|
Сераскир упал пред Потемкиным"...
На эти темы стали рисовать не только такие посредств-сти, как аугсбургский гравер ''ІИ. М. Вилль'' (битвы Потемкина, Нассау-Зигена и др.), но и такие круп. величины, как ''Даниил Ходовецкий'' ("Победа при Кагуле", "Взятие Хотина"). Екатерина II для прославления рус. оружия обращалась к самым видн. в то время худож. силам Запада. Заказы сыпались повсюду. Знаменитый ''Казанова'' пишет для неё "Штурм Очакова" и "Взятие Измаила", — большие композиции, потомками заброшенные — увы! в кладовые Эрмитажа. Популяр. нем. пейзажисту ''Фил. Гаккерту'' заказывается более десятка картин на тему Чесменского сражения, и т. к. художник никогда не видел мор. боя, то для него в Ливорно взрывается старый рус. фрегат. Англ. маринист ''Р. Патон'' прибавляет к ним еще 4 картины того же боя. В только что созданной Академии художеств начинают учить "живописи баталей"; первонач-но она понимается, как схоластич. аллегория, ученики пишут "оливковое дерево с кирасами, сумами и др. воен. знаками с именем на оных Её Вел-ва", или "при пригорке каменном группу военную, командующего генерала, при нём корнета со знаменем, с изображением на нём Росс. герба, и двух — одного гусарского и одного казацкого — ком-ров, принимающих повеления, с одной же стороны рассыпанного турка, а с другой — засеянное поле с рекою и на оных караваны и суда купеческие, спокойно и с веселием отправляющие торги". Но оч. скоро, под влиянием реальн. впечатлений 1-ой тур. войны, начинают задаваться темы прямо "по журналу воен. действий", и в 1774 г. возводится в звание академика батальн. Ж. ученик 1-го выпуска и потом первый рус. преподаватель класса баталий ''Гавр. Ив. Серебряков'' (1745—1818), изобразивший "бывшее в 1769 г. под Хотином нек-раго тур. к-са опровержение". Сын Семенов. солдата, пейзажист ''Мих. Матв. Иванов'' (1748—1823), состоит при Потемкине в чине премьер-майора и в интерес. рисунках изображает с натуры виды театра воен. действий и штурмы Очакова и Измаила. Взятие Хотина и выход рус. эс-дры в море появляются даже на опахалах, изготовляемых для Императрицы. Академик пейзажа ''Семен Щедрин'' и слаб. пейзажист в манере Гаккерта, ''В. Причетников'' рисуют для'' Павла ''I эс-дру Ушакова, вышедшую из Черномор. портов "на страх Бонапарту". Но наряду с таким прославлением своих дипломат. успехов, Павел I в украшениях Михайловского (ныне Инженерного) замка отдавал предпочтение сюжетам весьма отдален. истории: классику ''Угрюмову'' заказывается скучнейшее полотно "Покорение Казани", ''Шебуеву'' — "Полтавская победа", англичанину ''Аткинсону'' — "Куликовская битва". Для соврем. подвигов недавно опального Суворова в новом дворце не нашлось мест. Вообще они не получили от соврем-ков достоин. художеств. прославления, если не считать великолепной, в духе возрожденного классицизма, бронзовой аллегории ''Козловского'' на Марс. поле. Незначит. рисунки в переводной с нем. книге ''Антинга'' "Жизнь и воен. деяния Суворова", гравюры заезжих иностранцев, вроде ''Саундерса'' ("Суворов представляет Францу II русский войск ок. Виена" и т. п.), ''Карделли'', неск. позднейших и более интересных ''Вендрамини'' имеют лишь относит. истор. интерес. Только в 40-х годах появились рус. жизнеописания Суворова (Булгарина и Полевого) с недурными иллюстрациями ''Коцебу'' и ''Тимма'', а в 50-х гг. — в полотнах того же ''Коцебу'' и ''Шарлеманя'' и в 90-х — ''Сурикова'' нашло себе полное выражение всё трагич. величие Швейцар. похода. — "Дней Александровых прекрасное начало" и'' войны с Наполеоном ''вызвали подъем национ. самосознания и патриот. одушевления, сказавшегося значит. оживлением и в батальн. Ж. Стал издаваться ряд биографий воен. деятелей: Потемкина, Кутузова, Кульнева, Платова и др. с гравир. иллюстрациями. Появляются меценаты, вроде гр. Потоцкого, Растопчина, устраивавшие художеств. конкурсы на темы: "Героич. действия росс. флота кап.-лейт. Сакена в послед. тур. войну", "Достохвальный подвиг кн. Багратиона, когда непр ль требовал от него сдачи", "Смерть ген. Цицианова от руки изменников под Баку". Столпы академич. классицизма не гнушаются соврем. воен. жизни, ''Акимов'' пишет в "Подвиг знаменоносца у.-оф. Старичкова", "Неустрашимость Ивана Полякова", ''Тупылев'' — "Искушение часового". Чиновный писатель и художник-любитель ''Павел Свиньин'' получает звание академика живописи, избирая для картины "предмет из новейшей рус. истории, согласующийся с его чувствами, — знаменитого героя Суворова, отдыхающего после сражения на сене, у ручья, в палатке, раскинутой из плаща на казац. пиках, при появлении утра, когда заря начинает позлащать природу". Лубоч. картинки затягивают солдат. песню: "Мудреное ли нам дело французов истребить, Царь велит, — идем мы смело, всю вселенну победить". 12-й год еще усиливает это движение. Появляется масса гравюр, народ. картинок. Больш-во из них, начиная с "12 достославнейших побед" ''Дементия Скотти'' в грубых гравюрах ''Карделли'', изображений ''Ив. Иванова'' ("Бессмертный Энгельгард, геройства образец" и др.) и кончая аноним. произведениями, посвященными "Патриотам России", и лубочн. "В эздом в Париж", — несравненно более сильны патриот. чувством, чем правдой и удачей исполнения. Ни с истор., ни с художеств. точки зрения нельзя указать с рус. стороны ничего равного по значению великолеп. иллюстрациям 12-го года таких беспристраст. наблюдателей, какими были при Великой Армии ''Альбрехт Адам'' и ''Фабер-дю-Фор''. Гораздо более значит. и оригинал. явлением были высокоталант. карикатуры скульптора ''Ив. Ив. Теребенева'' (отчасти того же ''Ив. Иванова'' и ''Венецианова''), к-рые беспощадным, подчас грубоватым смехом провожали "постыдную и гибельную для фр-зов ретираду"; в резких, но метких шаржах проходят в них типы франц. конницы, "съевшей своих лошадей", и всей Великой Армии, "одетой, хотя некрасиво, да тепло", и мародеров, испугавшихся "козы" (казака), и рус. солдат, казаков, ратников, силачей-мужиков и лихих Василис. В грубых лубках и растопчинских афишах "ратник Гвоздила", "милицейский мужик Долбила" и "тетка Терентьевна" вилами, прикладом, а то и башмаком добывают "беспардонного француза". В то же время в Академии, отдавая дань сентиментализму эпохи, пишут "великодушие рус. воинов, уступающих свою кашицу плен. фр-зам", пишут рекрута, то прощающегося со своим семейством, то возвращающегося из ополчения, или геройский подвиг ген. Раевского, "когда он, взяв двух своих малолет. сыновей, идет перед войсками, возбуждая в сердцах воинов мужество". Академия дала усерд. баталиста в лице ученика М. М. Иванова, ''Влад. Мошкова'', признанного академиком за "Сражение под Лейпцигом", но наиб. интересные явления художеств. жизни того времени прошли мимо Академии. К ним нельзя причислить переселившегося в Россию француза ''Дезарно'' (Сражение при Бородине и др.), едва добившегося звания академика за изображение "взятия его самого в плен росс. войсками при одной кав. ошибке", но с полн. правом следует отметить колоссал. труд англ-на ''Георга Дау'', создавшего "Военную галерею 1812 г." почти из 400 портретов, и отчасти фр-за ''Свебаха-де-Фонтен'' с его литографиями воен. типов и форм. Среди самого рус. общ-ва являются любители, выдвинувшиеся своими художеств. работами. Свиты Е. В. г.-м. ''А. И. Дмитриев-Мамонов'' рисует Лейпцигскую битву на месте сражения; также свиты полк. ''Л. И. Киль'' приобретает известность бойк. рисунками солдат и форм обмундир-ния; гр. ''Ф. П. Толстой'', крупный художеств. деятель, лепит знаменитые аллегорич. медальоны в антич. стиле на события 1812—14 гг. и рисует силуэты из воен. быта. Из профессионал. художников-баталистов наиб. знач-ными являются ''А. О. Орловский'' (1777—1832) и ''А. И. Зауервейд'' (1782—1844). Первый из них — оригинал. фигура поляка, сражавшегося в полках Речи Посполитой в 1794 г. и ставшего придвор. живописцем Цес-ча Константина Павловича, паяца странствующей труппы, сделавшегося любимцем петербург. высшего света; своим небезупречным, но бойк. рисунком воен. типов и сцен, живыми, забавными карикатурами он, как вообще в области жанра, неск. десятилетиями предварил Федотова. Со своим "быстрым карандашем" и романтич. темпераментом он б. создан для того, чтобы рисовать "ночь и сечу", и хотя написал немного больш. картин. ("Бивак казаков"), но б. признан академиком батал. живописи, "яко знаменитый художник, находящийся при Его Имп. Высоч-ве, известный всей Академии". Курлянд. немец ''Зауервейд'', ученик Дрезден. ак-мии, принадлежавший к той группе нем. художников, к-рые оживленно отозвались на воен. события начала века, выделившийся своими талантл. офортами и рисунками воен. сцен под Дрезденом, б. вызван в 1814 г. Александром I в Россию, впоследствии становится проф-ром в Ак-мии и кладет прочн. начало преемст-но непрерыв. развитию батальн. Ж. и опред. в ней традиции. Он и два его крупнейш. ученика, ''Б. П. Виллевальде'' (1818—1903) и ''А. Е. Коцебу'' (1815—89) — центр. фигуры в нашей батальн. Ж. Работа их продолж-на, производит-сть велика, общая школа и властное влияние'' Николаевской эпохи ''придали трудам их изв. цельность. Впоследствии они разойдутся в разные стороны; Коцебу в 60—70-х гг., развив свои колористич. дарования, будет точно находить гармонию воен. событий с окружающим пейзажем, Виллевальде в 80-х гг. не без юмора займется воен. жанром, но пока, в эпоху Николая I, они все официально победоносны в своих сюжетах, отличаясь правил. рисунком и точностью деталей, всё же парадно-сухи в исполнении, однообразно скучны по производимому впечатлению. Требования времени характеризуются анекдотом про Орловского, уничтожившего своего "Суворова, переходящего Альпы", потому что картина не м. б. представлена Государю из-за одной пуговицы, не хватавшей на мундире против формы. Николай I, сам не без успеха занимавшийся гравированием под рук-ством Зауервейда и любивший пририсовывать фигуры солдат на старин. пейзажах, был большим покровителем живописи вообще, батальной — в особенности. При нём в залах Зимн. дворца начало создаваться подобие Версальской "Галереи сражений". Зауервейд пишет войны с Наполеоном (Лейпциг, Париж) еще по личн. наблюдениям; Виллевальде продолжает эту работу уже по документам (громадные полотна "Лейпциг", "Кульм", "Фершампенуаз", "Париж"); немец ''П. Гесс'' приглашается для заказа ряда картин из истории 12-го года. Коцебу углубляется в историю и воссоздает войны Петровские, 7-летнюю, позднее — походы Суворова ("Переход через Паникс" и др.) и 1809 г. ("Переход через Ботнич. залив"). Соврем. кампании изображаются возможно полнее, но без особенной разборчивости в художеств. отношении. В 1828—29 гг. к Паскевичу в Закавказье командируется Мошков, в Турцию к Дибичу — Дезарно, составляющие небезынтересные альбомы литографий; поэт пейзажа ''М. Воробьев'' рисует виды театра войны и Имп-ра под Шумлой, Зауервейд пишет "Взятие Варны"; для изображения закавказ. побед приглашается варшавский художник ''Януарий Суходольсхий'', к-рый пишет, хотя плохо, но много (Ахалцых, Карс, Эрзерум, Елисаветполь). Усмирение польск. восстания 1830—31 гг. находит себе изобразителей не только в лице Виллевальде (Остроленка, Грохово), Коцебу (Взятие Варшавы), ''Зельгейма'', но и главы тогдашних баталистов, самого ''Ораса Верне'' (Взятие Воли), венг. поход 1849 г. — того же Виллевальде (Виллагош, Быстрица) и талантл. рисовальщика, венгерца, ''Зичи'', впоследствии художеств. летописца придвор. жизни, парадов и смотров. Парадов было много в то время, и художники, специализировавшиеся на них, француз ''Лядурнер'', берлинцы ''Шварц'', ''Шульц'' (Калишские маневры), или случайно ими занимавшиеся, как пейзажист ''Гр. Чернецов'' (Майский парад 1837 г.), француз ''Раффе'' (маневры под Вознесенском), оставили интересные в историко-бытов. отношении картины этих увлечений. Рисовалась также масса воен. форм; Висковатов издает капитал. труд по "Истор. описанию одежд и вооружения рус. войск с древнейш. времен до 1855 г.", и в этой отрасли, кроме ''Киля'', выдвигается отличный рисовальщик ''Карл Пиратский'', умевший из манекенов форм создавать жизнен. бытов. сцены. Высокое покров-ство батальн. Ж. сказывалось не только обильн. заказами картин для дворцов, но и попытками расширить её в.-воспит. значение ознакомлением с нею более широк. кругов; гравюры с рисунков лучш. баталистов стали появляться даже в таком официал. издании, как ежегодные "Памятный книжки воен. мин-ства". Имп-р Николай I старался по возм-сти все проявления таланта использовать для батальн. Ж. Для работы ''К. Брюллова'' взрывают укр-ние на учении в Красн. Селе, но это не сделало его "Осаду Пскова" более интересной. ''Айвазовский'', не без влияния фр-за Гюдена, неск. маринами с названиями из истории флота (Выборг, Ревель 1790 г., Наварин) положил начало её живописанию, но сам не сделался истор. живописцем; после него и скромных ''Круговихина'' ("Осада Варны с моря"), ''Каменева'' ("Гангутское сражение"), только со времени обороны Севастополя вырабатывается такой подлинный моряк-художник, как ''А. П. Боголюбов'' (1824—96), ставший историографом нашего флота (серии мор. боев Петра I, Крым. кампании, войны 1877 г.). Из ''П. А. Федотова'' точно также не вышло такого баталиста, как хотелось Имп. Николаю, но зато его бытовые сцены и карикатуры создали воен. жанр. Солдаты, оф-ры на службе, в казарме, в лагере, дома, непритязательно, живо, смешно, но с любовью изображаются Федотовым. Быт оф-ров в провинц. глуши, среди дворян. гнезд, рисуется в интимн. дневнике ''гр. Я. П. де-Бальмен''. Талантл. иллюстратор ''В. Ф. Тимм'' в ряду живых жанров не забывает "Арм. оф-ра", ''А. Васильев'' интересно иллюстрирует жизнь "Рус. солдата". Непрестанный очаг войны,'' Кавказ'', привлекал неизменно художеств. силы и давал им возм-сть развиваться более свободно, вне зав-сти от официал. заказов. Тот же гр. Бальмен, ''Лермонтов'' (сражение при Валерике) зарисовывали в альбомы свои боев. впечатления; даровит. ученик Зауервейда Тимм и художник-любитель ''кн. Г. Г. Гагарин'' своими рисунками, литографиями, реже картинами, делали в 40-х годах на Кавказе то же самое, что в 50—60-х ''Зичи'' (Кавказ. сцены) и в особ-сти, нем. художник ''Ф. Горшельт'', ''—'' с разною степенью дарования, но одинаково внимат-но наблюдали жизнь, природу и старались передавать бравые типы кавказцев и их тяж. работу без прикрас, как есть. —'' Эпоха Крым''.'' кампании ''явилась поворот. пунктом от стар. традиции к торжеству нов. веяний. Большая живопись того же Виллевальда (Баш-Кадыклар, сраж. под Карсом), скромных ''Байкова'' (Курюк-Дара), ''кн. Максутова'' (Четати) сера и скучна; мало нового вносят и литографии ''Вл. Сверчкова'' о действиях союзников в Фин. заливе; живее немногие работы рано умершего ''Н. Зауервейда младшего'' (Курюк-Дар), обильны карикатуры (''Невского'', ''Степанова'', ''Боклевского''), больше политич. характера, но особенно выделилось периодич. литограф. издание Тимма "''Русский художественный листок''", превратившийся в живую, интерес. хронику войны. Отдел. геройск. подвиги, типы кавказцев, севастопольцев, союз. войск, обстановка воен. действий, красавцы стар. флота и подвиги нового, пароходного, проходят в нём в бойких рисунках Тимма, ''К. Филиппова'', в тонких набросках "лейтенанта флота" Боголюбова. Это издание (воспроизводившее отчасти и упомянутые выше кавказ. рисунки) имело значит. распростр-ние и оказало не малое влияние на популяризацию батальн. Ж. и на её упрощение, приближение к жизни. После него становятся не столь неожид-ми художеств. явления нов.'' царствования Александра ''II. Сред. Азия в 60—70-х гг. сыграла ту же роль, что раньше Кавказ. Там, на просторе оригинал. природы, в стычках с живопис., дик. прот-ком свободно развивались и бойкое уменье романтика-иллюстратора ''Н. Н. Каразина'' и реалистич. талант ''В. В. Верещагина'' (1842—1904). Впервые с полн. ясностью в картинах последнего б. сказана та простая истина, что "на каждый час славы на войне приходится 20—40, пожалуй и гораздо больше, часов страданий и мучений всякого рода". Но побежденные, искалеченные, пленные, замерзшие, убитые, забытые показаны у него рядом с могучей жизн. силою тех простых героев в бел. рубашках и сер. шинелях, что на оклик "напавшего врасплох", "окружившего, преследующего" врага: "Сдавайтесь!" спокойно отвечают: "Убирайся к чёрту!", "Ляжем костьми", "Пусть войдут!" После такого, отвечающего всему настроению эпохи, решит. поворота к реализму, после аналогичного одновр-но происшедшего переворота во франц. батальн. Ж., возврат к прежн. условно официал. парадности был уже невозможен. Батальн. Ж. оконч-но опростилась, иногда даже чрезмерно, нередко приходя, хотя иным, чем раньше, путем, к тому же результату, — скуке. К тому же, господствовавшие в 60—70-х гг. XIX в. взгляды и симпатии вообще отвлекали худож. силы от батальн. Ж. в др. области, т. ч.'' война ''1877—78 гг., несмотря на обществ. сочувствие, отразилась в Ж. явлениями, в большинстве далеко не первоклассными. Кроме Верещагина, не было ни одного истин. баталиста, к-рый бы с подлинною страстью изображал войну, где бы она ни велась. Талантливый ''А. Д. Кившенко'', несмотря на обширный и сравнит-но удачно выполненный заказ для Вост. галереи Зимн. Дворца (дела Кавказ. театра — Ардаган, Аладжа и др.) и свою профессуру в батальн. классе академии, охотно отдавался мирной, чисто жанр. Ж., точно так же, как и проф-р-баталист, ученик Виллевальда, ''П. О. Ковалевский'' (сражение при р. Ломе, у Мечки и воен. жанр) Ряд художников взялся за батальн. Ж. совершенно случайно: пейзажисты ''Л. Ф. Лагорио'' ("Сидение в Баязете", "Взятие Ловчи", "Пароход ''Константин''") и ''П. А. Суходольский'' ("Дело при Ташкисене"), акварелист ''П. П. Соколов'' ("Мертвая дорога", "Взятие Плевненского редута" и др. весьма эскиз. рисунки), "лошадник" ''Н. Е. Сверчков'' ("Переход через Балканы") могли увлекаться войною временно, даже отличаться лично в воен. действиях, как Соколов, Лагорио, но всё же война для них была лишь эпизодом, и в её картинах они оставались самими собою. Также случайно коснулся воен. действ-ности разносторон. талант ''В. Д. Поленова'' (сцены из жизни Рущук. отряда), во все области вносившего одинаково вдумчивое изучение и законченность исполнения. К сожалению, не такому таланту пришлось занять первенствующее положение в Вост. галерее, а сухо-фотографичному жанристу ''Н. Д. Дмитриеву-Оренбургскому'', изобразившему победонос. бои европ. театра рус.-тур. войны ("Зеленые горы", "Систовские высоты") на ряде полотен, но без того подлин. одушевления победой, какое мы видим на картине тенденциоз. Верещагина "Скобелев под Шипкой". — Долголетний'' период мира ''не содействовал особен. развитию батальн. Ж., но всё же общий подъем художеств. культуры и влияние франц. баталистов обусловили изв. прогресс. Более молодое поколение художников еще долго живет воспоминаниями войны. В столицах показываются большие панорамы Карса и Плевны работы франц. мастера ''Филиппото''. Оф-р-художник ''А. Н. Попов'' с больш. оживлением передает настроение штурма и атаки в сюжетах рус.-тур. войны (Орлиное гнездо, атака гусар при Хайдаркиой и др.). Следуя за войсками на маневрах и походах мирн. времени, развивают свой талант ''Н. С. Самокиш'', ''В. В. Мазуровский'' и пишут, кроме картин войны ("Сражение при Авлиаре" и др. картины Тифлис. музея — первый, "Дело под Телишем", эпизоды 1812—14 гг. — второй), и ряд сцен маневрен. и обыден. воен. жизни. Верещагин, с прежней силой и реализмом отдает свою кисть реставрации наполеон. похода; в Тифлисе трудами ''Ф. А. Рубо'' и Самокиша создается "Храм Славы", посвященный подвигам кавказ. войск; тот же Рубо неск. позднее в больш. панорамах развертывает трагедию Севастополя, Березины, Ахульго, Бородина. Ряд иллюстрированных изданий, в особенности историй полков, развил силы мног. рисовальщиков, как Каразин и Шарлемань из стар. поколения, тот же Самокиш, ''А. Сафонов'', ''Далькевич'', ''Э. Соколовский'', ''К. Газенкампф'' и др. Изобразителями торжеств и мирн. жизни брон. флота, вслед за Боголюбовым, явились ''А. К. Беггров'', ''Гриценко'', ''Ткаченко'', ''Блинов''. Т. обр., ко времени'' рус''.-''яп''.'' войны ''не было недостатка в художеств. силах. Несмотря на соперничество, оказываемое соврем. живописи фотографией, немало художников-очевидцев присылали из Манчжурии свои иллюстрации-корресп-ции в такие издания, как "Летопись войны" и др., и среди них есть такие талантл. работники, как ''Самокиш'', ''Мазуровский'', ''Сафонов'', ''Бакмансон'', ''Кравченко'', ''Пирогов'', ''Табурин'', ''полк. Шипов'', ''Владимиров'', молодой, недавно умерший, оф-р ''Свищевский'' и др.; тем не менее больш. картин до сего времени появилось сравнит-но немного. Характер ли самой войны, влияние ли обществ. настроений, ее сопровождавших, но на лицо тот факт, что достойного себя изображения эта война еще не получила. Однако, "Вафангоу" и "Отступление к Телину" Мазуровского, "Ляоян" Самокиша и др. работы вышеназв. художников не отнимают надежды на то, что мы, как и Франция после 1870 г., еще увидим достоин. образом воплощенным в красках всё то нравств. величие и бесконеч. стойкость, к-рые наши войска проявили в невыразимо тягост. условиях послед. войны. (Литература, кроме трудов по общей истории живописи ''Мутера'', ''Яничека'', ''Мерсона'' и др. и монографий об отдел. художниках, сравнит-но не велика. О рус. батальн. Ж. сведения разбросаны в историях живописи ''А. Бенуа'', ''Никольского'', ''Гнедича'', в трудах ''Ровинского'', Словарь русских граверов; Рус. народ. картины; ''Собко'', Словарь рус. художников; ''Петрова'', Материалы по истории Ак-мии художеств; ''Верещагина'' и ''Синягина'' по библиографии иллюстр. изданий; ''Булгакова'', Наши художники; "Художеств. Энциклопедии" и в журн.: "Рус. Старина", "Художеств. сокровища России", "Старые Годы" и "Воен. Сб.", ''Вл. Апушкин'', Эстетика войны, 1904 года, №№ 38, 51, 55, 84 и 87. Кроме того: ''Arsène Alexandre'', Histoirede la peinture militaire; ''Robert de la Sizeranne'', Le miroir de la vie. L’esthetique des batailles).
|
