Иппиас больший (Платон; Карпов): различия между версиями

''Сокр.'' Таково-то, Иппиас, быть поистине добрым и совершенным мужем. Ты, и как частный человек, {{перенос|спосо-|бен}}

{{перенос2|спосо|бен}} брать с юношей большие деньги и доставлять им еще больше пользы, чем сколько берешь денег; и опять, как человек общественный, способен благодетельствовать своему городу, к чему обязан всякий, кто намерен быть предметом не презрения, а уважения со стороны народа. Однако ж, Иппиас, чтобы это за причина, что те древние, которых великие имена прославляются за мудрость, например Питтак, Виас и Милетянин Фалес с своими последователями <ref>1) ''Милетянин Фалес с своими последователями'', τῶν ἀμφὶ τὸν Μιλήσιον Фаλῆν. Позднейшие Греки форму ἀμφὶ τινά относили к одному тому лицу, или к одной той вещи, о которой говорится; но древние писатели предлогом ἀμφὶ выражали лицо, или вещь, с их обстановкой. Для примера, на это самое место Иппиаса указывает ''Matth''. Cr. Cr. § 583,2.</ref>, также позднейшие—до Анаксагора, если не все, то многие из них, как видно, удерживались от дел гражданских <ref>2) Говоря, что древние, упоминаемые здесь, мудрецы удалялись от дел гражданских, Сократ, невидимому, отступает от исторической истины: ибо известно, что и эти, и другие философы древнего мира часто бывали даже законодателями и правителями отечественных своих городов. Но должно заметить, что наставление граждан и нравственное влияние на их жизнь и образование тогда не входило в формы гражданской деятельности. Люди, производившие такое влияние на своих соотечественников, назывались просто мудрецами и несли общественные обязанности только в случаях чрезвычайных. На такую то их жизнь указывает Сократ, и имеет в виду— представить софисту случай высказать свое мнение и презрение к древности.</ref>?

''Сокр.'' Таков он и есть, Иппиас: это человек не вытянутый, а черный, ни о чем более не заботится, как об истине; однако ж, надо отвечать ему. И вот я сам наперед объявлю свое мнение. Если горшок был сделан {{перенос|хо-|рошим}}

{{перенос2|хо|рошим}} горшечником, гладок, кругол и прекрасно обожжен— (иные из прекрасных горшков бывают с ушками, и из них вмещающие шесть кружек—превосходны)— если он спрашивает о таком горшке, то его надобно признать прекрасным; ибо как нам допустить, что прекрасное не прекрасно?

''Сокр.'' Но если приличествующее заставляет предмет являться прекраснее, нежели каков он есть, то не будет ли приличествующее чем-то обманчивым относительно прекрасного, и не окажется ли не тем, чего мы ищем, {{перенос|Ип-|пиас}}

{{перенос2|Ип|пиас}}? Ведь мы, вероятно, искали того, почему бывают прекрасны все прекрасные предметы, равно как почему велики все великие, то есть, по преизбытку: ибо этим все велико, хотя бы не являлось; тому необходимо быть великим, что имеет избыток. Так то же скажем и о прекрасном, по которому все прекрасно, является ли нечто таким, или нет. Что могло бы быть оно? Это будет не то, что приличествующее; ибо приличествующее, как ты сказал, заставляет предмет являться прекраснее, чем он есть, а тому, что есть, являться не позволяет. Нам надобно постараться, как я сейчас говорил, исследовать то, что делает прекрасным, является ли нечто, или нет. Ведь это мы ищем, если ищем прекрасное.

''Сокр.'' Хотел бы; но рассмотри вместе со мною {{перенос|следую-|щее}}

{{перенос2|следую|щее}}: в состоянии ли кто сделать что-нибудь такое, чего и не знает, и вовсе не может?

''Сокр.'' Я скажу тебе, что мне представляется, если только в моих словах есть дело. Ведь что касается до законов и занятий, то, может быть, они являются не вне чувства, или доходят до нас чрез слух и зрение. Будем же отстаивать наше положение, что получаемое чрез них удовольствие есть прекрасное, не приводя ничего со стороны законов. Но если бы спросил нас тот ли, которого я разумею, или кто другой: что это, Иппиас и Сократ, вы от удовольствия отделяете известное удовольствие и называете его {{перенос|пре-|красным}}

{{перенос2|пре|красным}}, а удовольствий, получаемых чрез другие чувства, от блюд, напитков, любовных дел и от всего подобного, не называете прекрасным? неужели ни в этом, ни в чем другом, кроме зрения и слуха, вы вовсе не признаете ни приятности, ни удовольствия? Что скажем, Иппиас?

''Сокр.'' На которой же стороне, Иппиас, кажется тебе, прекрасное? на той ли, которую ты определил? Если, то есть, я силен и ты, то и оба; если я справедлив и ты, то и оба, а когда оба, то и каждый порознь? Таким же образом, если я прекрасен и ты, то и оба, а когда оба, то и каждый порознь? Или ничто не мешает, чтобы, когда оба образуют какой-нибудь чет,—взятые порознь, они образовали то нечет, то чет, и чтобы, когда, взятые порознь, они {{перенос|невыра-|зимы}}

{{перенос2|невыра|зимы}},—став в соединении обоими, сделались то выразимыми, то опять невыразимыми <ref>1) Понятия: выразимый, невыразимый—ρητόν, ἄρρητον—не то, что у математиков величина соразмеримая и несоразмеримая, а скорее то, что на языке философскомназывается истиною рациональною—ρητόν, и нерациональною— ἄῤῥητὸν, или ἄλογον.</ref>,—и таких вещей, как я сказал, носящихся предо мною, бесчисленное множество? Так на которой стороне положишь ты прекрасное? Относительно к нему не то же ли представляется и тебе, что мне? Ведь мне кажется большою нелогичностию, что когда оба мы прекрасны, каждый порознь — нет, или,—каждый порознь прекрасен, а оба—нет. Равным образом и другое подобное. Так ли скажешь, как я, или по прежнему?