Мальчик-великан (Гримм; Снессорева): различия между версиями

Жил-был мужичок, а у него был сынок, никак не больше пальца. Много лет малютка оставался всевсё таким же крошечным и ни на волос не вырастал. ПошелПошёл мужик в поле землю пахать, а мальчик-с-пальчик и говорит ему:

— Что тебе делать в поле? — сказал отец. — Останься лучше дома, а там ты ни на что не годен да ещеещё, пожалуй, потеряешься.

Расплакался мальчик-с-пальчик; отец, чтоб успокоить его, засунул его к себе в карман и унесунёс с собою в поле, а в поле он вынул его из кармана и посадил на свежую борозду. Недолго сидел мальчик-с-пальчик, вдруг на горе показался огромный великан. Отец, желая попугать мальчика, чтоб он впередвперёд был умнее, сказал:

— Видишь, вон там стоит большущий людоед? Вот он придетпридёт и унесетунесёт тебя с собой.

Не успел мужичок выговорить этих слов, как великан сделал несколько шагов своими длинными ногами и как раз очутился у борозды. Осторожно двумя пальцами поднял он мальчика, осмотрел его с ног до головы и, ни слова не говоря, унесунёс его с собою. Отец стоял тут же, но со страха и слова не мог выговорить.

Великан унесунёс мальчика к себе домой, кормил его по-своему своим молоком, и вскоре мальчик стал расти, расти и сделался наконец здоровым высоканом как и сами великаны. Так прошло два года. Чтоб испытать его силу, великан повелповёл его в лес и сказал:

Опять он увелувёл его к себе и кормил ещеещё два года, и когда после этого опять повелповёл его на испытание в лес, то у мальчика хватило силы вырвать старое дерево с корнем вон. Но и этим был недоволен великан и потому кормил его ещеещё два года. Когда же после этого повелповёл его в лес и сказал:

— Теперь довольно, — сказал ему старый великан, — твоетвоё ученье кончено.

Тут он повелповёл его обратно в поле, откуда его взял. Мужичок-отец стоял за плугом; сын подошелподошёл к нему и сказал:

— Ну, право же, я — твой сын. Позволь мне поработать за тебя: я тоже могу пахать землю не хуже, а ещеещё, может быть, и лучше тебя.

Но крестьянин так испугался этого большого человека, что оставил плуг и сел в стороне. Тогда сын взял плуг в руки и только чуть наложил на него руку, но это прикосновение так придавило плуг, что он глубоко вошелвошёл в землю. Не мог мужик смотреть на это равнодушно и закричал:

— А ты, отец, не заботься ни о чемчём, а только ступай домой да скажи матери, чтоб она сварила мне обед, только бы побольше блюдо, а я пока поле обработаю.

УшелУшёл мужик с поля домой и заказал жене обед. Сын остался пахать; и вспахал поле: ровно две десятины; потом запрягся он в две бороны и разом всевсё выборонил. Когда всевсё было кончено, мальчик-великан пошелпошёл в лес, вырвал пару дубов, взвалил их к себе на плечи, а на них — обе бороны, одну — сзади, другую — спереди, и пару лошадей, одну — назад, другую — напереднаперёд, и всевсё это словно сноп соломы принеспринёс в дом родителей. Когда он вошелвошёл на двор, мать не узнала его и спросила:

Мальчик ничего не отвечал, молча отвелотвёл лошадей в конюшню, дал им овса и сена, всевсё, как следует. Кончив своесвоё дело, он вошелвошёл в избу, сел на скамью и сказал:

— ВсеВсё готово, — отвечала она и подала ему два больших-пребольших блюда, полные и с верхом: этим она и еееё муж были бы сыты целую неделю.

Сынок стал есть и всевсё съел один до последней крошки, да ещеещё спрашивает:

— Нет ли ещеещё чего поесть?

— Нет, — отвечала мать, — это всевсё, что у нас было.

Мать боялась противоречить такому большому сыну и потому пошла и поставила котелкотёл со свининой на огонь, а когда свинина сварилась, подала ему на стол.

— Наконец-то принесли мне ещеещё несколько крох! — сказал он и съел всевсё.

Однако и этого всевсё ещеещё было не довольно, чтоб утолить его голод; тут он и говорит отцу.

— Вижу, отец, что тебе не прокормить меня, так лучше достань мне железную дубинку, а я уж уйду от тебя. Но только дубинка должна быть так крепка, чтоб я не мог переломить еееё о колено.

Очень обрадовался этому мужик, пошелпошёл скорее запрягать пару лошадей в телегу и привезпривёз такую большую и толстую дубину, какую только можно стащить на паре лошадей. Сын взял дубину, уперсяупёрся в неенеё коленом и разломал пополам словно колышек, что приставлен к бобам.

Тогда мужик запряг четверкучетвёрку лошадей и привезпривёз такую толстую дубину, какую еле тащила четверня; но сын и эту дубинку приложил к колену, сломал пополам и отбросил в сторону:

Тут уж отец запряг восемь лошадей и привезпривёз такую толстую дубину, что и восьмеркавосьмёрка еле стащила с места. Как только сын взял в руки эту дубинку, разом отломил кусок сверху и сказал:

С этим он оставил дом отца и стал выдавать себя за кузнеца. ПришелПришёл он в деревню, где жил хозяин-кузнец, страшный скряга и такой завистник, что всегда завидовал чужому доброму, и всевсё ему хотелось, как бы одному всевсё себе захватить. ВошелВошёл к нему мальчик-великан и спросил, не надо ли ему подмастерья.

На следующее утро новому подмастерью приказано было приняться за работу. Мастер дал ему докрасна накаленнуюнакалённую полосу. Подмастерье как ударил раз — железо разлетелось пополам, а наковальня в землю ушла да так там и осталась; сил ни у кого не хватило вытащить еееё оттуда.

Потом выбрал он самую толстую железную дубину, какая только была в кузнице, взял еееё в руки вместо палки и пошелпошёл, куда глаза глядят.

ПришелПришёл он в большое село и спросил у управителя: не нужен ли ему батрак? Только он желает быть главным над другими приказчиком.

Управитель ужасно был доволен этим, потому что тоже был скряга. На следующее утро всем работникам приказано было ехать в лес за дровами; все уже давно встали, а их приказчик всевсё ещеещё нежится в постели. Тут закричал ему один из работников:

— Ступайте себе, — отвечал он грубо, — а я всевсё-таки вернусь раньше всех вас.

Работники пошли к управителю и рассказали ему, что их приказчик не встаетвстаёт и не хочет отправляться с ними в лес. Управитель приказал ещеещё раз хорошенько побудить его и сказать, что ему велено запрягать лошадей; но это не помогло, приказчик и ухом не ведетведёт, а только твердит своесвоё:

— Ступайте себе, а я всевсё же прежде вас ворочусь.

Он провалялся ещеещё два часа и наконец встал. Прежде всего он взял из амбара два четверика гороху, сварил себе кашицу и преспокойно всевсё убрал, потом уже пошелпошёл запрягать лошадей, чтоб отправиться в лес. Не доезжая до леса был овраг, через который надо было переезжать. Он и переехал со своей телегой, потом остановил лошадей, набрал хворосту, деревьев и сделал большую засеку, так что ни одной лошади нельзя было проехать.

— Ступайте себе домой, — сказал он, — всевсё же я первый буду дома.

Он и не заезжал далеко в лес, но сейчас же вырвал пару самых больших деревьев; бросил их в телегу и повернул оглобли назад. Когда он подъезжал к засеке, видит, что все остальные работники всевсё ещеещё тут стоят.

Тут он погнал своих лошадей, но куда же лошадям пробраться чрез засеку? Он выпряг лошадей, посадил их в телегу, сам взял дышло в руки и вмиг проложил себе дорогу — и всевсё шло у него так легко как по маслу, словно у него в телеге пух. Очутившись за засекою, он закричал другим:

— Сами видите, я проворнее вас прошелпрошёл.

Так служил он целый год. Когда пошли работники за жалованьем, тогда и он подумал, что пришло время и ему взять своесвоё. Но управитель задумался: страшно ему стало получать условленные пинки, и стал он слезнослёзно просить приказчика: подарил бы он ему эти три пинка, а за это сулил ему даже сделать его управителем, а самому стать у него приказчиком.

— Нет, — сказал тот, — я не хочу быть управителем; я — приказчик и останусь приказчиком, но я хочу, чтобы каждый получил своесвоё по условию.

Управитель предлагал уж ему всевсё, чего он потребует, но всевсё напрасно: приказчик стоит на своемсвоём: нет и нет. Тогда управитель, не зная как ему быть, выпросил у приказчика отсрочку на две недели: он надеялся, что за это время что-нибудь да выдумает хорошенького.

Приказчик согласился на отсрочку. Управитель созвал всех своих писарей и просил их хорошенько обдумать дело и присоветовать ему, что делать. Долго-долго раздумывали писари и наконец решили, что с таким приказчиком никто не в безопасности, и что он убьетубьёт любого человека как комара. Тогда они присоветовали управителю отдать приказ, чтоб приказчик спустился в колодезь и вычистил его. А когда он спустится на дно, то прикатить один из жерновов и бросить ему на голову. После этого, разумеется, ему не выйти на свет Божий.

Совет понравился управителю, и приказчик спустился в колодезь. Когда же он стоял на дне, то на него скатили самый большой жерновжёрнов, в полной уверенности, что вот теперь сокрушили уж ему голову, но вдруг он закричал:

А это жерновжёрнов он повесил себе на шею. После этого приказчик непременно хотел взять условленную плату, но управитель опять выпросил у него отсрочку на две недели. Писарям опять задана работа; тут они посоветовали послать приказчика в заколдованную мельницу и заставить его ночью молоть рожь: из этой мельницы ни один ещеещё человек не вышел к утру живой.

ПошелПошёл приказчик в амбар, положил две четверти в правый карман, две четверти — в левый, шесть же в мешок взвалил себе через плечо и, так навьючив на себя, пошелпошёл прямо в заколдованную мельницу. Мельник сказал ему, что днемднём он может молоть сколько хочет, но ночью нельзя о том и думать, потому что мельница под заклятием, и кто туда входил ночью, того находили утром мертвыммёртвым.

Мельник не стал спорить. Приказчик вошелвошёл в мельницу и высыпал рожь. К одиннадцати часам он пошелпошёл в горницу и уселся на скамью. Недолго сидел он, вдруг распахнулись двери, и пришелпришёл огромный, совсем накрытый стол; на стол ставились сами бутылки с вином, разные жаркие и другие хорошие кушанья, и всевсё это само собой по воздуху неслось, потому что никого не видать, кто бы это делал. Потом стулья сами придвинулись к столу, но опять никого не видать, кто бы садился за стол. Вдруг увидал он пальцы, которые работали вилками и ножами и клали кушанья на тарелки.

— Если ещеещё раз попадетсяпопадётся мне что-нибудь подобное, так и я тоже буду раздавать оплеухи.

Когда же и во второй раз получил он оплеуху, тогда стал и он раздавать удары направо и налево и во все стороны. Так провелпровёл он и всю ночь; даром ничего не брал, но щедро за всевсё платил и не ленился размахивать руками вокруг себя.

С рассветом всевсё прекратилось.

Проснулся мельник и тотчас пошелпошёл посмотреть на приказчика, и как же он удивился, видя его здоровым и невредимым! Приказчик сказал ему:

Взвалил он свою муку на спину и пошелпошёл домой. Управителю он сказал, что дело своесвоё исполнил и требует уплаты по условию. Как услыхал это управитель, так и ещеещё пуще того испугался. Не зная что ему делать, он расхаживал по комнате взад и впередвперёд; крупные капли пота катились по его лицу. Ему стало так жарко, что он отворил окно и прежде чем успел заметить, приказчик дал ему пинка, да такого, что управитель полетел вон из окна по воздуху, и всевсё дальше и дальше летел до тех пор, пока скрылся из глаз.

— Если муж ваш не вернетсявернётся, так вы должны получить другой пинок за него.

Ей так стало жарко при одной мысли о том, что пот струями покатился по еееё лицу, и она отворила окно. Но приказчик и еееё подтолкнул так, что она тоже вылетела из окна; но так как она была полегче, то ещеещё выше мужа поднялась в воздух. Муж закричал ей:

И так носились они всевсё по воздуху и никак не могли подойти один к другому. Уж право не знаю, продолжают ли они там кружиться или покончили.

А мальчик-великан опять взял свою железную дубинку и пошелпошёл себе в путь-дороженьку.