Народное творчество Севера (Билибин, 1928): различия между версиями

Навстречу попалось несколько женщин; первые люди после бесконечного необитаемого леса! Они спокойно и с достоинством поклонились одними головами, не сгибая стана, и всевсё вместе, и тихий северный вечер, и трудный лесной перегон, и усталость, и ожидание увидеть эту КикшенгуКокшенгу, о которой мне так много говорили, как об уцелевшем куске старины, и абрис старинной деревянной церкви, столь мне милый, и, наконец, этот спокойный и чинный, чисто русский поклон встречных крестьянок, всевсё это заставило меня на мгновение поверить, что я попал в далекое прошлое время, в XVII век.

Наличники окон часто бывают резные. Главное-же, что привлекает любителя родной старины, это — это старые деревянные церкви.

Деревянные церкви, дожившие до наших времен не идут в глубь старины дальше XVII века. По преданиям, некоторые построены будто бы и раньше, но это сомнительно. Несомненно, что формы эти существовали и раньше, т. к. народное творчество медленно меняет излюбленные очертания на новые. Например, узор, орнамент, с необычайным консерватизмом сохраняет иногда древнейшие доисторические мотивы.

Распространеннейший, простейший и, может быть, древнейший тип, это — это церковь типа избы с крышею на два ската, с небольшим куполом, поставленным на цилиндрической шейке (барабане) по середине ребра крышки. Храмы этого типа называются «клетскими». Некоторые из них бывают чрезвычайно просты и скромны; некоторые же, оставаясь в основе принадлежащими к этому типу, развивают его в очертания более сложные и богатые. Иногда двускатная крыша делается очень высокой и очень острой, что сильно напоминает древние скандинавские постройки и что невольно наводит на мысль о взаимном влиянии друг на друга давнишних северных соседей, скандинавов и славян.

Но основной и главный тип северной русской деревянной церкви, это — это церковь шатровая.

Национальное искусство каждого народа дает некоторые произведения, которые можно назвать откристаллизовавшимися формами народного творчества. Таковою является шатровая церковь. Деревянная Русь, это — это изба и шатровая церковь. Она так же неотъемлема от зрительного представления о древней Руси, как ель от северного леса.

Мне приходилось встречать старух, не матерей, а бабушек, которые, когда я начинал с ними разговоры о их старых узорах, сперва не понимали, что от них требуется, а после, поняв, что разговором руководит один только интерес, увлекались и начинали с любовью рассказывать, как эти «досельные», т. е. старинные узоры переходили от матери к дочери, что вот этот-то узор назывался так-то, а тот -— так-то, что та деревня вышивала на своих рукавах узоры такого -то образца, например, «кудри», другая — другого, «козыри», а третья — третьего, «мельничные перья» и т. д. Теперь уже дескать так не сработать, потому что времена не те; теперь все бы поскорее да помоднее... и много еще о чем ворчали эти бабушки, вспоминая свои юные дни.

Когда все эти узоры были живы, то у каждого из них было свое название. Теперь все забыто. Каждое название обнимало известный тип, имевший бесконечное количество вариантов.

Растительный орнамент так же далек от действительности, как и животный. Вообще, в народном орнаменте не чувствуется особого желания изображения того, что встречается в обыденной жизни. Русский северянин искал свое вдохновение в сказочных мечтах о далеких неведомых царствах с их необычайными деревьями, птицами и зверьми, и отгороженный дремучими лесами от прочего мира, он всецело предавался народному творчеству в тихие и долгие зимние вечера; а потом, когда леса поредели, перед ним вознесся мираж {{razr|города}}, и «пава-птица» отлетела навсегда и безвозвратно.