Страница:История торговых кризисов в Европе и Америке (Вирт) 1877.pdf/70: различия между версиями

<div class="oldspell-indent">

-->дел к невыгоде спекулянтов и омрачили надежды последних. Так как весь оборотный капитал был завязан в товарах, то ничего более не оставалось, как прибегнуть к кредиту, или, точнее говоря, к созданию фиктивных средств через злоупотребление векселями. Этого рода злоупотребление приняло между Гамбургом и скандинавскими государствами, с одной стороны, и Англией, — с другой, такие размеры, о которых до этого не имели понятия даже времена самой отчаянной спекуляции, предшествовавшие кризису 1763 года. Продолжительная зима ещё более усилила это напряжённое состояние, и между тем как плата за наём помещений для складов дошла до невыносимой дороговизны, дисконт поднялся до двенадцати процентов.

Старожилы, бывшие свидетелями кризиса 1763 года, должны бы были по всем этим признакам предугадать приближение кризиса. Дороговизна платы за наём складов и высота дисконта ясно указывали, что кредит дальше не может выдерживать такого напряжения и что мыльный пузырь готов лопнуть. Но и теперь, как и прежде, никто не видел и не слышал того, что делалось вокруг, или не хотел видеть и слышать. Всякий надеялся, что прежде, чем настанет погром, сам он с своим имуществом успеет отретироваться в безопасное местечко. Дутые векселя продолжали выдаваться очертя голову. Наиболее ловкие спекулянты держали в главнейших центрах для учёта векселей так называемых «коньков» ({{lang|de|Pferde}}), — то есть подставных личностей, не имевших ни гроша за душою, и которые за ничтожное вознаграждение дозволяли писать на своё имя векселя на сотни тысяч, причём по наступлении срока платежа векселя эти покрывались новыми векселями. В Англии дошло до того, что в Лондоне выпустили на полтора миллиона фунтов стерлинго подложных векселей, будто бы выданных гамбургскими фирмами, — факт, существование которого Питт вынужден был признать перед парламентом.

Кризис был неминуем. Когда начался погром и одна фирма за другою стали банкротиться, сделалось очевидно, что бедствие превосходит по своим размерам то, которое было пережито в 1763 году, что оно расшатало торговлю в самых основаниях её и нанесло ей такие раны, от которых ей долгие годы не оправиться. По крайней мере громадные суммы, на которые объявлялись банкротства, доказывали, что злоупотребление векселями, пущенными в обращение, было гораздо значительнее, чем в 1763 году. Паника была так велика и застой в делах, вызванный исчезновением доверия, так ужасен, что пришлось отступить от политики, принятой в 1763 году и состоявшей в том, что кризис был предоставлен собственному естественному {{перенос|те|чению}}}}