Метценгерштейн (По; Уманец)/ДО: различия между версиями

Ужасъ и рокъ во всѣ вѣка блуждали по свѣту. Зачѣмъ поэтому обозначать время, къ которому относится мой разсказъ? Будетъ достаточно, если я скажу, что въ глубинѣ Венгріи существовала незыблемая, хотя и скрываемая, вѣра въ ученіе о переселеніи душъ. Я не стану распространяться о самомъ ученіи, т.-е. о его ложности или вѣроятности, однако утверждаю, что очень значительная часть нашего недовѣрія, по выраженію Ла-Брюера, о всѣхъвсѣхь нашихъ несчастьяхъ «vient de ne pouvoir être seul» (происходитъпроисходить отъ того, что мы не можемъ оставаться одни).

Фамиліи Берлифитцингъ и Метценгерштейнъ въ продолженіе многихъ столѣтій враждовали между собой. Не было, кажется, примѣровъ такого взаимнаго озлобленія между двумя другими столь знаменитыми семьями. Происхожденіе такой вражды, повидимомуповодимому, находимъ у пророка: «Страшное паденіе постигнетъ высокое имя, когда, подобно всаднику надъ лошадью, смертность Метценгерштейна восторжествуетъвосторжествуеть надъ безсмертіемъ Берлифитцинга».

Безъ сомнѣнія, эти слова сами по себѣ или вовсе не имѣютъ смысла или весьма мало, но извѣстно, что и еще болѣе незначительныя причины влекли за собой — и не въ давнія времена — послѣдствія столь же значительныя. Къ тому же, владѣнія, которыя были смежными, долгое время соперничали за вліяніе на правительство въ управленіи страной. Кромѣ того, близкіе сосѣди рѣдко бываютъ друзьями, и обитатели замка Берлифицинга могли смотрѣть съ своихъ высокихъ башенъ прямо въ окна дворца Метценгерштейновъ. БолѣeБолѣе чѣмъ феодальное великолѣпіе, открывавшееся при этомъ, конечно, вовсе не способствовало смягченію чувства раздраженія въ менѣе древнихь и богатыхъ Берлифицингахъ. Что же удивительнаго, послѣ того, что словъ пророчества, хотя и безсмысленныхъ самихъ по себѣ, было достаточно, чтобы возбудить и сохранить вражду между двумя семьями, уже подготовленными къ ссорѣ подстрекателями наслѣдственнаго соперничества? Пророчество какъ будто предсказывало, если вообще предсказывало что-нибудь, окончательное торжество могущественнѣйшему дому, и поэтому вспоминалось, конечио, съ ожесточеніемъ болѣе слабымъ и менѣе вліятельнымъ.