Вильям Вильсон (По; Смирдин): различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Нет описания правки |
Нет описания правки |
||
Строка 31:
Я происхожу от фамилии, которая всегда отличалась пламенным и раздражительным воображением; еще с младенчества видно было, что я вполне наследовал эту отличительную черту нашего рода. Когда я начал входить в возраст, качество это обрисовалось во мне сильнее; по многим причинам, оно начало беспокоить моих близких, и навлекло на меня справедливое осуждение. Я стал своеволен, странен. Я начал предаваться страстям. Родители мои, характера слабого, и подверженные тем же самым природным недостаткам, не имели столько воли, чтобы остановить во мне эти дурные наклонности; были с их стороны сделаны некоторые усилия, ничтожные, худо направленные, которые совершенно не удались и оставили полную победу на моей стороне. С этой минуты голос мой раздавался повелительно в доме, и мне была предоставлена совершенная свобода действий в те годы, когда других детей еще водили за руку.
Первые впечатления моей ученической жизни связаны с воспоминанием об огромном неправильном доме, во вкусе Елисаветы, и построенном в мрачной английской деревне, которой все здания были старинные и окружены чрезвычайно высокими и суковастыми деревьями. Почтенное место это представляется мне как сон и очаровывает воображение. Еще и теперь, при одном воспоминании, я как будто чувствую прохладу глубоких рощей, вдыхаю свежесть зелени, и с невыразимо сладостным потрясением, кажется, слышу густой, протяжный звон колокола, который, звуча каждый раз с зубчатой башни, пробуждал на мгновение ее тихое спокойствие.
В воспоминании этих подробностей моей ученической жизни и ее мечтаний я нахожу столько удовольствия, сколько мне возможно чувствовать его в настоящие минуты. Погруженному в бездну несчастий, несчастий слишком действительных, мне, вероятно, простят, что я ищу утешения в этих слабых, мимолетных думах. Впрочем, как ни смешны и ни просты кажутся подобные воспоминания, для меня они имеют, так сказать, случайную важность, тесно соединяясь с местом и временем, в котором я усматриваю теперь первые неясные предостережения враждебной судьбы, окружившей меня впоследствии своим непроницаемым мраком.
Жилище мое, как я уже сказал, было старое и неправильное, с обширным двором и огромной каменной стеной — вокруг. Стена эта, как тюремная, была нашей границей, за которую только три раза в неделю проникали наши взоры; именно — каждую субботу после обеда, когда, под присмотром двух учителей, нам позволялось немного прогуляться по соседней деревне, и два раза по воскресеньям, когда с военною точностью нас водили утром и вечером к церковным службам в единственный деревенский храм. Начальник наш был пастором в этой церкви. С каким глубоким чувством уважения и страха я обыкновенно смотрел на него с нашей скамейки на хорах, когда он входил медленным и торжественным шагом на кафедру! Неужели эта почтенная особа, с кротким и благочестивым взором, в волнистой длинной рясе и в огромном напудренном парике, была та же самая, которая, не более часа тому назад, с сердитым лицом, в грязном платье, замаранном табачным соком и с плёткой в руках расхаживала быстро по классам, отщелкивая непослушных вправо и влево? О, странная противоположность, исключающая всякое сравнение.
В одном углу стены находилась толстая дверь, накрепко запертая, вся в замках и острых железных штуках. Какой глубокий страх вселяла она! Она отворялась только в трех вышесказанных случаях для нашего входа и выхода; скрып ее огромных петель был исполнен для нас таинственностью, и давал повод к большим и важным размышлениям.
Обширный внутренний двор училища имел неправильную форму и разделялся на несколько частей, из которых рекреационное отделение составляло самую большую. Этот последний двор был гладок как пол и усыпан мелким и твердым песком. Я очень хорошо помню, что тут не было ни деревьев, ни скамеек — одним словом, ничего. Только перед фасадом находился небольшой партер, усаженный кустами, но нам не позволялось проникать в этот рай, кроме как при особенных редких случаях, например в первый день поступления в училище или в последний день выхода из него, или еще, если приятель или родственник присылал за кем-нибудь из нас на праздник Рождества.
<center>{{razr|К О Н Е Ц}}</center>
| |||