Страница:Андерсен-Ганзен 1.pdf/403: различия между версиями

<div class="indent">

<!-- -->

{{ВАР|

— Большое счастье принадлежать къ славному роду,—тогда самая кровь твоя какъ бы пришпориваетъ тебя, подгоняетъ дѣлать одно хорошее. Большое счастье носить благородное родовое имя,—это входной билетъ въ лучшія семьи! Дворянство означаетъ благородство крови; это—чеканка на золотой монетѣ, означающая ея достоинство. Но теперь, вѣдь, въ модѣ, и ей слѣдуютъ даже многіе поэты, считать все дворянское дурнымъ и глупымъ, а въ людяхъ низшихъ классовъ открывать тѣмъ большія достоинства, чѣмъ ниже ихъ мѣсто въ обществѣ. Я другого мнѣнія и нахожу такую точку зрѣнія ложною. У людей высшихъ сословій можно подмѣтить много поразительно прекрасныхъ чертъ характера. Мать моя разсказывала мнѣ объ одной, и я самъ могу привести ихъ много. Мать была разъ въ гостяхъ въ одномъ знатномъ домѣ,—бабушка моя, если не ошибаюсь, выкормила госпожу этого дома. Мать стояла въ комнатѣ, разговаривая съ старымъ высокороднымъ господиномъ, и вдругъ онъ увидалъ, что по двору ковыляетъ на костыляхъ бѣдная старуха, которая приходила къ нему по воскресеньямъ за милостыней. „Бѣдняга!“ сказалъ онъ. „Ей такъ трудно взбираться сюда!“ И прежде чѣмъ мать моя успѣла оглянуться, онъ былъ уже за дверями и спустился съ лѣстницы. Семидесятилѣтній старикъ-генералъ самъ спустился во дворъ, чтобы избавить бѣдную женщину отъ труда подниматься за милостыней! Это только мелкая черта, но она, какъ „лепта вдовицы“,<ref>''[[w:Лепта вдовицы|Лепта вдовицы]]'' — выражение, означающее: жертва количественно малая, но большая по своей духовной (внутренней) ценности. ''(прим. редактора Викитеки)''</ref> шла прямо отъ сердца, изъ глубины человѣческой души, и вотъ, на нее-то долженъ бы указать поэтъ, въ наше-то время и слѣдовало бы воспѣть ее! Это принесло бы пользу, умиротворило и смягчило бы сердца! Если же какое-нибудь подобіе человѣка считаетъ себя вправѣ—только потому, что на немъ, какъ на кровной арабской лошади, имѣется тавро—становиться на дыбы и ржать на улицѣ, а, входя въ гостиную послѣ мѣщанина, говорить: „Здѣсь пахнетъ человѣкомъ съ улицы!“—то приходится признаться, что въ лицѣ его дворянство пришло къ разложенію, стало лишь маской, вродѣ той, что употреблялъ Ѳесписъ.<ref>[[w:Феспис|Ѳесписъ]] и вся его труппа вымазывали себѣ лицо гущею. ''Примѣч. перев.''</ref>

|

Завязался разговор о дворянстве и о мещанстве, и, слушая пасторского сына, право, можно было подумать, что сам он не из мещан.

— Большое счастье принадлежать к славному роду,{{нп}}— тогда самая кровь твоя как бы пришпоривает тебя, подгоняет делать одно хорошее. Большое счастье носить благородное родовое имя,{{нп}}— это входной билет в лучшие семьи! Дворянство означает благородство крови; это{{нп}}— чеканка на золотой монете, означающая её достоинство. Но{{нп}}теперь, ведь, в моде, и ей следуют даже многие поэты, считать всё дворянское дурным и глупым, а в людях низших классов открывать тем большие достоинства, чем ниже их место в обществе. Я{{нп}}другого мнения и нахожу такую точку зрения ложною. У{{нп}}людей высших сословий можно подметить много поразительно прекрасных черт характера. Мать моя рассказывала мне об одной, и я сам могу привести их много. Мать была раз в гостях в одном знатном доме,{{нп}}— бабушка моя, если не ошибаюсь, выкормила госпожу этого дома. Мать стояла в комнате, разговаривая со старым высокородным господином, и вдруг он увидал, что по двору ковыляет на костылях бедная старуха, которая приходила к нему по воскресеньям за милостыней. «Бедняга!» сказал он. «Ей{{нп}}так трудно взбираться сюда!» И{{нп}}прежде чем мать моя успела оглянуться, он был уже за дверями и спустился с лестницы. Семидесятилетний старик-генерал сам спустился во двор, чтобы избавить бедную женщину от труда подниматься за милостыней! Это только мелкая черта, но она, как «лепта вдовицы»,<ref>''[[w:Лепта вдовицы|Лепта вдовицы]]'' — выражение, означающее: жертва количественно малая, но большая по своей духовной (внутренней) ценности. ''(прим. редактора Викитеки)''</ref> шла прямо от сердца, из глубины человеческой души, и вот, на неё-то должен бы указать поэт, в наше-то время и следовало бы воспеть её! Это принесло бы пользу, умиротворило и смягчило бы сердца! Если же какое-нибудь подобие человека считает себя вправе{{нп}}— только потому, что на нём, как на кровной арабской лошади, имеется тавро{{нп}}— становиться на дыбы и ржать на улице, а, входя в гостиную после мещанина, говорить: «Здесь пахнет человеком с улицы!»{{нп}}— то приходится признаться, что в лице его дворянство пришло к разложению, стало лишь маской, вроде той, что употреблял Феспис.<ref>[[w:Феспис|Феспис]] и вся его труппа вымазывали себе лицо гущею. ''Примеч. перев.''</ref>}}

<references/></div>