Ион (Платон; Карпов): различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
м →‎Платон Ион: сноски: перенос в текст
м →‎Платон Ион: {{перенос}}
Строка 102:
''Ион.'' Конечно лучше, клянусь Зевсом.
 
''Сокр.'' Но любезная голова <ref>2) ''Любезная голова'', ''Ион'', — ὦ φίλη κεφαλἡ Ιών. Шлейермахер думает, что эти слова—плохое заимствование из Омира: Τεύκρε φίλη κεφαλή, и что эта формула гораздо лучше перенесена в Федра (р. 264 В): Φαῖδρε φίλη κεφαλή<nowiki>; потому что Платон в этом случае выдержал размер. Но ученый критик не обратил внимания на то, что слова: </nowiki>ὦ φίλη κεφαλή, встречаются также в Горгиасе (р. 513 С) и в Эвтидеме (р. 293 Е): μετὰ Διονυσιοδόρου τούτου φίλης κεφαλῆς. Эта формула, без сомнения, была обыденною поговоркой.</ref> , Ион! представь, что из {{перенос|мно-|гих}}
 
||
Строка 118:
{{№|E}}
{{№|532}}
{{перенос2|мно|гих}}, рассуждающих о числе, один кто-нибудь говорит превосходно: можно ли отличить этого, хорошо говорящего человека?
 
''Ион.'' Полагаю.
Строка 234:
{{№|B}}
{{№|C}}
всех их зависит от того камня. Так-то муза сама творит людей вдохновенными; а чрез этих вдохновенных составляется уже цепь из других восторженников. Ведь все добрые творцы поэм пишут прекрасные стихотворения, водясь не искусством, а вдохновением и одержанием. То же и добрые творцы мелоса. Как кориванты пляшут не в своем уме; так и творцы мелоса пишут эти прекрасные мелосы не в своем уме: но лишь только напали на гармонию и размер, то и вакханствуют, и являются одержимыми, будто вакханки, которые, когда бывают одержимы, черпают из рек мед и молоко, пришедши же в себя, этого не могут. Ведь душа творцов мелоса делает то, что они говорят; а говорят нам поэты именно то, что свои мелосы почерпают из источников, текущих медом в каких-то садах и на лугах муз, и несут их нам как пчелы, летая подобно им. И это справедливо; потому что поэт есть вещь легкая, летучая и священная: он не прежде может произвести что-либо, как сделавшись вдохновенным и исступленным., когда в нем нет уже ума; а пока это стяжание есть, каждый человек бессилен в творчестве и в излиянии провещаний. Итак, кто говорит много прекрасного о предметах, как ты, тот водится не искусством: всякий может хорошо творить по божественному жребию—и творить только то, к чему кого возбуждает муза,—один дифирамбы, другой — стихотворные похвалы, иной—плясовые стихотворения, тот—эпосы, этот—ямвы <ref>1) Между различными родами поэтических произведений Платон помещает: 1, дифирамбы: это — стихотворения в честь Вакха, плоды фантазии исступленной и кипучей, во притон всегда веселой и торжественной; 2, ἐγκώμια, или похвальные оды, посвящавшиеся знаменитым мужам, оказавшим какие-нибудь услуги отечеству; 3, ὑπορχήματα, или стихотво-</ref> . В противном же {{перенос|слу-|чае}}
 
£
Строка 253:
¥
 
{{перенос2|слу|чае}}, каждый из них слаб. Явно, что они говорят это, водясь не искусством, а божией силою; иначе, умея по искусству хорошо говорить об одном, умели бы и о всем прочем. Для того-то Бог и делает их служителями, вещунами и божественными провещателями не прежде, как по отнятии у них ума, чтобы, то есть, слушая их, мы знали, что не они говорят столь важные вещи, поколику в них нет ума, а говорит сам Бог, только чрез них издает нам членораздельные звуки. Сильнейшим доказательством этого служит Халкидец Тинних <ref>1) Об этом Тиннихе не упоминает никто, кроне Порфирия (de abstinentia 1, 18), который приводит слова Эсхила, свидетельствующего) что пэан, написанный Тиннихом, лучше всех произведений этого рода.</ref> , который никогда не написал ни одного достойного памяти стихотворения, кроме пэана; но этот пэан, всеми воспеваемый и лучший почти из всех мелосов, по словам самого Тинниха, есть просто изобретение муз. Так этим-то, мне кажется, Вог особенно выводит нас из недоумения, что прекрасные стихотворения суть не человеческие и принадлежат не людям, а божии и богам. Что же касается до поэтов, то они не иное что, как толмачи богов, одержимые—каждый тем, чем одержится. С этою целью Бог иногда нарочно воспевал прекраснейший мелос устами самого плохого поэта. Или тебе кажется, Ион, что я говорю неправду?
 
''Ион.'' Нет, клянусь Зевсом. Ты своими словами, Сократ, как-то трогаешь душу. Я и сам полагаю, что добрые поэты истолковывают нам это волю богов, по божественному жребию.
Строка 616:
''Сокр.'' Что ж это значит, Ион, ради богов? Будучи отличнейшим из Эллинов в том и другом, — отличнейшим полководцем и рапсодистом, почему ты странствуешь по Греции и рапсодируешь, а не предводительствуешь войсками? Разве, думаешь, от рапсодиста, увенчанного золотым венком, Эллинам много пользы, а от военачальника—никакой?
 
''Ион.'' Мое отечество, Сократ, управляется и предводительствуется вами, а потому не имеет нужды в {{перенос|военачаль-|нике}}
 
£
Строка 623:
¥
 
{{перенос2|военачаль|нике}}: ваш же город и Лакедемон не изберут меня в военачальники; потому что вы почитаете достаточными для этого самих себя.
 
''Сокр.'' Не знаешь ли ты, почтеннейший Ион, Аполлодора кизикскаго?
Строка 629:
''Ион.'' Какого это?
 
''Сокр.'' Которого Афиняне, не смотря на то, что он иностранец, часто избирали себе военачальником; да и Фаносфена Андрийца и Ираклида клазоменского, которых, хоть и иностранцев, этот же город почтил своим мнением, как людей, достойных внимания, и возлагает на них военачальническую и другие правительственные должности <ref>1) Атеней (XI, С. 114, р. 506 А) говорит: ὅτΐ δὲ καὶ δυςμενὴς ἦν (Платон) πρὸς ἄπαντας, δῆλον καὶ ἐκ τῶν ἐν τῷ Ἴωνι ἐπιγραφομένῳ. Ἐν ᾧ πρῶτον μὲν κακολογεί πάντας τοὺς ποιητάς ἔπειτα καὶ τοὺς ὑπὸ τοῦ δήμου προαγομένους, Φανοσθένη τὸν Ἄνδριον, Απολλόδωρον τὸν Κυζικηνόν, ἔτι δέ τὸν Κλαζομένιον Ἡραχλείδην. Но что в этом месте для упоминаемых лиц высказано оскорбительного или враждебного,—я не вижу. Скорее отсюда и из других многих свидетельств этого дипнософиста видно собственное его враждебное чувство в отношении к Платону. Разве колкость слов Платона находил он в том что эти люди не сделали для республики ничего замечательного, а между тем превознесены от Афинян почестями. Об Аполлодоре и Ираклиде, действительно, ничего неизвестно; а Фаносфен, по сказанию Ксенофонта (Hist. Graec. 1, 5, 18 п 19), посылаем был с войском против его земляков, Андрийцев, и это было на ''2'' году 93 олимп. Отсюда Аст заключает, что Ион написан вскоре после сего времени. Сравн. ''Aelian''. V. Η. XIV, 5.</ref>. Так Иона ли ефесского не почтит он и не изберет в военачальники, если признает его достойным внимания? Да что еще? разве Ефесяне, по происхождению, не Афиняне <ref>2) ''Разве Ефесяне, по происхождению'', не ''Афиняне?'' Известно, что колонию в Малой Азии основали сыновья Кодра. Эта колония, поселившаяся на западном берегу, впоследствии получила самостоятельное политическое существование под именем Ионии. ''Perizon. ad Aelian''. V. Н. VIII, 5.</ref>, и разве Ефес меньше других городов? Нет, ты, Ион, несправедлив, когда справедливо, что твоя способность прославлять Омира зависит от искусства знания:—ты уверял меня, что знаешь много прекрасного из Омира и обещался показать это, а между тем обманываешь меня; ибо не только не {{перенос|по-|называешь}}
 
||
Строка 645:
{{№|542}}
{{№|B}}
{{перенос2|по|называешь}}, даже не хочешь сказать, в чем именно ты силен, хоть я и давно докучаю тебе об этом. Ты просто, как Протей, принимаешь разные образы, бросаемые туда и сюда, и наконец, думая ускользнуть от меня, являешься полководцем, лишь бы только не показать, в чем состоит твоя Омировская мудрость. Итак, если ты искусник, но, обещавшись, как я заметил, показать свое искусство в Омире, обманываешь меня; то дело твое неправое: напротив, если ты водишься не искусством, а божественным жребием, поколику одержишься Омиром и, ничего не зная, говоришь из этого поэта много прекрасного, как я и прежде упоминал; то неправды тут нет. Выбирай же теперь любое <ref>1) ''Выбирай любое''. В заключение диалога вышла дилемма, показывающая, что Ион либо есть человек божественный,—и в таком случае ничего не знает, либо он действительно знает нечто, — и тогда есть человек несправедливый. Выбирай любое.</ref> : почитать ли нам тебя человеком несправедливым, или божественным?
 
''Ион.'' Какая разница, Сократ! Уж гораздо лучше называться божественным.