ЕЭБЕ/Песнь Песней: различия между версиями

Характер произведения. Чтобы решить вопрос, когда П. П. написана, следует раньше разрешить другой, к какому роду литературных произведений она относится. В Π. П. можно видеть цельную драму, или игру с пением (Singspiel), или сборник народных песен. В последнем случае каждая песня могла быть составлена независимо от других, и пришлось бы остановиться лишь на вопросе, когда этот сборник был составлен. Некоторые считают П. П. драматическим произведением или игрой, сопровождаемой пением, в течение свадебного торжества, продолжавшегося 7 дней. I. G. Wetzstein напоминает о свадебных обычаях у сирийских земледельцев. Невеста и жених в продолжение свадебной недели называются царем и царицей; в честь их гости танцуют и поют песни. По мнению этого ученого, в П. П. собраны такие песни с целью сохранить их и дать певцам образцы для подражания. Ориген (3-й в.) был того мнения, что это — цельная стройная повесть; впрочем, пока никто не сомневался в ее аллегорическом смысле, вопрос о форме произведения не имел никакого значения. Заинтересовались этим вопросом еврейские толкователи Средних веков, несмотря на то, что они понимали П. П. как аллегорию. По мнению Раши (см. его краткое предисловие к комментарию П. П.), отдельные песни П. П. имеют внутреннюю связь и произведение это не является драмой. Он полагал, что П. П. передает настроения молодой женщины, изменившей своему мужу и отвергнутой им. Сознавая свою вину, она предается тоске по мужу и терзается раскаянием. Нельзя не согласиться, что П. П. может производить и это впечатление. В ней отражаются самые противоречивые настроения: любовь и тоска, самообвинение, раскаяние, отчаяние, глубокая грусть, снова мечты о счастье. Приблизительно того же мнения были Гете (см. Noten und Abhandlungen zum besseren Verst. des West-Oestlichen Divans): «Кругом веет мягкий воздух милого ханаанейского ландшафта; простые задушевные отношения, работа в винограднике, садоводство и разведение пряных кореньев; кое-что говорит о городском стеснении; а на фоне всего — царский двор. Сюжетом остается цветущая склонность двух молодых сердец, которые то ищут друг друга, то находят друг друга, взаимно отталкиваются и снова притягиваются друг к другу под влиянием самых простейших обстоятельств…». По словам Гете, это самое нежное и неподражаемое выражение страстной и нежной любви, которое мы имеем, и напрасным трудом считает он все попытки доказать драматическую форму П. П. Такой поклонник П. П., как Гердер, считал ее собранием ничем не связанных между собою песен. В данном случае Раши и Гете глубже проникли в это произведение, почему и чувствовали внутреннюю связь отдельных частей его между собою. Никогда еще не было так ярко и поэтично изображено, так глубоко схвачено чувство любви, охватившее существо женщины с быстро меняющимся настроением, как в П. П. Budde и многие другие критики видят в ней драматическое представление с песнями, которое разыгрывали во время свадебного пира в доме жениха, фигурирующего в П. П. под видом «царя». Некоторые признают П. П. драмой в настоящем смысле этого слова, которая ставилась якобы при дворе царя Соломона. В этом случае мы имели бы наиболее древний памятник этого рода литературных произведений. Возражения Гердера, что Восток не знает драмы в настоящем смысле этого слова, ничего не доказывают, так как Восток не имеет ничего, что бы можно было сопоставить и с другими произведениями библейской письменности. Невозможность существования драмы у древних евреев Keil пытался доказать тем, что религиозный характер библейской эпохи не допускал ее. Однако как в более древнее, так и в новейшее время у евреев существовала светская поэзия, да и взгляды на светское и религиозное не так постоянны и слишком подвергнуты изменениям (Renan). Единственный упрек, который можно в данном случае сделать П. П., — это отсутствие драматического действия; все ограничивается немногими диалогами, центр тяжести — смена настроений. Но трудно себе представить, чтобы пылкая страсть и тоска Суламифи могла выражаться на сцене одними лишь словами. Грец видел в П. П. тенденциозное произведение, имеющее целью противопоставить распущенным нравам и роскоши, царившим в Иерусалиме в 200 г. до Р. Хр., простые идиллические картины сельского быта. Лучше всего в данном случае остаться при мнении Гете, что П. П. — своеобразное литературное произведение, не входящее в рамки нам известных. Стих 7, 5 дал повод предположить, что П. П. была написана в Дамаске, но достаточно вспомнить красочные описания долины Сарона, Ливанского кряжа, Гилеадской горной цепи и других прекрасных ландшафтов, служащих фоном разыгравшейся драмы, чтобы понять всю шаткость этого утверждения. Что же касается времени составления П. П., то приходится оперировать слишком немногими данными. Правда, ничто не говорит против того, чтобы отнести ее к очень ранней эпохе, хотя приходится считаться с замечанием Hitzig’a, что Π. П. предполагает одновременное существование двух столиц. Во всяком случае, она была написана гораздо раньше, чем это предполагают Budde, Haupt и Грец. Простота нравов и наивность, господствующие в П. П., говорят за период, предшествовавший вполне определившемуся иудаизму. Конечно, нельзя считаться с утверждением некоторых критиков, будто в древности в еврейских городах не было стражи: где только имелись городские стены, там, естественно, имелись и «сторожа стен».

 

 

 

Песнь песней в агадической литературе — См. Шир га-Ширим Рабба.