Кратил (Платон; Карпов): различия между версиями

<ref>

1) Хочешь ли, сообщим свое рассуждение и Сократу? Аст (De vita et scriptis Platonis p. 274) полагает, что этот диалог потерял свое начало: но мы никак не думаем, чтобы кто-нибудь согласился с его мнением, кому известно, что Платону иногда нравилось вводить внимание читателя вдруг в самую средину предмета. Весьма подобно этому и начало Филеба: «Смотри-ка, Протарх, что намерен ты теперь говорить за Филеба, и против какого нашего положения хочешь спорить, если оно высказано не по твоим мыслям». Можно сравнить также начала Пира, Менона и некоторых других диалогов.

</ref>

<!-- 199 -->

</ref><ref>

4) Сократ искусно подшучивает и над хвастовством софиста, требовавшим за свои уроки по пятидесяти драхм, и над своею бедностью, которая не позволяла ему принадлежать к служителям дорогой его мудрости. О дружеских отношениях Сократа к Продику см. прекрасные места Protagor. р. 341 А Charmid. р. 163 D. Софистучил так, что, смотря по содержанию урока, илидаже по различию слушателей, требовал и различного вознаграждения. Да и автор Аксиоха (с. 6) говорит, что Продик преподавал иное за полдрахмы с каждого слушателя, иное за две драхмы, иное за четыре. Из настоящего места мы узнаем, что он рассуждал также περὶ ὀνομάτων ὀρθότητος,—и это были уроки дорогие, пятидесятидрахмовые, стоившие около десяти рублей (Aristot. Rhetor. III, 14).

</ref>

<!-- 200 -->

<ref>

1) Слугам—собственно домашним или домочадцам, οἰκέταις. Греки, по естественной мягкости своего характера, этим же именем называли и рабов, подобно римлянам, которые давали им имена familiae и familiarium. См. Athenaeus VI, 19. PolluxIII, 82. S e n e с. Epist. 47. Macrob. Saturn. I, 9. Но так как имена рабов были различны и происходили от различных причин и случаев, то очень могло быть, что они называемы были то теми, то другими именами, по произволу господ. Забавен на этот счет рассказ Аммония Гермиаса у Аристотеля (De interpret. р. 31 sqq.). Диодор Кронос, чтобы доказать произвольность имен, называл своих рабов частицами языка, и одного именно заключительною частицею ἀλλὰ μἡν.

</ref>

<!-- 201 -->

<ref>

1) Общий очерк того, о чем рассуждают здесь Сократ и Ермоген, можно сделать так: Сократ учит, что кто хочет давать имена вещам, тот не должен следовать слепому произволу, не подчиняясь никакому закону, но обязан иметь в виду некоторую норму, чтобы при чтении букв взимаема была в рассмотрение самая природа всякой вещи: ибо, как верною речью почитается та, которая во всем своем составе согласна с природою вещей, к которым относится; так и имена, поколику части речи, должны представлять природу указываемых ими вещей. А отсюда Сократ заключает, что правильное значение имен не должно быть почитаемо в исключительной зависимости ни от природы самых вещей, ни от человеческого произвола. Однако ж это не заставляет Ермогена отступиться от своего мнения; он никак не допускает, чтобы приложение имен могло быть даже правильно, если оно не произвольно.

</ref>

<!-- 202 -->

 

2) Если, то есть, истина —в том. Сократ и здесь и в следующих далее словах, по-видимому, указывает на сочинение Протагора, озаглавленное словом Ἄλήθεια. Подобное косвенное указание мы видим и в Теэтете р. 171 С: οὐδενὶ ἂν εἴη ἡ Πρωταγόρου ἀλήθεια ἀληθἡς. Ib. p. 162 ἀ: εἰ. ἀληθἡς ἡ Ἄλἡθεια Πρ. Ибо в этом сочинении объяснялось знаменитое его мнение о человеке, как мере всех вещей.

</ref>

<!-- 204 -->

</ref><ref>

2) Силу и природу вещей почитает Сократ не субъективною, о которой надобно судить в зависимости от чувственных наших ощущений, а скорее объективною, которая существует сама по себе и от извне не зависит.

</ref>

<!-- 205 -->

<ref>

1) Ὁ νομος, закон, имеет также значение обычая, или навыка; поэтому Ермоген еще выше признал, что имена, по его мнению, прилагаются к вещам νόμω καὶ ἔθει των ἐδισάντων. Имея это в виду, Сократ теперь спрашивает; Ἄρ οὐχὶ ὁ νόμος δοχεί σοὶ εἶναι ὁ παραδοὺς ταῦτα<nowiki>; и чрез это самое приходит к тому следствию, что </nowiki>νομοδέτου ἄρα ἐργῳ χρήσεται κ. τ. λ. Таким образом, чтобы собеседнику легче было отвечать, Сократ спрашивает теперь не о самом налагателе имен, а скорее о том, кто передал их. Из этого ясно, почему здесь употребляется слово νομοθέτης.

</ref>

<!-- 209 -->

<ref>

1) От изобретателя имен Сократ требует двух дел: во первых, он должен изобретать имена применительно к звукам и слогам, чтобы чрез то самая природа вещей выражалась вернейшим образом; во вторых, он должен иметь идею имени, подобно тому, как делатель челнока, при постройке этого орудия, держит в уме самый вид его. Отсюда р. 390 А: ἔως ἄν τὸ τοί ἰνόματος εῖδος ἀποδιδῷ τὸ προςῆκον ἑκάστῳ ἐν ὁποιαιστοῦν συλλαβαῖς.

</ref>

<!-- 210 -->

<ref>

1)Как ты думаешь. Относящиеся сюда мысли Ермогена чит. р. 384 D.

</ref>

<!-- 212 -->

</ref><ref>

3) Показавши на взгляд справедливость Кратилова мнения, Сократ с этого места начинает в духе Кратила рассуждать так, что поставляет пред очами самый верный образ того способа, которым люди подобного рода пользовались при исследовании и обсуждении происхождения слов. Поэтому следую-

</ref>

<!-- 213 -->

</ref><ref>

1) См. Hiad. XX, 74.

</ref>

<!-- 214 -->

</ref><ref>

3) Между тем Омир (Hiad. VI, 402) ясно говорит, что Скамандрием назвал его сам Гектор: τὸν ῤ Ἕκτωρ καλέεσκε Σκαμάνὸριον, αὐτὰρ οἱ ἄλλοι Ἀστυάνακτ’, οῖος γὰρ ἐρύετο Ἴλιον Ἕκτωp. Поэтому Платон, кажется, с намерением опустил это место, и поставил на вид только Iliad. ХХП, 506: ἀστυάναξ, ὄν Τρῶες ἑπίκλησΐν καλέουσιν οἶος γὰρ σφῖν ἔρυτο πύλας καὶ τείχεα μακρά.

</ref>

<!-- 215 -->

|}

<ref>

</ref>

<!-- 219 -->

<ref>

1) Некогда Пелопс, путешествуя с Ипподамиею, сошел с колесницы, чтобы поискать ключевой воды, и ушел далеко. Ипподамия, оставшись одна с кучером Миртилом, вздумала располагать его к преступной любви. Но Миртил не послушался ее. Тогда она стала обвинять Миртила пред Пелопсом, будто бы он посягал на ее целомудрие. Выслушав эту клевету, Пелопс бросил своего кучера в ближнее море, которое от имени брошенного получило свое название. См. Thzetzes ad Lycophron, v. 156. С того времени дом Пелопса стал подвергаться страшным бедствиям. Sорhосl. Electr. 508.

</ref>

<!-- 220 -->

<ref>

1) Евстафий (ad Iliad, р. 1001 s. р. 246 Т. III, ed. Lips.) говорит: Ὅτι δὲ τὸ о στοιχεῖον ου ἑγράφετο, κατὰ καὶ τὸ ε ει, δηλοῦσιν οἱ παλαιοί. Καὶ ἡ ἀιτία, ἵνα στοιχειακῶς περισπῶνται καὶ αὐτὰ ὡς μακρά βραχέα γὰρ ὄντα οὐκ εῖχον περισπᾶσθαι. Из этого места и р. 426 ученые заключают, что Кратил написан после XCIV 2 олимп., так как в этом году, под магистратурою Эвклида, ионийские гласные Н и Ω Официально приняты были в алфавит. См. Muret. Varr. Lectt. ΧVΙII, с. 1. Wesseling. ad Petit, leger. Attic. p. 194 et al.

</ref>

<!-- 258 -->

<ref>

1) Из чего составятся имена и глаголы, ἐξ ὦν τά τε ὀνὀματα καὶ ῥήματα συντίθενται. Здесь, не смотря на подлежащие среднего рода, глагол стоит во множественном числе. Гейндорфу до того не нравится это, что он советует множественное число переменить в единственное. Но есть много причин, почему аттики имена среднего рода соединяли иногда с множественным числом. Примеры таких соединений собраны Астом, Ad legg. р. 46,1, р.

</ref>

<!-- 264 -->

|}

<ref>

</ref>

<!-- 265 -->

<ref>

1) См. Орр. et DD. 359: εἰ γὰρ κεν καὶ σμικρὸν ἐπὶ σμικρὸν καταθεῖο, καὶ θαμὰ τοῦτ’ ἔρδοις, τάχα κεν μέγα καὶ τὸ γένοιτο.

</ref>

<!-- 268 -->

</ref><ref>

2) Того же поэта Iliad. α' 341, γ' 109. Cicer. Epist. famil. XIII, 15.

</ref>

<!-- 269 -->

<ref>

1) См. р. 414, где он сказал: καὶ μάλα γε γλίσχρως. А это старание Кратила все приводить к подобию ловко названо было ὀλχή.

</ref>

<!-- 280 -->

<ref>

1) Так говорит Сократ, давая заметить, что самая сила вещей, постоянная и неизменная в себе, представляется ему более гадательно, чем в выводах умозаключения. Платон приведен был к учению об идеях, по-видимому, тогда, когда положение о общих понятиях Сократа соединил с философемами элейцев о сущем. После того он уже обдуманно отступил от мнения гераклитян, которые не допускали ничего постоянного, но все представляли в непрестанном движении.

</ref>

<!-- 285 -->