ЭСБЕ/Галломания и галлофобия: различия между версиями

'''Галломания и галлофобия''' —  в русской жизни и литературе были явлениями, с одной стороны, подражательности, проистекавшей из знакомства с Западной Европой, с другой стороны  — оппозиции в консервативной части общества, возбужденной переделками русской жизни на иностранный лад. Со вступлением на престол Елисаветы Петровны жизнь верхних слоев русского общества подпадает под французское влияние. Внешним образом это выразилось в неумеренной роскоши, в стремлении к блеску и в том, что французский язык стал разговорным языком салонов. В галломании эпохи Екатерины II следует различать два течения. Одно было развитием подражательности Елисаветинской эпохи, расплодило еще болee щеголих и "«птиметров"», поддерживало циничность в отношениях полов друг к другу и создало богатую порнографическую литературу, отчасти переводную, отчасти оригинальную, вроде романа М.  Д.  Чулкова "«Пригожая повариха, или похождения развратной женщины"» (1770). Другое течение было серьезнее: оно выражалось в глубоком уважении к французским мыслителям и публицистам дореволюцюнной эпохи (особенно к [[../Вольтер, Франсуа-Мари-Аруэ|Вольтеру]], см. [[../Вольтер и вольтерианство в русской литературе|т. VII, 157—159]]) и в стремлении,  — правда, слабом  — провести их учения в русскую жизнь. Плодом этого течения были "«Наказ"» и "«Инструкция кн. Н.  И.  Салтыкову"» импер. Екатерины II, доклады Бецкого, "«Путешествие"» А.  Н.  Радищева, "«С.-Петерб. Журн. "» И.  П.  Пнина и  т.  д. Внешняя подражательность первая вызвала литературных противников. Еще Кантемир в одной из своих сатир осмеял щеголя Медора. Фонвизин преследовал галломанию комедией "«Бригадир"» (1764), в лице Иванушки и советницы; галлофобией отличаются также его произведения "«Выбор гувернера"», "«Разговор у княгини Халдиной"» и "«Письма из-за границы"». Из других комедий того же направления отметим: Веревкина  — "«Так и должно"» (1786), Лукина  — "«Мот, любовию исправленный"» (1765), Николева  — "«Самолюбивый стихотворец"» (1775), Хвостова  — "«Русский парижанец"» (1788). Те же цели преследовали журналы, особенно "«И то и cиo"» и "«Смесь"». Самый серьезный вопрос, которого касаются указанные произведения, это  — воспитание. Мода требовала, чтобы оно было во французском духе, и чтобы воспитателями были преимущественно французы; но при этом совершенно отсутствовало понятие о том, какие качества должен иметь воспитатель. И вот, по свидетельству Массальера, воспитателями в Poccии бывали французы, "«которые, по большей части побывавши в переделке у парижской полиции, явились заражать собою страны севера"». Дидро назвал петербургских французов "«сволочью, какую можно только себе представить"». Реакция против увлечения французскими философами началась после Революции. Помимо административных и цензурных мер, она отразилась в целом ряде литературных произведений (опускаем из них переводные и направленные против Вольтера): "«Дифирамв, изображение ужасных деяний французской необузданности, или плачевная кончина царственного мученика Людовика X VI"XVI», соч. Павла Икосова (1793-951793—95); "«Дух гражданина и верного подданного, в стихотворстве никогда не упражнявшегося, на старости злодеяниями французских бунтовщиков возмятенного"» (1794); "«Разговор Людовика XVI с французами в царстве мертвых"» (1794); "«Изображение мечты равенства и буйной свободы с пагубными их плодами"», Ив. Лопухина (1794); "«Благость и преимущество единоначалия"», его же (1795). При императоре Павле галломания исчезла, при Александре I она возродилась, но вскоре внешние обстоятельства вызвали новый литературный поход на французов. Начался он с комедии "«Высылка французов"» (1807). Наиболее крупными деятелями в духе галлофобии были гр. Ф.  В.  Ростопчин и С.  Н.  Глинка. Первый, под именем Силы Андреевича Богатырева, написал "«Мысли вслух на красном крыльце"» (1807). Произведение это, формою напоминающее нынешние газетные "«раёшники"» малой прессы, имело большой успех и создало ряд подражаний: "«Мысли не вслух у деревянного дворца Петра Великого, или послание Силы Сидоровича Правдина к Силе Андреевичу Богатыреву"» (1807); "«Мысли для всех от сердца и души, или послание украинского помещика, отставного капитана Трифона Сидоровича Правоговорова, к старому сослуживцу своему и приятелю Никите Севастьяновичу Праворусскому"» (1813). Ростопчин написал еще в том же духе ком. "«Вести, или убитый живой"» (1807) и повесть "«Ох, французы"» ("«Отеч. Зап."» 1842, №  10). С.  Н.  Глинка для борьбы с галломанией основал журнал "«Русский Вестник"» (1808-241808—24), пользовавшийся, по сознанию самого издателя, очень кратковременным успехом и скоро обратившийся в ряд сереньких учебников по русской истории. Из других явлений галлофобии отметим: "«Модная лавка"» и "«Урок дочкам"» (1807), ком. И.  А.  Крылова, и басни его: "«Крестьянин и Змея"», "«Червонец"», "«Ворона и Сыр"» и др.; "«Семейство Старичковых"», др. Ф. Иванова (1808); сатиры кн. Д.  П.  Горчакова, сатиры А.  Н.  Нахимова ("«Словесные обезьяны"», "«Пурсониада"», "«Мерзилкин"»). Сферы галлофобии исключительно литературной касаются "«Письма из сожженой Москвы"», И.  М.  Муравьева-Апостола ("«Сын Отечества"», 1813—15 гг.). Выражением галлофобии явилась и "«Беседа любителей российской словесности"». Осмеянию французов были посвящены гравюры И.  И.  Теребенева и рисунки И.  А.  Иванова и А.  Г.  Венецианова, выходившие в СПб. в 1812  г. Наконец, дань галлофобии отдал и Грибоедов, обличительной тирадой Чацкого о "«французике из Бордо"». Ср. А. Незеленова, «Литературные направления в Екатерининскую эпоху» (СПб., 1889); С. Бородина, «Галлофобия в нашей литературе прошлого века» («Наблюдатель», 1887, № 10—11).