1815 года іюня 14 дня, послѣ обѣда въ 6 часовъ, камеръ-юнкеръ Дивовъ привезъ меня въ ложу вольныхъ каменьщиковъ. Я былъ введенъ въ покой, гдѣ дожидался болѣе часа, пока кончился обрядъ принятія другого профана Г. М. князя Одоевскаго и вошелъ ко мнѣ человѣкъ, одѣтый просто во фракъ. Онъ завязалъ мнѣ глаза и повелъ чрезъ большой рядъ покоевъ; но вдругъ остановился. Я услышалъ громъ запоровъ, заскрипѣли двери и мы переступили черезъ порогъ. Провожатый посадилъ меня на стулъ и сказалъ: «когда я уйду — скиньте повязку и углубитесь въ книгу, которая разверста передъ вами»; скрыпъ двери и громъ запоровъ извѣстилъ меня о его удаленіи. Я снялъ повязку. Черныя стѣны мрачной пещеры окружали меня; при слабомъ свѣтѣ лампады, которая висѣла надо мною, глаза мои встрѣтили мертвую голову и близъ нея развернутую библію на бархатной голубой подушкѣ, обшитой золотымъ галуномъ. Въ верху томное мерцаніе изображало также мертвую голову съ двумя внизу накрестъ костями и надписью Memento mori. Я взялъ книгу религіи и про себя читалъ:..........[2]; при сихъ словахъ отворились двери и явился человѣкъ съ обнаженнымъ мечемъ; на шеѣ широкая голубая лента съ золотымъ треугольникомъ висѣли на его шеѣ; такой же треугольникъ, но только гораздо менѣе, на лентѣ алой съ серебряными каймами, украшалъ лѣвую сторону груди его; онъ спросилъ у меня важно по-французски: «какое намѣреніе ваше вступая въ собратство вольныхъ каменьщиковъ?» — я отвѣчалъ: «открыть вѣрнѣйшій путь къ познанію истины». — «Что такое истина»? — «Свойство той первоначальной причины, которая, сообщаетъ движеніе всей вселенной». — «По силѣ и возможности дастся вамъ понятіе о тѣхъ путяхъ; но теперь слѣдуетъ вамъ знать, что послушаніе, терпѣніе и скромность суть главнѣйшіе предметы, которые требуетъ отъ насъ, въ началѣ, общество, въ которое вы вступить намѣрены. Чувствуете-ли себя способнымъ облечься сими первоначальными добродѣтелями»? — «Я употреблю къ тому всѣ свои силы; но знайте также, что меня привлекаетъ не любопытство къ наружнымъ обрядамъ общества; я хочу увѣриться въ томъ, чего жаждетъ, но не постигаетъ душа моя; хочу имѣть средства утвердиться въ добродѣтели и усовершенствовать тѣ, которыми обладаю, хочу знать беcсмертна-ли душа моя»? — «Можно ли сомнѣваться въ томъ! ничто не исчезаетъ въ мірѣ». — «Но будучи часть предвѣчной души міра сего, какимъ образомъ душа человѣческая, оскверненная пороками, соединится съ чистѣйшимъ источникомъ своимъ?» — «Ищите и найдете, толцыте и отверзется, отвѣчалъ мнѣ незнакомый ораторъ, но начните повиновеніемъ». И позвавъ брата-прислужника, онъ приказалъ ему снять всѣ вещи, которыя были при мнѣ: кафтанъ, жилетъ и сапогъ съ лѣвой ноги; перевязать ногу крѣпко платкомъ выше колѣна; завязать глаза и, спустивъ съ лѣваго плеча рубашку, обнажить грудь, къ которой приставя обнаженный мечъ вывелъ меня изъ мрачнаго убѣжища.
Долго въ такомъ положеніи дѣлалъ онъ со мной различные обороты по комнатамъ и наконецъ, остановясь, сказалъ: «ударьте три раза кольцомъ» и положилъ на него руку мою — я исполнилъ; черезъ минуту послышался за дверями голосъ: «кто нарушаетъ спокойствіе бесѣды братской?» — путеводитель мой отвѣчалъ: «профанъ; онъ желаетъ вступить въ члены священнаго братства». — «Не тщетное ли любопытство его влечетъ къ тому»? — «Нѣтъ! онъ жаждетъ озариться свѣтомъ истины». — «Какое имя его? званіе, лѣта, мѣсто рожденія»? и такъ далѣе.... Послѣ подобныхъ вопросовъ и отвѣтовъ на нихъ двери отворились и я былъ введенъ.
Имѣя всегда крѣпкую повязку на глазахъ, я услышалъ издали важный тихій голосъ, который у меня спрашивалъ: «настоятельно-ли желаешь ты, профанъ, вступить въ священное сословіе братства»? я отвѣчалъ: да! — «Имеѣшь ли довольно твердости, чтобъ перенесть испытанія, тебѣ предлежащія?» — «Да!» и такъ далѣе, и когда всѣ вопросы были кончены, тотъ же голосъ воззвалъ: «Братъ учредитель порядка, начни испытанія, соверши съ нимъ путь продолжительный и трудный». Тогда братъ учредитель порядка, приставя мнѣ мечъ къ груди и взявъ другою рукою меня за руку, началъ исполнять повелѣніе слышаннаго мною голоса. Онъ началъ со мною путь съ востока на западъ и тихо, малыми шагами, продолжалъ онъ водить меня, и говорилъ громко и внятно о жизни и смерти; потомъ остановился, потрепалъ меня по плечу и воскликнулъ: «Vénérable! профанъ сдѣлалъ первое испытаніе; твердость его подаетъ надежду къ перенесенію дальнѣйшихъ испытаній». Эта рѣчъ повторена была двумя голосами, и голосъ повелѣвающій сказалъ: «начни второй путь» и проч. Когда же оный былъ конченъ, такъ какъ и третій, когда братъ наблюдатель порядка поставилъ меня на мѣсто, потрепалъ по плечу и отдалъ отчетъ; когда то-же повторили два голоса, — то голосъ тихій, сострадательный произнесъ: «возлюбленнѣйшіе братья! профанъ окончилъ съ похвалою испытанія свои; онъ достоинъ вступить въ общество наше, позволите-ли ему пріобщиться къ лику вашему?» (и что-то подобное). Глухое рукоплесканіе братьевъ явило согласіе; мнѣ велѣно было приблизиться; меня повели прямо; направляли мои ноги, чтобъ я ступалъ на извѣстныя мѣста; взвели на ступени, поставили колѣномъ на подушку и положили руку на библію и мечъ. Кто-то (великій магистръ) положилъ на нее свою руку и повелѣвалъ клясться въ сохраненіи тайны; потомъ задомъ отвели меня на прежнее мѣсто. Тогда кто-то возлѣ меня сказалъ мнѣ: «выстави языкъ!» и приложилъ къ нему какое-то желѣзо. Въ то же самое время послышался голосъ: «да спадетъ повязка съ глазъ его, да удостоится видеть свѣтъ лучезарный». Она упала. Огонь вспыхнулъ передъ глазами моими, исчезъ и я увидѣлъ передъ собою въ освѣщенной круглой залѣ около 40 человѣкъ, сблизившихся въ полукружіи ко мнѣ съ устремленными прямо противъ меня мечами. За ними въ возвышеніи на престолѣ подъ зеленымъ балдахиномъ, усѣянномъ звѣздами, стоялъ великій магистръ. По его мановенію сонмъ братьевъ занялъ мѣста свои. Всѣ они были покрыты шляпами и имѣли лайковые передники; но одни просто бѣлые, другіе обшитые розовыми и голубыми лентами, по степенямъ своихъ достоинствъ. По степенямъ-же ихъ достоинствъ были они украшены различными знаками, повѣшенными на голубыхъ или красныхъ съ серебряными каймами лентахъ, на шеѣ и въ петлицахъ. Великій магистръ былъ въ шляпѣ съ такими же знаками, но только кромѣ треугольника отличался угольникомъ, висящимъ на голубой же лентѣ. Передъ нимъ находился столъ, покрытый до самаго пола. На семъ столѣ возвышались три подсвѣчника на трехъ углахъ стола и лежали на подушкахъ Библія, мечъ, циркуль, треугольникъ, бѣлый молотокъ.
Когда всѣ заняли мѣста свои, В. М. велѣлъ подвесть меня къ престолу своему. Посреди зала лежало изображеніе храма Соломонова, черезъ которое я проходилъ уже съ завязанными глазами. Теперь могъ я видѣть, что ноги мои переставляли для того, чтобы ступать на изображенія, послѣдовательно, на тѣ мѣста, кои ведутъ постепенно къ святилищу. Вступая на ступень и подойдя къ налою или столу, я преклонилъ колѣно. В. М. взялъ циркуль, наставилъ на обнаженную грудь и ударилъ молоткомъ три раза. Я увидѣлъ, что изъ-подъ груди моей отнесли чашу орошенную кровью. Каждое изъ дѣйствій было сопровождаемо приличными словами. По окончаніи, В. М. велѣлъ мнѣ одѣться: я выведенъ былъ въ другой покой, и когда одѣлся и вошелъ въ ложу, Венерабль велѣлъ представить меня и другого посвященнаго со мною брата къ престолу, и когда подошли, онъ началъ слово въ подобныхъ изреченіяхъ:
«Любезные братья! Все, что вы ощутили и видѣли, есть іероглифы таинственной существенности: повязка на очахъ, темная храмина, умственныя углубленія, удареніе кольцомъ, пути съ востока на западъ, шествіе по изображенію храма Соломонова, — все это есть не что иное, какъ разительныя черты того, что можетъ возбудить въ душѣ вашей мысли о ничтожности міра, возбудить желаніе къ отысканію истины: ищите и обрящете; толцыте и отверзется. Мы увѣрены, что довольно-бы было единаго слова вашего къ сохраненію тайны, но мы вѣдаемъ также и слабость сердца человѣческаго и потому, надъ священною книгою религіи, наполняющею ревностью сердца всѣхъ насъ, пріемлемъ, для обезпеченія себя, клятвы ваши, связующія васъ посредствомъ сей священной книги съ нами; для того требуемъ мы клятвы къ сохраненію тайны, дабы профаны, не понимающіе цѣли сего братства, не могли издѣваться надъ оною и употреблять во зло. Свобода и равенство царствуютъ между нами; подъ именемъ вольныхъ каменьщиковъ мы будемъ стараться вкупѣ о возстановленіи зданія, основанного на краеугольныхъ камняхъ, изображенныхъ въ сей священной книгѣ (онъ указалъ на Библію). Для того-то, любезные братья, облекаемъ васъ, подобно каменьщикамъ, запономъ и вручаемъ кирку (онъ далъ намъ лайковый передникъ и маленькую серебряную кирку). Примите также сію бездѣлку, знакъ братскаго союза нашего и носите на груди вашей всякій разъ, когда посѣтите общество (онъ далъ намъ на лентѣ алой съ серебряною каймою прорѣзной золотой треугольникъ, на сторонахъ котораго изображено: Les amis réunis, а въ срединѣ двѣ соединенныя руки). Примите сіи перчатки въ знакъ сохраненія чистоты вашихъ дѣяній; примите женскія — для подруги жизни вашей: прекрасный полъ не входитъ въ составъ нашего общества, но мы не нарушаемъ устава Творца и натуры. Добрая жена есть утѣшеніе въ ужасныхъ испытаніяхъ міра сего; но да будутъ онѣ чисты и невинны въ дѣяніяхъ своихъ (та и другая пара перчатокъ изъ батиста). Примите наконецъ сей мечъ, которымъ должны отсѣкать страсти ваши и вѣдайте, что общество соединенныхъ братій, въ которое теперь вступили вы, есть ничто само по себѣ, если не устремите воли своей къ отысканію истины; но служитъ преддверіемъ къ пути, который жаждетъ открыть пробужденная совѣсть падшей души».
По окончаніи этихъ словъ В. М. велѣлъ учредителю порядка облечь насъ въ знаки вольныхъ каменьщиковъ и научить предварительнымъ іероглифамъ.
Такъ какъ братья имѣютъ различныя степени и мы двое облечены были еще первою Les Aprentis (ученики), то знакъ ихъ есть прикосновеніе правой руки къ шеѣ въ такомъ положеніи; потомъ вдругъ относомъ руки на правое плечо такъ, и наконецъ опущеніе вдоль по бедру. Знакъ для познанія брата есть пожатіе рукъ такимъ образомъ, чтобъ большой палецъ одного подавить руку другого вдругъ два раза съ малою остановкою, а въ третій гораздо сильнѣе. Слово для узнанія масона есть Saquin и говорится такъ послѣ пожатія руки: «скажи мнѣ первое слово — я тебѣ скажу второе»; другой произноситъ: S; первый: a; другой q и такъ далѣе. Слово священное есть tubalcain. Всѣ эти слова и іероглифы имѣютъ свое значеніе, но не открываются первой степени.
Когда научили насъ симъ знакамъ, то завязали запоны, повѣсили на пуговицу кирку и въ петлицу треугольникъ, дали въ руки обнаженные мечи, велѣли надѣть шляпы подобно всѣмъ братьямъ, и указали мѣста, гдѣ должно сѣсть.
Милостивый государь дядюшка! Я вошелъ у г. Жеребцова въ тѣ связи, которыя занимаютъ и васъ; но самый этотъ входъ сдѣлался-бы также и минутою вѣчнаго моего удаленія, еслибы я не былъ наведенъ на извѣстнаго вамъ графа Віелегорскаго. Находя въ ▭ г. Жеребцова людей, смѣющихся надъ всѣмъ, что ихъ тамъ окружаетъ; людей, которымъ цѣлію не служитъ даже связь дружества; людей, предающихся буйству въ часы пиршества и стремящихся къ наружному между ними возвышенію; я не могъ найдти между ними не только никакого разъясненія, но удалился совершенно отъ цѣли, съ которою вступилъ къ нимъ; сдѣлался подобенъ имъ и, переходя изъ степени въ степень, смѣялся съ ними вмѣстѣ игрѣ большихъ дѣтей, — такъ называлъ я мудрую аллегорію, до тѣхъ поръ, пока не сошелся съ графомъ Віелегорскимъ. Онъ, не совѣтуя мнѣ оставлять ▭ г. Жеребцова, показалъ дружелюбною своею бесѣдою малый свѣтъ, открывъ слегка аналогію ритуаловъ ▭ внутренней. Тогда обратился я снова къ цѣли своей, которая была и есть въ желаніи узнать самого себя; и если существуетъ во мнѣ натура высокая, если кромѣ наружныхъ органовъ, которые отдѣляютъ меня отъ скота, есть во мнѣ существо, могущее приблизиться къ Творцу моему, то узнать связь этой высокой природы моей съ низкою, чтобъ взять на себя трудъ усовершенствовать себя — вотъ для чего вступилъ я въ извѣстное вамъ общество, и что́ намѣренъ былъ дѣлать тамъ. Теперь милостивое ваше ко мнѣ обращеніе и благодѣтельное желаніе руководствовать мною, заставляютъ меня открыть себя вамъ, чтобъ удобнѣе могли располагать моею работою и показать, какимъ образомъ могу употреблять тотъ ключъ, который я получилъ не умѣя его употреблять. Съ истиннымъ почтеніемъ и проч. А. Степановъ.
Примѣчанія править
- ↑ Печатаемая подъ этимъ заглавіемъ статья сохранилась въ бумагахъ, оставшихся послѣ А. П. Степанова, даровитаго автора «Постоялого двора», «Поѣздка въ Маймачинъ, Енисейской губерніи», и пр., о которомъ предоставляемъ себѣ впослѣдствіи поговорить подробнѣе. Рукопись сообщена намъ сыномъ А. П.‚ генералъ-лейтенантомъ Петромъ Александровичемъ Степановымъ.Ред.
- ↑ Пропускъ въ подлинникѣ.
- ↑ Вступленіе А. П. Степанова въ масонскую ложу заставило его написать помѣщаемое здѣсь письмо къ родному его дядѣ, Руфу Семеновичу Степанову, стоявшему, послѣ смерти Поздѣева, во главѣ московскихъ масоновъ.