали; а наши, на третий день одержав победу при Инозитах, справедливо возвратили несправедливо изгнанных<ref>2) Фукидид об этой войне рассказывает несколько иначе (I, с. 108). Лакедемоняне и их союзники, говорит он, одержали победу над Афинянами, и после больших потерь на той и другой стороне, чрез Геранею и перешеек возвратились домой. Но Афиняне, чрез шестьдесят два дни после сего сражения, под предводительством Мерониса, напали на Бэотян и при Инофитах одержали над ними такую блистательную победу, что овладели их землею, разрушили стены Танагры и взяли сто заложников.</ref>. Они первые после персидской войны, помогая воюющим за свою свободу Эллинам против Эллинов, явились мужами доблестными, освободителями тех, кому помогали, и за то легли первые в этом памятнике, которым почтил их город. После того, когда возгорелась война великая<ref>3) Оратор приступает к повествованию о пелопонесской войне и, искусно умалчивая о ходе ее в первые годы, когда для Афинян она была неблагоприятна, вдруг переходит к осаде я занятию Сфагии, или Свактерии, что случилось уже на седьмом году борьбы двух сильнейших республик Эллады, т. е. в 425 году до P. X.; а потом тотчас говорит о мире, заключенном после амфиполисской битвы, т. е. в 421 году; о войне же сицилийской упоминает будто об особенной, хотя она, как известно, была только продолжением войны пелопонесской.</ref>, и все Эллины, вооружившись против Афинян, разоряли их страну и воздавали им недостойную благодарность, — наши, победив их в морском сражении и взяв у них в Сфагии лакедемонских военачальников, которых могли бы умертвить, пощадили их, отдали и заключили мир — в той мысли, что с единоплеменниками {{перенос|на|добно}}
 
{{№|ВB}}
 
{{№|СC}}
 
{{№|D}}
Строка 255 ⟶ 254 :
{{перенос2|на|вал}} страшною и неимоверною, — то назвал потому, что прочие Эллины, вступив в состязание с нашим городом, дерзнули отправить послов в враждебнейшему царю, и этого варвара, которого вместе с нами некогда изгнали из Греции, теперь сами по себе опять призывали на Эллинов<ref>1) Разумеются конечно Лакедемоняне, которые, по совету изгнанника Адвивиада, жившего в то время в Лакедемоне и управлявшего умами спартанского правительства) вступили в союз с Дарием Нотом и получили от него деньги на постройку флота, чтобы действовать им против Афинян. ''Thucyd''. VIII,15.</ref>, чтобы против нашего города собрать всех Греков и варваров. За то тут-то и открылась его сила и доблесть. Когда полагали, что он сделался жертвою войны, и что при Митилене заперт его флот, — вдруг помощь из шестидесяти кораблей: на них восходят эти самые, — и как мужи, по сознанию всех, отличнейшие, побеждают врагов и освобождают<ref>2) Здесь оратор говорит о победе Афинян при Аргинузских островах, когда афинский полководец Конон, желая подать помощь Мефимне, вступил в митиленскую гавань, но запертый в ней с сорока кораблями неприятельским флотом, сразился с лакедемонским вождем Калликратидом и разбил его. ''Xenoph''. Hellen. 1, 6, 24. ''Diod.'' XIII, р. 602.</ref> друзей; но, получив жребий недостойный, они не были вытащены из моря, и лежат здесь<ref>3) ''Не вытащены из моря и лежат здесь.'' Ксенофонт (Hellen. I, 6 eq) говорит, что Афиняне, павшие в сражении при Аргушизских островах, вопреки тогдашнему обычаю Греков, не вытащены были из моря, и за то многие из афинских полководцев были казнены. Между тем оратор, подтверждая это же самое, говорит однако ж, что не вытащенные лежат здесь (в керамике) Чтобы освободить текст от столь явного противоречия, Готтлебер полагает, что пред глаголом κεῖνται пропущено οὐ, а Штальбом думает, что слова: οὑκ ἀναιρεθέντες ἐκ τῆς θαλάττης, либо произошли от глоссемы, либо выражают шуточный ὀζυμωρον самого оратора. Но эти ученые критики, конечно, не обратили внимания на приведенные нами в предисловии к диалогу слова Фукидида, что в керамик приносим был один покрытый одр — для тех умерших воинов, которых тела не были найдены на поле битвы. Смотря на этот одр, оратор мог представлять лежащими на нем кости тех Афинян, которых тела не были вытащены из моря.</ref>. О них помнить и их хвалить должно всегда;
 
{{№|СC}}
 
£
Строка 278 ⟶ 277 :
{{перенос2|про|щаем}} один другому, что сделали и что потерпели. После сего наступил у нас совершенный мир, и город наслаждался тишиной. Он простил варварам, которые, довольно пострадав от него, недостаточно отмстили за себя; но на Эллинов досадовал, помня, как, быв им облагодетельствованы, они отблагодарили его, когда, соединившись с варварами, истребили его флот<ref>1) Предписав мир Афинянам, Лизандр. по условиям этого мира, взял афинский флот и, яри рукоплесканиях и радостных кликах своих союзников, сжег его. ''Plut.''ѵ. ''Lis.''с.15.</ref>, который спас их, и разрушили стены — за то, что мы отклонили разрушение их стен. Поэтому наш город положил в мысли не защищать Эллинов, — Эллины ли будут порабощать их, или варвары — и так жил. Между тем как мы держались такой мысли, Лакедемоняне подумали, что мы, покровители свободы, пали, а потому теперь их делю — поработить других, и начали это. Но для чего долго рассказывать? Ведь не древние и не за много лет случившиеся события стали бы мы припоминать после этого. Сами знаем, как первые из Эллинов — Аргивяне Бэотяне, Коринфяне, пораженные страхом, приходили просить защиты у города; и что всего удивительнее, даже сам царь находился в таком затруднении, что не оставалось ему ниоткуда более ожидать спасения, как от того города, который прежде старался он погубить<ref>2) Те события, которые Здесь разумеет оратор, выставлены им в таком свете, что более благоприятствуют Афинянам, чем исторической истине. Дело было так: Лакедемоняне, желая помочь Киру младшему против законного государя Персии — Артаксеркса II, послали ему, под предводительством Агезилая, значительный вспомогательный корпус. Артаксеркс, не имея сил противостоять этому войску, решился действовать на Греков деньгами. Он отправил большие суммы разным греческим республикам и побудил их поднять союзную войну против Спартанцев, чтобы чрез то отвлечь Агезилая от его цели в Азии. Этот маневр Артаксеркса удался совершенно: Аргивяне, Бэотяне, Коринфяне и Афиняне объявили Спарте войну и вели eе очень успешно. Спартанцы, видя, что им не справиться с союзниками, вызвали из Азии Агезилая, который, возвратившись, остановил на суше успехи неприятелей.</ref>. И вот, если бы кто захотел справедливо осуждать наш город; то
 
{{№|СC}}
 
{{№|D}}
Строка 329 ⟶ 328 :
помня наши слова, вы, если подвизаетесь и в чем другом, должны подвизаться доблестно, зная, что все стяжания и занятия без этого постыдны и худы. Ведь ни богатство не доставляет блага тому, кто приобрел его малодушно, — ибо такой богатеет другим, а не себе<ref>1) ''Богатеет другим, а не себе'', — ἄλλῳ γὰρ πλουτεῖ, καὶ οὑκ ἑαυτῷ. Это выражение переводят так: «богатеет для другого, а не для себя». Но принимая во внимание логический смысл речи, я хотел бы понимать его, как-бы оно было в форме предложения: ἀπ’ ἄλλου γὰρ πλουτεῖ, καὶ οὐκ ἀπ’ ἀυτοῦ. Дательный без предлога можно встречать нередко. Напр.: Χερσὶν ὑπὸ Πατρόκλοιο δομῆναι II. II. 420.</ref>, — ни красота телесная и сила не к благообразию служат тому, кто труслив и зол, а к безобразию, — обо кто имеет эти свойства, тот становится еще более заметным, когда обнаруживает трусость. Всякое же знание, отдельно от справедливости и другой добродетели, представляется плутовством, а не мудростью<ref>2) Эту самую мысль буквально выражает Цицерон, Offic. 1, 12: Scientia, quae est remota a justitia, calliditas potius, quam sapientia est appellanda.</ref>. Посему и прежде, и после, и во всякое время должны вы усердно стараться, как бы знаменитостью превзойти и вас, и предков. А когда нет, — знайте, что если доблестью мы победим вас, эта победа покроет нас стыдом; если же, напротив, будем побеждены вами, — это поражение доставит нам счастье. А особенно были бы мы побеждены и вы победили бы нас тогда, когда бы оказались готовыми не злоупотреблять славою предков и не помрачать ее, зная, что для человека, имеющего о себе некоторое понятие, нет ничего постыднее, как выдавать себя почтенным не за себя, а за славу предков. Честь предков<ref>3) ''Честь предков'' — εἶναι τιμὰς γονέων. Все это выражение надобно принимать за нераздельное подлежащее, как бы сказано было: τὸ εἶναι τιμὰς γονέων; тогда понятно будет, почему далее стоит καλὸς θησαυρός, а не καλὸν θησαυρόν.</ref> для потомков есть, конечно, прекрасное и великолепное сокровище: но пользоваться этим сокровищем их богатства и честей и, по недостатку собственных своих стяжаний и славных дед, не передавать их потомкам — постыдно и малодушно. Если вы будете {{перенос|ста|раться}}
 
{{№|ЕE}}
 
{{№|247}}
 
{{№|ВB}}
 
£
Строка 358 ⟶ 357 :
Это-то, дети и родители умерших, поручили нам они возвестить, — и я с наивозможным усердием возвещаю, да и сам прошу за них, — прошу одних подражать своим, других не беспокоиться касательно себя; потому что мы и частно и обществом будем снабжать вашу старость пищей, и иметь о вас попечение, где бы кому ни случилось встретиться с кем-нибудь из таких людей. А что касается до заботливости города о вас, то вы и сами знаете, что законом положено пещись о детях и родителях граждан, умерших на войне, и что предписано высшему правительству<ref>1) Под высшим правительством разумеется ὁ πολέμαρχος, третий в числе архонтов. На нем лежали все обязанности министра военных дел. Он должен был заботиться не только о средствах ведения войны, но и, по свидетельству Поллюкса (VIII, 91, р. 910), о публичных играх в честь убитых, равно как о призрении их детей и родителей. Wesseling ad Petit. {{перенос сноски|ref}}</ref>.
 
{{№|СC}}
 
{{№|D}}
Строка 394 ⟶ 393 :
''Мен.'' Да и великую за эту речь, Сократ, приношу я благодарность — ей, или ему, кто бы ни сказал ее; прежде же многих других, благодарю произнесшего.
 
{{№|СC}}
 
{{№|D}}