Эдгар Эллень-Поэ. Северо-американский поэт (Бодлер; Пантеон)/ДО: различия между версиями

"Первое извѣстіе о прибытіи г. Поэ въ нашъ городъ, мы получили отъ одной дамы, которая называла себя матерью его жены. Она искала для него какихъ-ннбудь занятій. Она оправдывала себя тѣмъ, что зять ея болѣнъ, что дочь ея также слабаго здоровья, и что ихъ несчастное положеніе заставило ее принять на себя всѣ хлопоты по ихъ дѣламъ. Видъ этой ламы, одушевляемой чувствами самоотверженія, нѣжной преданности и невольной грусти, носилъ на себѣ отпечатокъ трогательной красоты; печальный и кроткій голосъ, которымъ она старалась придать больше значенія своему предстательству, выраженія, въ какихъ она изображала достоинства и таланты своего зятя, все это невольно рисовало передъ нами одну изъ тѣхъ женщинъ, которыя какъ будто существуютъ только для смягченія человѣческихъ злополучій. Жестока судьба была тѣхъ несчастныхъ, о которыхъ эта женщина заботилась и которымъ, по возможности, покровительствовала. Г. Поэ ''писалъ съ утомительною трудностію'' и такимъ ''слогомъ, который слишкомъ превышалъ уровень обыкновенного пониманія, чтобы ему могли платить слишкомъ дорого''. Онъ постоянно чувствовалъ недостатокъ въ деньгахъ и часто, съ больною женой на рукахъ, нуждался въ предметахъ самой крайней необходимости. Въ продолженіе многихъ лѣтъ, мы видѣли, какъ теща Поэ, прикрывая себя ветхою одеждою, ходила изъ одной редакціи въ другую, предлагая разныя литературныя статьи сочиненія Поэ. Иногда, не имѣя статей, она осмѣливалась робкимъ голосомъ сказать, что зять ея болѣнъ, и просила помощи, не вступая въ дальнѣйшія объясненія: «''онъ болѣнъ''», — говорила она, хотя бывали и другія причины его бездѣйствія, и никогда, не смотря на собственныя страданія и слезы, ни малѣйшее двнженіедвиженіе лица ея не показывало, чтобы она обвиняла, или недовѣряла честности и добросовѣстности своего зятя. Она не оставляла его и по смерти своей дочери, продолжала быть его геніемъ хранителемъ, заботилась о немъ, наблюдала каждое его двнженіедвиженіе, и даже въ то время, когда онъ увлекся различными искушеніями, она съ самоотверженіемъ прощала ему пренебреженiе, нужду, страданія, и продолжала хлопотать объ его участи. Если привязанность женщины, происходящая отъ первой любви и поддерживаемая чувствами мужчины, можетъ приносить славу и честь тому, кто умѣлъ ее возбудить и поддержать, то неужели эта привязанность, чистая, безкорыстная, святая — не относится къ чести того, кто ее внушилъ?