Тимей. Введение (Карпов): различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
м +сноски, пунктуация
м →‎top: оформление
Строка 175:
 
<!-- 352 -->
Сократа, Парменида и пифагорейцев, принимая из них то, что находит верным, и развивая их далее самостоятельно; точно также и здесь, в кругу предметов физических, он разбирает определения ионийцев, элейцев, атомистов и пифагорейцев, берет из них то, что кажется ему более вероятным, и приводит все в форму цельного, законченного учения. Нельзя впрочем не пожалеть, что сохранившиеся на этот счет свидетельства крайне скудны и мы не можем точно определить, чем именно и у кого из философов Платон позаимствовался для «Тимея»;  — будь это известно, многие места диалога были бы для нас яснее. Верно только то, что в учении о целом составе мира и его стихиях Платон весьма близко держался суждений пифагорейцев и Филолая<ref>1) В древности держалась молва, сохраненная для нас Лаэрцием (III, 11), Геллием (Ш, 7) и Ямблихом (vit. Pithag. 31), будто Платон за сто мин, или за десять тысяч динариев, приобрел три книги пифагорейца Филолая, ученика Архиты (Сiс. De orat. III, 34). На этом основании Тимон Силлограф и Аристоксен не стеснялись называть Платона простым компилятором Филолаевых сочинений. Мало того, как «Тимей» его приписывался Филолаю, так же точно и «Государство» приписывалось Протагору, другие диалоги разным другим Философам (Gellius, N. А. Ш 17. Athenaeus, XI, 15. Suidas in voc. Νουμήνιος. Eusebins, Praepar. Enang. X, 3, al.). Но насколько все это правдоподобно, всякий может судить сам, по немногим уцелевшим до нашего времени отрывкам сочинения Филолая. Люди, державшиеся приведенного мнения, не соображали, что большая разница - принимать положения других целиком, или пользоваться ими как пособием и материалом, при разработке какой-нибудь цельной системы учения.</ref>, потому что здесь мы встречаемся с математическими формулами, установленными этой школой. Но, что бы ни позаимствовал Платон у других философских школ, ему самому во всяком случае принадлежит систематизация и соединенный с нею труд переработки и развития их положений до последних выводов, в духе его собственного философского учения. Платону следует, как бы то ни было, отдать справедливость в том, что он умел весьма ловко согласить эмпирические выводы с определениями ума,
 
 
<!-- 353 -->