ЕЭБЕ/Берлин, город: различия между версиями

С 1708 по 1750 г. существовала особая комиссия, заведовавшая еврейскими делами; сами евреи принимали мало участия в управлении своими делами. Их старейшины избирались в большинстве случаев на трехлетний срок, некоторые же пожизненно, причем обязанности их состояли исключительно в собирании податей и регулировании возникавших из-за этого споров. Старейшины утверждались властями. К числу старейшин в начале 18-го в. принадлежали [[../Йост Либман|Иост Либман]] и [[../Магнус, Маркус|Маркус Магнус]]; неприязнь между этими двумя лицами разделила общину на два враждебных лагеря. Либман женился на вдове придворного еврея Аарона и занял при дворе положение ее покойного мужа; в звании придворного поставщика бриллиантов он нажил огромное состояние; Магнус же стал фаворитом кронпринца. Не имея права строить синагогу, евреи совершали богослужение в частных квартирах; каждый из влиятельных евреев оспаривал честь обладания такой молельней, и на этой почве возникали бесконечные интриги и ссоры между приверженцами тех или других представителей (Фейта, Рисса, Либмана и др.). Конец раздорам был положен тем, что Маркус Магнус добился разрешения построить общественную синагогу, торжественно освященную в 1714 г. в присутствии короля и его двора. — При Фридрихе-Вильгельме I в общественных делах евреев произошел поворот к лучшему. Указ 20 мая 1714 г., обязав евреев платить более значительный налог, вместе с тем расширил их торговые права и дозволил взимать более высокие проценты. Это облегчение вызвало протест со стороны купечества, и в 1717 г. была учреждена новая комиссия, пытавшаяся ввести некоторые новые ограничения, главным образом, запрещение евреям содержать магазины. Благодаря, однако, ходатайству евреев комиссия была распущена и ее решения не приведены в исполнение. Купечество отомстило тем, что ввело в устав 1716 г. параграф, гласивший: «Так как купеческая гильдия состоит из честных и безупречных людей, то в состав ее не должны входить евреи, убийцы, богохульники, разбойники, воры, прелюбодеи, клятвопреступники и вообще люди порочного поведения; они раз навсегда совершенно исключаются из гильдии». — В 1721 г. евреи возбудили гнев короля по следующему курьезному случаю: когда умер управляющий королевским монетным двором еврей Левин Фейт, считавшийся богатым человеком, оказалось, что после него не только не осталось никакого состояния, но, наоборот, еще обнаружился долг в 100.000 талеров монетному двору; король возложил ответственность за этот долг на еврейскую общину, для которой придумал странное наказание: все берлинские евреи собраны были в синагоге, оцепленной войсками, и там, в присутствии придворного проповедника, Яблонского, раввин Михаил Хасид должен был провозгласить анафему над всеми членами общины. В 1722 г. (а по другим сведениям — в 1723 г.) еврейская община приняла новый устав внутреннего управления (Aeltesten-reglement), каковой, для большего ознакомления с ним населения, постановлено было ежегодно громко прочитыват в синагоге. Управление сосредоточивалось в руках двух главных старейшин, пяти старейшин-помощников, 4-х казначеев и 4-х заведующих делами благотворительности; должностные лица избирались каждые три года семью выборщиками, избиравшимися, в свою очередь, по жребию из всей общины. Комитет заседал ежедневно, решая вопросы большинством голосов; для исключения члена из общины требовалось единогласное постановление, а для отлучения или анафемы необходимо было согласие раввина и комиссии. Сборщики податей, отвечавшие за правильное поступление сборов собственным имуществом, имели право предавать суду уклонявшихся от уплаты сбора. Правление ежегодно представляло отчет пятичленной комиссии, избираемой общиной. Раввинат состоял из главного раввина, {{lang|he|אנ נית דין}}‎, вице-раввина, {{lang|he|דאש נית די}}‎, и двух-трех ассистентов, {{lang|he|דיינים}}‎. Тогда же были установлены новые дополнительные налоги (за содержание ломбардов, вступление в брак и т. д.).

Политическое и материальное положение берлинских евреев за это время не изменилось к лучшему. В 1727 году было предположено ограничить их в торговых и промышленных правах; однако эту меру удалось предотвратить. Согласно указу 29 сент. 1730 г. (Generalprivilegium und Reglement, wie es wegen der Juden in Seiner Königlichen Majestät Landen zu halten), число еврейских семейств в Б. ограничено было 120; но их вскоре оказалось там на 60 семейств более, и тогда (26 апр. 1737 г.) король приказал выселить лишние семьи. Заступничество властей не помогло: король заявил, что скорее готов лишиться остальных евреев, а с ними и ежегодного дохода в 20.000 талеров, чем допустить эксплуатацию своих прочих подданных. Шаткость положения евреев сказалась также в других отношениях; так, вследствие жалоб солдат на антисанитарное состояние отведенных им бараков евреев заставили очистить для них свои жилища и переселиться в эти бараки (окт. 1737 г.). Тогда же было выработано новое законоположение, сводившееся к тому, чтобы постепенным уменьшением числа евреев в Б. окончательно уничтожить общину, но оно не получило силы закона ввиду смерти Фридриха-Вильгельма I в 1740 г. Положение евреев не улучшилось и при Фридрихе Великом (1740—86); в некоторых отношениях оно даже ухудшилось. Ограничения начались главным образом по наущению обер-фискала Удена (Uhden); так, в 1747 году установлено было, что право евреев проживать в Б. не переходит на их детей, за исключением одного лишь первенца. Вообще все евреи в Б. были подразделены на «ординарных» и «экстраординарных». Права и привилегии «ординарных» евреев переходили, в случае смерти, к их первенцам, будь то сын или дочь; остальные же дети «ординарных» евреев пользовались только личными правами, если таковые имелись у них, одинаково с прочими «экстраординарными» евреями. Обанкротившийся еврей лишался права проживания в Б. В 1750 г. эти ограничения должны были получить силу закона, но евреям удалось предотвратить обнародование закона; шесть лет спустя. впрочем, закон этот все-таки был опубликован. — С целью развить промышленность страны Фридрих Великий заставлял евреев разными способами, не исключая даже насилия, заниматься фабрично-заводской деятельностью, хотя и противился их численному возрастанию. По декрету 1751 г., евреи получали новые привилегии лишь при условии открытия фабрики; в виде особого преимущества им разрешалось в таких случаях иметь при себе (кроме первенца) еще одного ребенка. Вообще, король смотрел на евреев, как на статью дохода, и устанавливал для них всевозможные налоги; они, напр., обязаны были ежегодно доставлять серебра стоимостью в 8100 марок, а плата за пртекторат возросла с 15.000 до 25.000 талеров. Весьма своеобразен был так называемый «фарфоровый налог»: каждый еврей, добиваясь какой-либо милости, обязан был прежде всего купить на королевском фарфоровом заводе известное количество фарфора и продать последний за пределами страны. Делалось это потому, что перевозка фарфора была слишком дорога сравнительно с его стоимостью. — Король с особой строгостью проводил по отношению к евреям принцип круговой поруки; за кражу, напр., произведенную одним из членов общины, должна была отвечать вся община. В 1784 г. подобная ответственность всей общины установлена была также за банкротство отдельных ее членов. Эти меры, сильно стесняя евреев лишь внешним образом, не помешали, однако, их численному росту и материальному благосостоянию (в 70-х годах 18 в. в Б. было 4245 евр.), а также развитию среди них культурного движения, которое в короткое время должно было совершенно изменить их духовную жизнь. Своим возрождением они обязаны были пышному расцвету в то время немецкой литературы. Несмотря на свое изолированное положение, евреи берлинского «гетто» сразу почувствовали дуновение свежей струи, оживившей тогда интеллектуальную жизнь Германии. Первым выдвинувшимся евреем, всецело посвятившим себя науке и получившим докторский диплом, был местный уроженец Берлина, Аарон Соломон Гумпертц; виднейшим представителем науки среди евреев был тогда Моисей Мендельсон, который своим немецким переводом Библии оказал сильнейшее влияние на германское еврейство. В его духе действовали, между прочим, Давид Фридлендер и Исаак Даниил Итциг; они основали бесплатную школу, {{lang|he|חנוך נעדים}}‎, типографию и книжный магазин. Берлинские евреи быстро переродились. Еще незадолго перед тем некоему еврею, который позволил себе подстричь бороду, власти, по ходатайству одного из видных членов общины, сделали весьма серьезное внушение, а один из предков известной ныне семьи Блейхредеров выслан был из Б. только за то, что у него нашли немецкую книгу; теперь же евреи стояли в первых рядах представителей немецкой культуры. Берлинский врач Маркус Герц был ревностным приверженцем философии Канта, с которым находился в очень близких, дружеских отношениях. Его лекции по физике, которые он читал у себя на дому, посещались министром Цедлитцом и даже кронпринцем. Салон его жены, Генриетты Герц, стал культурным центром, привлекавшим к себе наиболее блестящее общество не только Германии, но и многих других стран. — Одновременно с ростом увлечения немецкой культурой увеличивались, однако, равнодушие и пренебрежение евреев к вере их отцов. Сам Мендельсон и его сотрудники в самом даже разгаре нового движения по-прежнему придерживались учения иудаизма; но с молодежью было не то: утверждают, что в короткое время большая часть членов еврейской общины приняла христианство. Попытки противодействия со стороны старейшин общины не привели ни к чему, несмотря даже на то, что удалось провести закон, согласно которому детей и слуг можно было крестить лишь с согласия родителей и господ, а иностранцы могли быть крещены только на своей родине. В 1792 г. общество «Gesellschaft der Freunde» учреждено было с целью бороться против ортодоксии и безнравственности. В 1799 г. появлось известное письмо Давида Фридлендера к Теллеру — главе берлинской консистории — о coгласии многих евреев креститься, в случае если они не обязаны будут исповедовать главных догматов христианской религии (см. Ассимиляция в Западной Европе). Молодое еврейское поколение относилось с особенной болезненной чуткостью к своему гражданскому бесправию; оно направило все силы на работу в пользу эмансипации, достижение которой, казалось, стало более возможным при вступлении на престол Фридриха-Вильгельма II (1786 г.). И действительно, эдиктом 11 марта 1812 г. прусские евреи получили наконец права гражданства и с этого времени, наравне с прочими гражданами, должны были выполнять воинскую повинность.