Метценгерштейн (По; Уманец)/ДО: различия между версиями

Однако въ венгерскомъ суевѣріи были нѣкоторые пункты, которые быстро перерождались въ нелѣпость. Они, т.-е. венгры, расходились очень во многомъ съ восточными авторитетами. Такъ, напримѣръ: «Душа, — говорятъ первые (я привожу слова очень остроумнаго и умнаго парижанина),— живетъ только одинъ разъ въ осязаемомъ тѣлѣ: лошадь, собака, даже человѣкъ, суть только призрачныя подобія этихъ существъ».

 

 

Безъ сомнѣнія, эти слова сами по себѣ или вовсе не имѣютъ смысла или весьма мало, но извѣстно, что и еще болѣе незначительныя причины влекли за собой — и не въ давнія времена — послѣдствія столь же значительныя. Къ тому же, владѣнія, которыя были смежными, долгое время соперничали за вліяніе на правительство въ управленіи страной. Кромѣ того, близкіе сосѣди рѣдко бываютъ друзьями, и обитатели замка Берлифицинга могли смотрѣть съ своихъ высокихъ башенъ прямо въ окна дворца Метценгерштейновъ. Болѣe чѣмъ феодальное великолѣпіе, открывавшееся при этомъ, конечно, вовсе не способствовало смягченію чувства раздраженія въ менѣе древнихь и богатыхъ Берлифицингахъ. Что же удивительнаго, послѣ того, что словъ пророчества, хотя и безсмысленныхъ самихъ по себѣ, было достаточно, чтобы возбудить и сохранить вражду между двумя семьями, уже подготовленными къ ссорѣ подстрекателями наслѣдственнаго соперничества? Пророчество какъ будто предсказывало, если вообще предсказывало что-нибудь, окончательное торжество могущественнѣйшему дому, и поэтому вспоминалось, конечио, съ ожесточеніемъ болѣе слабымъ и менѣе вліятельнымъ.