Портрет Моисея (Дорошевич): различия между версиями

Когда Моисей вывел евреев из Египта, слава о немнём распространилась по всей земле, как масло растекается по воде.

Царь с изумлением слушал обо всемвсём, что совершил Моисей, и напоследок тайно призвал к себе своего лучшего живописца и сказал:

— Я хотел бы видеть лицо Божьего человека. Возьми доску, сделанную из слоновой кости, лучшие из твоих красок, пойди в пустыню, где теперь находится Моисей, и, при помощи твоего искусства, со всею тщательностью, сделай его изображение и принеси мне. Но только пусть всевсё это останется тайной между мною и тобою. Ступай.

Он пошелпошёл в пустыню, отыскал там Моисея, со всею тщательностью написал его изображение и принеспринёс своему царю.

Затем приказал поставить изображение в своемсвоём дворце и созвал своих мудрецов.

— Вы читаете сокровенное, как развернутыйразвёрнутый свиток. Скажите же мне по чертам этого лица, — что это за человек, и в чемчём его сила?

Никто не хотел первым высказать своесвоё мнение, — мудро боясь ошибиться и чрез то подвергнуться сраму.

Старший из мудрецов дергалдёргал себя за бороду, стоял, смотрел и, наконец, сказал:

Тогда и остальные мудрецы развязали свои языки и начали в запуски бранить человека, изображенногоизображённого художником.

И они находили в немнём все дурные качества, которые унижают человека.

— Остановитесь! — воскликнул царь вне себя от гнева, — что вы? СмеетесьСмеётесь надо мною? Знаете ли вы, чьечьё это изображение? Моисея, которому удивляются все люди. А вы говорите, что он не может быть угоден Богу! Все люди дивятся его доблестям, а вы находите в немнём все недостатки! Вижу я теперь вашу мудрость!

— Наука наша верна. И то, что мы говорим, — истина. Виноват художник! Значит он неправильно нарисовал черты великого человека и тем ввелввёл нас в заблуждение. Вели его казнить!

Там, подняв глаза, он издали ещеещё увидал человека, как две капли воды похожего на изображение, сделанное художником.

Царь достал изображение и принялся ещеещё раз сравнивать его с лицом Моисея.

Изображение было чудом искусства, и Моисей на немнём был, как живой.

Тогда изумленныйизумлённый и пораженныйпоражённый царь сказал, что он желает беседовать с Моисеем, зашелзашёл в шатершатёр к Божьему человеку, поклонился ему в пояс, рассказал про спор между мудрецами и художником и сказал:

— Нет! И художник, и мудрецы твои удивительнейшие знатоки своего дела. А только знай: если бы я по самой природе своей был таким, каким меня люди знают по моим поступкам, — я не был лучше сухого бревна, у которого тоже, ведь, нет никаких человеческих недостатков. И у меня не было бы тогда никаких заслуг ни перед Богом, ни пред людьми. Да, мой друг, не стесняюсь сказать тебе, — что все недостатки, которые нашли во мне твои мудрецы, действительно, врожденныврождённы мне, свойственны моей природе. Может быть, их ещеещё больше даже, чем угадали твои мудрецы. Но я сам победил в себе дурные страсти. Как выращивают из зерна большое дерево, — я вырастил в себе добро. Я приучил себя к добру, пока привычка эта не сделалась моей второй природой. Вот, за что я любим как на небе, так и на земле.