ЕЭБЕ/Моисей бен-Амрам: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Нет описания правки |
Нет описания правки |
||
Строка 6:
'''Моисей бен-Амрам ''' (евр. {{lang|he|משה רבינו}}‎ = М. наш учитель; в греческой транскрипции {{lang|grc|Μωυσής}} и {{lang|grc|Mωσής}}, поэтому на языках Западной Европы Moise и Moses; по-русски — Моисей) — величайший еврейский пророк и основатель еврейской религии. Согласно библейскому повествованию, М. дал Тору всему народу израильскому, почему Пятикнижие называется не только «учением Господа» ({{lang|he|תורת ה׳}}‎), но и «учением Моисея» ({{lang|he|תורת משה}}‎; I Цар., 2, 3; II Цар., 23, 25; Мал., 3, 22; Эзра, 7, 6). История и предание рисуют нам М. как героическую личность, выдающуюся своими великими непреходящими деяниями, благородством характера и незапятнанным образом жизни; в продолжение всей своей жизни — высокий образец чистоты, великодушия и скромности, испытанный и верный вождь, с любовью и самоотвержением работавший на благо Израиля. Поэтическое творчество и искусство немало занимаются идеальной личностью М. Являясь одной из крупнейших фигур в истории человечества, М. занимает первое место в истории религий. Имя М. неразрывно связано с историей его народа и иудаизма. Поэтому его имя так часто встречается в древнейшей религиозной еврейской письменности; с благоговейной любовью занимается им также позднейшая еврейская литература.
''В Библии.'' Согласно библейскому повествованию, М. был сыном [[../Амрам, отец Моисея|Амрама]] и Иохевед; оба происходят из колена Левиина, и Иохевед была теткой Амрама. От этого брака родились Мириам и Аарон, самым младшим был М. Он был на три года моложе своего брата Аарона (Исx., 7, 7), и во время его рождения Мириам была уже взрослой (ib., 2, 4—7). M. родился во время тягчайших преследований Израиля; царь египетский повелел топить в Ниле всех рождающихся у израильтян младенцев мужского пола (ib., I, 2, 2). Три месяца матери удавалось скрывать младенца в своем доме от сыщиков фараона (ib., 2, 2); но затем она принуждена была, положив М. в не пропускающую воду корзину, спрятать ее в тростнике на берегу Нила. Тут М. и был найден дочерью фараона, пришедшей купаться в реке. Хотя она и узнала в нем еврейского ребенка, она захотела сохранить ему жизнь и передала его собственной матери; лишь когда М. подрос, он был приведен обратно к дочери фараона. Он был назван Моисеем, согласно библейскому толкованию этого слова (ib., 2, 10), так как был вытащен из воды. По мнению Иосифа Флавия (Древн., II, 9, 16 и Против Апиона, 1, 31), имя М. созвучно не только со словом {{lang|he|משה}}‎, «вытащить», но и со словами {{lang|he|מן המים}}‎, «из воды». Египтяне называли воду {{lang|grc|μώσ}}, того же, кто спасен из воды, {{lang|grc|’εσήσ}}. Поэтому Флавий постоянно пишет слово Μ. — {{lang|grc|Μωυσής}}. Новейшие филологи тоже приводят имя М. в связь с коптским обозначением воды. По мнению же других исследователей, еврейское слово {{lang|he|משה}}‎ есть гебраизация египетского mes или mesu — «дитя» [или «рожденный»; но против этого толкования говорит то обстоятельство, что в египетских собственных именах к слову месу всегда прибавляется имя божества: Рамесу, рожденный от бога Ра; Тотмесу, рожденный от бога Тот. Но какой смысл имеет одно месу, мес — ведь все дети рождаются. — Ред.]. Выросши при дворе египетского царя, М. не стал, однако, чуждаться своего порабощенного народа. Увидев однажды, как египтянин избивает израильтянина, он убил обидчика. Это стало известно, и Μ. должен был бежать. Он нашел себе приют у Итро (Иитро), священника мидианитского, на дочери которого М. женился. Когда М. с овцами своего тестя находился вблизи горы Хореба, он увидел божественное явление (горящую купину) и получил от Бога повеление вывести народ израильский из Египта (Исх., 3, 1—10). Из скромности (ср. Числа, 11, 29; 12, 3) М. пытался отклонить от себя эту миссию, опасаясь, что у него не хватит сил для ее исполнения (Исх., 3, 11); и только полагаясь на божественную помощь, он взял на себя выполнение высокой задачи (ib., 3, 12). Затем он простился с Итро и вернулся в Египет (ib., 4, 18—24). Когда порабощенный народ услышал весть о близком освобождении, он тотчас поверил обетованию (ib., 4, 31). Но дело освобождения оказалось весьма трудным, так как египетский царь упорно отказывался отпустить евреев и еще более отягощал их непосильными работами (ib., 5, 7 и сл.). Народом овладело малодушие (ib., 5, 20—21; 6, 9; 14, 12). После тяжелой борьбы с египетским царем и после того как Бог поразил страну тяжелыми казнями (см. Казни египетские), царь отпустил евреев (12, 31 и сл.). Последовал исход Израиля из Египта, преследование его египтянами и чудесное спасение в Красном море (ib., гл. 14). Израиль получил свободу, и М. взял на себя задачу повести его через пустыню в Палестину, служившую целью странствования. Через несколько месяцев после исхода из Египта, повествует Пятикнижие, народу были даны десять заповедей на Синайской горе (ib., 19—20). Но пока M. находился на Синайской горе, где он должен был получить две скрижали завета, народ отпал от Бога (ib., гл. 32) и сделал себе золотого тельца. М. должен был проявить всю свою энергию, чтобы вернуть народ на истинный путь. Вообще М. пришлось бороться со многими трудностями, стоявшими на его пути. Вскоре после исхода из Египта на евреев напало племя амалекитян; во время войны с ними выдвинулся Иошуа (см.), ученик M. (ib., 17, 8—13). Кроме того, народу приходилось страдать от тягостей самого странствования: часто не было питьевой воды (ib., 15, 22—25; 17, 1 и сл.; Числа, 20, 2 и сл.), нередко ощущался недостаток в пище (Исх., 16; Числа, 11, 21, 5). При всех таких бедствиях народ роптал на М. и впадал в малодушие. С большим терпением переносил М. тяжелую миссию, пока не ослабел (Числа, 11, 12, сл.). Хуже всего было поведение народа, когда M., по его требованию, повелел собрать сведения о Палестине, и вернувшиеся разведчики отсоветовали идти туда, так как народ будто потерпит поражение в предстоящей войне (ib., 13—14). Народ возмутился и стал угрожать возвращением в Египет (ib., 14, 4). Моисею приходилось не только успокаивать слабовольный, с надломленным от долгого рабства духом народ, но и выпрашивать для него, согласно библейскому повествованию, прощение у Бога; он даже хотел принять на себя наказание за грехи народа (Исх., 32, 7—14 и 31—32; Числа, 14, 13—20, 16, 22). Тяжелым последствием народного возмущения было то, что он должен был еще 38 лет (круглым счетом 40 лет) странствовать по пустыне (ib., 14, 28 и сл.). Только следующее поколение должно было войти в Обетованную землю. Тягостное странствование по пустыне началось снова, причем М. нередко приходилось глубоко страдать от требований народа. Однажды он и помогавший ему брат Аарон потеряли терпение и, вспылив, с суровыми словами обратились к народу (ib., 20, 10). По-видимому, это было причиной тому, что Бог решил, чтобы и М. не вступил в Палестину; он и Аарон должны были умереть в пустыне (ib., 20, 12 и 24; 27, 14; Вт., 4, 21; 32, 51; см. Мериба); ввиду проявленного ими нетерпения Бог признал их негодными для дальнейшего предводительства народом. Вообще библейский рассказ рисует нам М. идеальной личностью, но все же человеком; Библия не желала представить этого великого, украшенного всеми добродетелями, мужа совершенно чуждым человеческих недостатков. В пустыне М. пришлось пережить направленное против него восстание, устроенное его родственником Корахом (Числ., 16; см. Корах). Более всего огорчило М., что восстание было направлено против него лично и что ему был брошен упрек в том, что он в своей деятельности руководится честолюбивыми побуждениями (ib., 16, 3). Из его груди вырывается вопль: «Ничего я не взял у них и никому из них не сделал зла» (ib., 16, 15). Но он и теперь ходатайствует перед Богом за народ, перешедший на сторону Кораха, делая различие между совратителем и совращенной им толпой (ib., 16, 22). Наконец, народ снова приближается к Палестине. Чтобы подойти к Иордану, Израиль должен пройти область эдомитян, моабитян и аммонитян. Не получив на это разрешения и не желая воевать с родственными племенами, евреи принуждены отправиться далее искать прохода к Иордану (Числ., 21, 4; Вт., 2, 4—19). М. повел народ до области амореев, к востоку от Иордана. И здесь евреи безуспешно домогались свободного прохода. Вспыхнула война, и М. завоевал обе страны, Гилеад и Башана (Числ., 21, 22 и сл.; Вт., 2, 26, 3, 12). Таким образом, М. завоевал все-таки хоть часть Обетованной страны. Перед смертью он вел еще войну с мидианитами (Числ., 31). Положив, таким образом, начало еврейской оседлости в Палестине, М. в последний год своей жизни сделал перед народом общий свод божественных повелений и возобновил в памяти народа все события со времени исхода из Египта (Вт., 1 и сл.). Он сделал распоряжения на то время, когда Израиль будет жить в своей стране, установил государственное устройство, в длинных увещевательных речах внушил народу оставаться верным Богу и его учению и предостерег народ от отпадения от Бога, рисуя тяжкие последствия. Затем М. пропел перед народом свою песнь, в которой в смелых картинах вдохновенно нарисовал отношение Бога к Израилю, предсказал будущее отпадение Израиля от Бога, равно как печальные последствия этого отпадения, и конечное освобождение Израиля божественным милосердием (ib., 32). Наконец, М. благословил все колена Израиля, после чего он взошел на гору Небо в Моабе, с вершины которой он мог окинуть взором всю Палестину. Ему не суждено было вступить в землю, которую он так сильно желал видеть, — он увидел ее только издали (ib., 3, 27; 32, 52; 34, 2—4). После этого М. скончался, 120-ти лет от роду, в полном обладании телесных и духовных сил: его зрение не было ослаблено, его жизненная энергия не исчезла! В возрасте 80-ти лет он начал свое великое дело освобождения Израиля от рабства и воспитания его свободным народом (Исх., 7, 7), и в течение 40 лет он закончил его. Он был похоронен в земле Моаб, но место его могилы осталось неизвестным (Вт., 34, 6). Библейское повествование об этом заканчивается словами (ib., 34, 10—12), что не было более во Израиле пророка такого, как М., которому Бог открывался с такой ясностью и который совершил бы такие великие деяния, как М. — Мы можем присовокупить: никогда ни один предводитель народа и его законодатель не был обрисован с такой художественной пластичностью, как М. в Библии. Он — идеальная фигура, но не отодвинутая из сферы человеческого восприятия; идеальная личность, но и без всякой тени мифологического налета; несмотря на свое величие, он стоит близко к людям, вызывая в них одновременно удивление и симпатию. Его величие не отпугивает людей, оно внушает им любовь и заставляет их стремиться подражать великому пророку и воспитателю народа. Поэтому М. не только величайший пророк Израиля, но и популярнейшая у него личность, «наш учитель М.» на языке народа. В других библейских книгах М. упоминается главным образом как законодатель, через которого Бог открыл израильскому народу свое учение. М. остался в благодарной памяти последующих поколений и как вождь, освободивший Израиля из египетского рабства и доведший его через пустыню до Обетованной страны. В часы бедствий вспоминали вождя М. (Исаия, 63, 11 сл.). Ходатайство М. и пророка Самуила пред Богом за евреев увенчивались успехом (Иерем., 15, 1; Пс., 99, 6; 106, 23).
''М. в апокрифической и греческой письменности.'' Библейские книги, повествуя о M., тщательно избегают всего, носящего легендарный характер, хотя жизнь и деяния этой великой личности дают достаточно материала для мифического творчества. Без сомнения, вокруг имени М. еще в очень раннее время образовалось много легенд, сохранившихся частью в апокрифах, частью в более поздних памятниках. Бен-Сира прославляет память М., следуя библейскому рассказу и не вплетая в него легендарных черт. Он напоминает о чудесах, которые Бог совершил через М., и хвалит его верность и кротость, которая особенно приличествовала ему, как глашатаю божественного учения (45, 1—5). Сказочными подробностями изукрашены жизнь и деяния М. в «Книге Юбилеев». Так, когда М. находился на горе Синае, Бог открыл ему прошедшее и будущее человеческого рода (1, 4). Это находится, вероятно, в связи с пересказом в Пятикнижии предостережений, которые М. дал еврейскому народу на будущие времена. Тогда же М. заступился за Израиля (ib., 19—20). В Книге Юбилеев пересказывается и жизнь М., причем иной раз вставляются различные подробности, отсутствующие в библейском рассказе. Когда М. был спущен в непроницаемой для воды корзине в нильский тростник, не только Мириам днем следила за ребенком (Исх., 2, 4), но и мать ночью тайно приходила кормить грудью своего сына (Юбил., 47, 4). Это наводит на предположение, что ребенок долгое время находился в корзине. Дочь фараона, спасшую М., эта легенда называет Тармите (ib., 5). Пока М. подрастал в доме царской дочери, его отец Амрам преподавал ему Св. Писание. Двадцати одного года от роду М. явился ко двору фараона, где он оставался в продолжение 21 года. Затем он должен был бежать (ib., 47, 9—11). В Мидиане М. оставался 26 лет (это число приблизительно находится в соответствии с библейскими хронологическими данными о возрасте М. при его первом историческом выступлении). — С течением времени появились различные сочинения о жизни и деяниях М., украшенные легендами, без сомнения, возникшими еще в более древнее время. Особенно излюбленной темой сказочного творчества служит кончина М., так как народная фантазия не могла удовлетвориться безыскусственным библейским рассказом об этом событии. Не мог же М., как всякий смертный, покинуть земной мир. К известнейшим сочинениям о М. принадлежит апокриф «Вознесение Моисея» ({{lang|grc|Άποκάληψις Μωυσέως}}), которое знали и которым пользовались уже древнейшие отцы церкви. Вероятно, это апокрифическое сочинение на 50 лет старше писаний Филона. И этот памятник начинается с увещеваний, которые М. перед своей смертью преподал народу израильскому, но M. здесь более точно описывает грядущие события и указывает годы, когда то или иное событие должно произойти. Трогательно описывается прощание М. с Иошуей (Иисусом Навином), своим преемником. В следующем отделе, который дошел до нас отрывочно, лишь в цитатах Оригена, описывается вознесение М., причем между ангелом Михаилом и сатаной происходит спор из-за его тела. С этим эпизодом мы встречаемся и в агадических сборниках, повествующих о M. (см. ниже). Чем более евреи приходили в соприкосновение с язычниками, тем более они возвеличивали М.: он мудрейший и величайший человек, который когда-либо жил; от него идет все знание и мудрость; М. изобретатель алфавита; от него алфавит заимствовали финикияне и передали дальше это изобретение (Eupolemos, у Евсевия, Praep. evang., IX, 26); египтяне вообще все свои познания получили от M. (Artapanos, у Евсевия, ib., IX, 27); греки также многому научились у M.; согласно легенде, они называли его Мазаисом, который был учителем Орфея, автором множества полезных изобретений и творцом отдельных отраслей знания: письменности, строительного искусства, военного искусства и философии; М. был первым учителем географии; он также инициатор государственного устройства; он создал лучшие гражданские законы; М. был очень любим в Египте, чем возбудил зависть в царе Хенофоре; царь желал поэтому убить М., что ему, однако, не удалось; после смерти Хенофора М., по повелению Бога, вывел евреев из Египта. Упоминаемые в библейском повествовании чудеса и рассказ Артапана разукрашивает дальнейшими подробностями. Мысль об еврейском происхождении всякой мудрости, первым учителем которой был М., систематически развита еврейско-александрийским философом Аристобулом, учителем Птолемея Филометера. Греческие философы Пифагор, Сократ и Платон заимствовали, по его мнению, свое учение у M.; поэты Гомер и Гесиод многое почерпнули из Пятикнижия, так как греческие мудрецы были знакомы в греческом переводе с существенными частями Пятикнижия еще до того, как оно все было переведено на греческий язык по повелению Птолемея Филадельфа (у Евсевия, ib, IX, 6, 6—8; XIII, 12, 1; 12, 4 и 13, 13). Во всем этом мы встречаемся с историческим убеждением, что еврейская культура древнее греческой, и в противоположность мнению греков, что только они одни способствовали развитию человеческой культуры, образованные еврейские писатели подчеркивали тот исторический факт, что иудаизм и учение М. — более древние и что последние представляют собой более крупное явление в истории человеческой цивилизации. Обширное сочинение о жизни М. написал Филон. Его труд ({{lang|grc|Πέρί τσΰ βίου Μωυσέως}}) состоит из трех книг (изд. Mangey, II, 80—179). Филон называет М. «величайшим и совершеннейшим человеком». Слава сообщенных им божественных законов проникла до крайних пределов обитаемого мира, но его личность недостаточно известна. Греческие писатели молчат о нем из недоброжелательства. Филон описывает жизнь М., придерживаясь библейского рассказа, но разукрашивая его поэтическими подробностями (например, плач Иохебед, когда она опустила в Нил корзину с младенцем). Дочь фараона, спасшая М., была замужем, но не имела детей (то же говорят Артапан и Флавий). Имя М. Филон приводит в связь с египетским словом «мои» (вода). Царская дочь, по рассказу Филона, выдала М. за своего собственного сына, для чего она в течение некоторого времени симулировала беременность (ib., стр. 83). Воспитанный в атмосфере любви, М. все же с раннего детства был сосредоточенно серьезен и не находил удовольствия в детских играх. Отличные учителя преподавали ему все науки и искусства. Несмотря на блеск роскоши, среди которой он вырос, М. остался добродетельным. Хотя М. как единственный сын единственной дочери фараона, каковым его считали, должен был со временем воссесть на египетский трон, он все же оставался верен учению своего отца, зная, что он сын еврейских родителей, живущих в тягчайшем порабощении (ib., стр. 85—86). Когда М. в негодовании убил египтянина, царь разгневался на него исключительно потому, что М. показал, что он не склонен притеснять евреев. Придворные уже ранее восстановили фараона против М., говоря, что он хочет еще при жизни его занять престол (ib., стр. 88). Тогда М. бежал в Мидиан. Пребывание М. в Мидиане, услышанный им божественный призыв и проч. Филон описывает, придерживаясь библейского текста, вводя в него лишь риторические украшения. Интересно его описание десяти казней, которыми Бог поразил египтян. Выполнение казней, где участвуют более грубые стихии — земля и вода, М. предоставляет своему брату; там, где играют роль огонь и воздух — выступает М.; седьмую казнь Бог поручил обоим братьям. Три казни Бог Сам привел в исполнение (ib., стр. 96). Филон описывает дальше жизнь М. до самой его кончины, прославляя его как законодателя, законы которого учат любви к людям и мудрости, и, наконец, как величайшего пророка. Еще перед своей смертью он заглянул далеко в глубь времен; точно предсказал свой собственный конец, свою смерть и погребение. Последние стихи Пятикнижия, по мнению Филона, так же, как и вся Тора, написаны самим М. При кончине М. не присутствовал никто, погребен он был бессмертными существами (ср. также Debar. r. к Втор., 34, 6). В глазах эллинистически образованных евреев Моисей принял образ философа и мудрого законодателя, палестинские же сказания и легенды рисуют его нам в более близком для простого народа образе. По свидетельству Иосифа Флавия (Иуд. войны, II, 8, 9), ессеи с глубоким благоговением относились к М. и сурово наказывали клевету на его имя. В ессейских кругах, без сомнения, циркулировало немало легенд, связанных с именем Μ., и так как Иосиф Флавий одно время жил среди ессеев, то многое, что он сообщает о M., вероятно, почерпнуто им из ессейских источников. Так, он рассказывает о сновидении отца Моисея, Амрама, незадолго до рождения его великого сына; Бог возвестил ему все, что в свое время выполнит М. (Древности, II, 9, 3 и сл.). Когда дочь фараона нашла в Ниле младенца, она сначала велела позвать египетских мамок; но М. не хотел брать у них грудь. Тогда только Мириам обратилась к царской дочери с советом позвать еврейскую мамку (ср. Сота, 12б). Особенно яркими красками описывает Иосиф Флавий красоту Мириам (Др., II, 9, 6). В противоположность Филону, царская дочь не выдала себя за родную мать М., но просила у своего отца разрешения усыновить М. в случае, если у ней самой не будет детей. Царь взял ребенка к себе на колени и возложил ему на голову свою корону. М. сорвал ее с себя и стал издеваться над ней (по другой еврейской версии — он сорвал корону с головы царя и возложил на свою). Это было сочтено за дурное предзнаменование. При царском дворе жил прорицатель, еще до рождения Моисея предсказавший, что родится еврейский мальчик, который принесет несчастие Египту. Когда его теперь позвали, он в ужасе воскликнул, что это и есть тот мальчик, который принесет Египту столько бедствий. Царская дочь поспешила спрятать мальчика. Затем ребенок был усыновлен царем и получил тщательное воспитание, что наполнило сердца евреев большой надеждой и возбудило большую тревогу среди египтян (ib., II, 9, 7). Совершенно новый момент в биографию М. внес Иосиф Флавий своим рассказом о войне, которую вел М. с Эфиопией (ib., II, 10). Основанием этой, вероятно, тоже весьма древней легенды послужило то обстоятельство, что М. имел жену-кушитянку (Числ., 12, 1), — под страной Куш понимали Эфиопию. По рассказу Флавия, после того как египетское войско было разбито эфиопами, царь упросил свою дочь, чтобы она разрешила М. принять предводительство над египетской армией. М. победил эфиопов и осадил их главный город Сабу. Дочь эфиопского царя Тарбис полюбила Моисея; мир был заключен под условием, что М. женится на эфиопской царевне, после чего он вернулся в Египет. С различными версиями этого эпизода из жизни Моисея мы встречаемся в более ранних мидрашитских трудах. Из Египта, по Флавию, М. бежит вследствие зависти царя и знатных египтян, которые не могли простить ему победы над эфиопами (ib., II, 11). — Еще в глубокой древности жизнеописание М. подверглось драматической переработке. Иудео-эллинский поэт (трагик) Иезекиил, живший приблизительно во II веке до Р. Х., посвятил дошедшую до нас в отрывках драму {{lang|grc|Έξαγωγή}} (Исход) бегству М. из Египта; в длинном монологе (Euseb. Praep. еv., 18, 28) М. рассказывает о своей жизни до того момента, когда он принужден был бежать. Он встречается с семью дочерьми Итро и вступает в беседу с Сепфорой (Циппорой). Следует свадьба М. и Сепфоры. В дальнейшем М. рассказывает своему тестю сон, в котором предсказывается славная будущность властителя. В одной из следующих сцен описывается божественное явление в неопалимой купине. Характерно для еврейских религиозных воззрений, что поэт не выводит самого Бога на сцену; слышен только его голос. В одной из сцен выступает спасшийся от катастрофы в Красном море египтянин и сообщает о спасении евреев и гибели египтян. В последнем дошедшем до нас отрывке выступает вестник с сообщением, что в пустыне найдено отличное место для стоянки (Евсевий, ib., IX, 29, 4—16). Все произведение представляет собой, таким образом, изложение жизни М. в ее главнейших чертах в драматической форме, причем библейский рассказ риторически разукрашен в духе того времени. Если большинство греческих писателей, писавших о М. и его учении, в действительности были евреями (Аристей, Артапан, Евполем и др.), то, с другой стороны, немалое число языческих писателей занималось личностью М. Последние три столетия перед разрушением второго храма евреи жили рассеянными на огромной территории, привлекая к себе своим монотеистическим культом внимание языческого мира. Правда, первое время язычники имели весьма смутное и совершенно превратное представление о M. и его учении; в эпоху классического язычества они распространяли о Моисее басни, которые являлись источником враждебного и презрительного отношения к иудаизму. В сравнительно раннее время эти злостные измышления вылились в форму пасквилей на М. и еврейский народ. Начало положил египетский жрец Манефон (см.), который во времена Птолемея Филадельфа (270—50 гг. до Р. X.) написал на греческом языке ученое сочинение по истории Египта (Иосиф Флавий, Против Ап., I, 14). Флавий приводит две обширные выдержки из этого труда (ib., I, 14—16 и 26—27). Про Μ. рассказывается, будто он был египетским жрецом, носившим имя Осарсифа, и что он стал во главе прокаженных египтян и вел войну с царем Мемфиса, а впоследствии этот жрец принял имя M. Новейшие исследователи (Boeck, Müller, Bossuet, Kellner и др.) держатся того взгляда, что Иосиф Флавий взял свои выдержки, правда, из труда Манефона, но что их туда вставил из вражды к евреям один из позднейших переписчиков. Греческий писатель Аполоний Молон, составивший в начале II столетия до Р. Х. историю евреев, дал место в своем труде также различным злобным выходкам против еврейского законодателя (Иосиф Флавий, ib., II, 14). Из полемики Иосифа Флавия с ним мы не можем точно усмотреть, что он писал против М., но он, надо думать, нападал, главным образом, на учение М. Самым злостным клеветником на еврейство и М. был Апион (см.), который в середине первого столетия вел борьбу с александрийскими евреями. Он собрал все, что когда-либо писалось врагами еврейства. В ответ на все эти написанные на греческом языке сочинения Иосиф Флавий составил свой известный труд о древностях еврейского народа (Против Апиона), в котором он выставляет М. как мудрейшего законодателя. Это не помешало, однако, позднейшим греческим и римским писателям (в том числе и Тациту) распространять дальше свои вздорные выдумки. Не было, однако, недостатка и в выдающихся языческих писателях, которые воздавали должное М. и его законодательству. Так, например, Страбон (во второй половине первого века до Р. Х.) писал о M., что он имел более верное представление о Боге, чем египтяне, ливийцы, и даже, чем сами греки. Он учил, что одно есть божество, обнимающее нас всех и землю, и море, все что мы называем небом, вселенной и природой. Какое мыслящее существо могло бы дерзнуть составить себе об этом точное представление (Страб., ХХVI, 2, 33; см. Монотеизм).
| |||