[173]
Всѣ восточныя сказанія говорятъ о любви соловья къ розѣ: въ тихія звѣздныя ночи несется къ благоухающему цвѣтку серенада крылатаго пѣвца.
Недалеко отъ Смирны,[2] возлѣ дороги, окаймленной высокими платанами, видѣлъ я цвѣтущій розовый кустъ. Мимо него проходятъ, гордо выпрямляя свои длинныя шеи и неуклюже ступая по священной землѣ тонкими ногами, навьюченные верблюды. Въ вѣтвяхъ платановъ гнѣздятся дикіе голуби, и крылья ихъ блещутъ на солнцѣ перламутромъ.
На этомъ розовомъ кустѣ особенно хороша была одна роза; къ ней-то неслась пѣсня соловья, но роза молчала; ни капли росы не блестѣло на ея лепесткахъ слезою состраданія; она клонилась вмѣстѣ съ вѣтвями къ лежавшему подъ кустомъ большому камню.
— Тутъ покоится величайшій изъ пѣвцовъ земныхъ!—говорила роза.—Лишь надъ его могилой буду я благоухать, на нее буду ронять свои лепестки, оборванные вѣтромъ! Прахъ творца Иліады смѣшался съ землею, и изъ этой земли выросла
[174]я! Я—роза съ могилы Гомера слишкомъ священна, чтобы цвѣсти для какого-то бѣднаго соловья!
И соловей пѣлъ, пѣлъ, пока не умеръ.
Проходилъ караванъ; за начальникомъ каравана шли навьюченные верблюды и черные рабы. Маленькій сынъ его нашелъ мертвую птицу, и крошечнаго пѣвца зарыли въ могилѣ великаго Гомера, надъ которою качалась отъ дуновенья вѣтра роза.
Насталъ вечеръ; роза плотнѣе свернула лепестки и заснула. И снился ей чудный солнечный день; на поклоненіе къ могилѣ Гомера пришла толпа чужеземцевъ-франковъ; между ними былъ пѣвецъ изъ страны тумановъ и сѣвернаго сіянія. Онъ сорвалъ розу, вложилъ ее въ книгу и увезъ съ собою въ другую часть свѣта, на свою далекую родину. И роза увяла отъ тоски, а пѣвецъ, вернувшись домой, открылъ книгу и сказалъ:
— Вотъ роза съ могилы Гомера!
Вотъ что снилось розѣ; проснувшись, она вся затрепетала отъ сильнаго порыва вѣтра. Капля росы упала съ ея лепестковъ на могилу пѣвца, но вотъ встало солнце, и роза расцвѣла пышнѣе прежняго,—она все еще была, вѣдь, въ своей теплой Азіи.
Послышались шаги, явились чужеземцы-франки, которыхъ видѣла роза во снѣ, и между ними былъ одинъ сѣверный поэтъ. Онъ сорвалъ розу, запечатлѣлъ на ея свѣжемъ сердечкѣ свой поцѣлуй и увезъ ее съ собой въ страну тумановъ и сѣвернаго сіянія.
Какъ мумія, покоится она теперь въ его Иліадѣ и словно сквозь сонъ слышитъ, какъ онъ говоритъ, открывая книгу:
— Вотъ роза съ могилы Гомера!
