Карпов В. Н., Содержание девятой книги: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Строка 20:
то страх, то подозрение, то нечистая совесть, то буйство страстей, то неистовство злобы, — и он, не веря никому, живет в своем доме, будто в тюрьме, становится человеком самым несчастным и несет бремя самого горького рабства. К тому ж, это зло не исцеляется и временем: напротив, подозрение, жесткость сердца, несправедливость и гнусность поведения все более и более развиваются. Если же так, то чем далее кто-нибудь отступает от сходства с описанным прежде наилучшим обществом, тем жалче и несчастнее становится жизнь его. Посему самым счастливым надобно почитать того царственного мужа, который держится аристократии. А за аристократией по порядку следуют уже человек тимократический, олигархический, и демократический; последнее же место принадлежит тираническому, который, скрытно ли то будет от богов, или явно, бывает несчастнее всех. Р. 573 D — 580 С.
 
Хотя таким образом достаточно доказано, что жизнь тирана самая несчастная; однако ж Сократ находит нужным раскрыть то же самое и с другой стороны. Как в обществе, говорит он, различили мы три сословия граждан, так и в человеке заметили τρια εἴδη τῆς ψυχῆς, именно: τὸ λογίστικὸν, τὸ θυμικόν и τὸ ἐπιθυμητικόν''.'' Соответственно же этим видам, или сторонам души, смотря по тому, которая из них бывает господствующею, в человечестве являются и ''три рода людей'': род философов, в котором над прочими частями души владычествует τὸ λογιστικόν, или ум; род честолюбцев, или спорщиков, в котором начало управляющее есть τὸ θυμικόν и род скупцов, который находится под владычеством'' — '' τοῦ ἐπιθνμητίκοῦ. Отсюда, по различию людей, есть и три рода пожеланий или страстей; так что, если бы эти люди, взятые по родам, должны были отвечать на вопрос: какая жизнь самая счастливая? то каждый счастливейшею признал бы ту, которая сродни ему самому. Скупой стал бы хвалить обладание богатством, честолюбец превозносил бы обаяние славы, а философ всему предпочел бы познание истины и мудрость. Такой спор не иначе может быть прекращен, как опытностью, рассудком и словом, без которых предложенного вопроса никто не разрешит суждением верным. Итак, в массе троякого рода людей о
 
<!-- 442 -->
Строка 33:
выше первого не только счастьем, но и честностью, и благообразностью, и добродетелью. Р. 583 В — 588 А.
 
В заключение Сократ говорит, что для достижения истинного счастья философской жизни, надобно ''все стороны души поставлять в гармоническое отношение, согласно с законом справедливости'', так чтобы разумная господствовала над раздражительною и пожелательною, — и объясняет это подобием. Представим себе разновидное чудовище, окруженное со всех сторон головами животных то кротких, то диких; и эти головы может оно по произволу производить из себя и заменять их другими. Это чудовище огромной величины вообразим сросшимся с природами льва и человека. Всем этим трем животным дадим общую фигуру человека; так чтобы, кто смотрит на них, представлял, что смотрит на образ человеческий. В этой картине разновидное чудовище есть подобие τού ἐπιθιμητικοῦ, лев — подобие τοῦ θυμικοῦ'','' а человек — подобие τοῦ λογισζιχοῦ''.'' Нарисовав такой образ, Сократ далее рассуждает следующим образом. Кто говорит, что несправедливость полезна, а справедливость не приносит пользы; тот этим самым полагает, что то огромное чудовище и льва надобно питать и лелеять, а человека ослаблять и томить голодом, чтобы он легче подчинялся, куда бы ни вздумали вести его — чудовище или лев, чтобы он даже помогал, когда бы эти дикие звери стали удовлетворять своим пожеланиям, либо враждовать друг против друга, кусать, терзать и пожирать человека. Напротив, кто уверен, что должно чтить справедливость и в ней полагать всю цену жизни: тот будет судить совсем не так; тот найдет законным стараться, чтобы человек в человеческой фигуре, внутренне соединенный с зверем и львом, господствовал над прочими животными, чтобы, при помощи льва, укрощал дикого зверя, чтобы кроткие его головы питал, а жестокие обуздывал, и чтобы, уничтожив неистовые пожелания зверей, водворил в себе мир и спокойствие. Если этот образ таков, что соответствует самой вещи; то совершенно ясно, что хвалитель справедливости судит весьма верно, а проповедник несправедливости изменяет законам здравого суждения: ибо возьмем ли в расчет пользу и славу, будем ли
 
<!-- 445 -->