Ткачев П. H. Избранное
М., Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. — (Библиотека отечественной общественной мысли с древнейших времен до начала XX века).
РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ А. КАРРЕЛЯ45 «ИСТОРИЯ КОНТР-РЕВОЛЮЦИИ В АНГЛИИ»
Изд. Неклюдова. 1866 г.
править
На издательском поприще появился в последнее время новый деятель, г. Неклюдов46, автор неудавшихся уголовно-статистических этюдов. Хотя он выступил на это поприще недавно, однако успел уже надавать бездну обещаний. И Огюста Конта47 он издает, и Кэри48 он издает, и «Физиологию нервной системы» Клода Бернара49 он издает, и Гейера50 «Учебник истории философии права», и полное собрание сочинений Армана Карреля и «Геологию» Гексли51, и издает он еще сочинения какого-то таинственного господина, имя которого он, вероятно из приличия, скрыл под тремя звездочками. Кроме того, он грозится еще издать следующие выпуски своих уголовно-статистических этюдов и еще свое «Введение в науку уголовного права». Когда приведутся в исполнение все эти угрозы и обещания, я не знаю; покамест он издал уже четыре книги: Вирхова52 «О воспитании женщин», Бернера53 «Учебник уголовного права» (вышло 3 выпуска), Армана Карреля «История контр-революции в Англии» и «Философские этюды» какого-то таинственного троеточия. О брошюрке Вирхова дан уже был в «Русском Слове» подробный отчет в статье г. Писарева54 «О воспитании женщин»55. Об учебнике Бернера я подробно поговорю, когда выйдут все выпуски. Что же касается до двух последних книжек — то о них потолкуем теперь.
Впрочем, толковать-то стоит только об одной из них — об «Истории контр-революции в Англии», соч. Армана Карреля.
Личность и деятельность Карреля, я думаю, уже достаточно известны читателям «Русского Слова» из статьи Милля56, напечатанной в «Рассуждениях и исследованиях», изд. Ковалевского57, ч. II, вып. 158. Поэтому нам нет нужды вдаваться здесь в биографические подробности относительно его жизни. Однако говорить о сочинениях Карреля, ни слова не говоря о его деятельности, решительно невозможно. Только характер деятельности Карреля может объяснить нам смысл и значение его исторических трудов. Чтобы понять его сочинения, нужно понять его самого. Что такое был Арман Каррель?
Луи Блан говорит о нем, что он был рожден главою партии. Милль называет его «величайшим политическим вождем своего века». Однако, познакомившись поближе с личностью и деятельностью Карреля, нельзя согласиться с мнением этих двух знаменитых публицистов.
Правда, Каррель был очень честным и прямым человеком, способным внушать к себе почтение и уважение; он импонировал своих друзей, он внушал ужас своим врагам. «Во всей его личности, — говорит Луи Блан, — было что-то рыцарское. Все системы насилия были ему одинаково противны; американские теории нравились ему именно за то, что они предоставляли полную свободу личности и относились с глубоким уважением к человеческому достоинству». Но вот именно потому-то, что в его характере было слишком много рыцарского, он не годился для политической борьбы. Для политической борьбы нужна некоторая гибкость, некоторая уклончивость в характере, — ее-то вот именно у него и не было. Он был слишком прям и откровенен; он держал себя аристократом, был щепетилен в выборе средств и хотел вести борьбу с правительством открыто, начистоту. Разумеется, такой образ действий весьма добродетелен и благороден, но для политического борца он решительно неуместен. Начистоту хорошо бороться с равным себе по силе; но с правительством лицемерным и вероломным, против которого боролся Каррель, борьба начистоту была бесполезна и бесцельна. Стучите заступом в каменную стену сколько угодно — стена не пошатнется. Но употребите то же орудие только иначе — и результат выйдет совершенно другой.
Но Каррель пренебрегал этим практическим правилом и не всегда был мудр, «яко змий». Он более поражал своею пылкостью и отважностью, чем обдуманностью и холодностью. Пылкость же и отважность не могут быть поддерживаемы постоянно в одинаковой напряженности. Потому Каррель никогда не отличался ровным, спокойным настроением духа; он то воодушевлялся, то снова падал духом. «Среди этих горьких колебаний, — говорит Луи Блан, — ему приходилось иногда порицать движения, которые могли бы иметь успех, если бы были им поддержаны».
Благодаря всем этим свойствам своего характера Каррель ни на йоту не подвинул того дела, которое он считал своим и за которое он боролся до конца своих дней. Он начал свою карьеру при полном господстве феодально-клерикальных начал, он окончил ее при радостных кликах торжествующей буржуазии. Что же он сделал для народа? Что он сделал для народной партии?
Упрямый и слишком неуступчивый и откровенный в своих поступках, он был в то же время весьма не стоек и не последователен в своих политических убеждениях. А это тоже немалый недостаток для политического деятеля. Каррель в течение своей недолгой карьеры раз пять менял свои убеждения. То он восторгался добродетелями жирондистов, то увлекался своею «великой империей» и сочувствовал директории, то он дрался в Испании под знаменами «наполеоновского батальона», то вступал в ряды буржуазных либералов, предводительствуемых Тьером59 и Гизо60, то — в ряды оппонирующих буржуазной монархии. Но и в рядах этих последних он не умел вести себя как следует. И если бы он дожил до 1848 года, то, вероятно, мы увидели бы его под знаменем Гарнье-Пажеса61 и Ламартина62, а не Луи Блана и Прудона.
Эту гибкость политических убеждений Милль ставит в особенную заслугу Каррелю. На его соединение с Тьером и Гизо он смотрит как на необыкновенно тонкую и мудрую политическую штуку. Однако последующие события лучше всего показали, к чему обыкновенно приводят эти тонкие и мудрые штуки. Каррель остался в чистых дураках; Франция попала «из кулька в рогожку», а гг. Тьер и Гизо получили тепленькие места и хорошо погрели руки.
Таким образом, соединение народной партии с буржуазной привело к результатам как раз противоположным тем, о которых, быть может, мечтал Каррель.
И так всегда оканчиваются все подобные соединения, все подобные неестественные союзы. Умеренные партии весьма до них охочи, — и немудрено: они всегда остаются в барышах. Усиленные радикальными партиями, они нередко приводят к успешному окончанию свою борьбу; переворот удается, но этот переворот никогда не может быть глубок и последователен, а потому вакантное место упраздненного правительства всегда занимает та партия, которая по своим принципам всего ближе подходит к нему. История соединения Карреля с Гизо и Тьером служит тому самым убедительным доказательством.
Но хотя Каррель был и неискусным политическим борцом, хотя его политические идеалы были очень смутны и неопределенны, тем не менее он всей душой и всем телом был предан тому, что называл своим делом и — делом народной партии. В этом отношении он представляет собою образец вполне достойный уважения. Особенно достойны подражания отношения его к научной литературе. На науку и литературу он смотрел только как на средство проводить в жизнь те мысли и убеждения, которые, по его мнению, служили интересам народного дела. Потому все его сочинения имеют чисто тенденциозный характер. «Он не писал ни одной строчки, — говорит его издатель, — которая как острием меча не резала бы чего-нибудь враждебного интересам народной партии».
Все, что он делал, говорил или писал, имело в виду какую-нибудь жизненную практическую цель. «Оттого все, даже самые ранние его произведения, — говорит издатель, — отличаются высшей степенью живости, реальности и тем, что у нас названо было когда-то применяемостью».
Филистеры придут, разумеется, в благоговейный ужас от такого святотатственного отношения к науке и литературе. Как, делать из науки служанку практическим целям, превратить ее в орудие политических партий, вывести ее из ее величественного храма, свести ее с ее недосягаемых высот на беспокойное поприще практической деятельности и политической борьбы, — да это значит совсем отказаться от науки!
Да, это значит совсем отказаться от науки для науки, как мы уже давно отказались от искусства для искусства. И что бы ни вопияли, как бы ни свирепствовали эти тупоумные филистеры, всякий честный человек поймет, что заниматься в настоящее время наукою для науки так же бессмысленно, как и заниматься искусством для искусства.
Спокойно предаваться беспечальному созерцанию истины, спокойно и бесстрастно раскапывать груды научных фактов, безо всякой осязательной, более или менее непосредственно применимой практически полезной цели, — в то время, когда жизнь просит дела, когда со всех сторон раздаются стоны и вопли угнетенных, зовущие на помощь, когда взор повсюду встречает бедность, невежество и страдание, когда зло своим тяжелым гнетом давит и душит человека, — заниматься в это время наукою ради науки — это, по меньшей мере, глупо и бесчестно. Потому наука, как и искусство, в глазах каждого честного человека, не служат сами по себе целью; теперь они нужны нам только как средства.
Именно так-то и пользовался наукою Каррель. Его «История контр-Революции в Англии», как справедливо выражается издатель, «есть придавленное стремление писать о том, что переживала в это время Франция».
В самом деле, какое могло быть поприще для деятельности отставного подпоручика, едва-едва избегнувшего смертной казни? Что можно было печатно говорить о текущих событиях в конце царствования Бурбонов? Какое можно было принимать участие в этих событиях? — Каррель понимает, что прямо ничего нельзя было ни писать, ни делать, — и вот он берется за образы и аналогии и пишет историю контр-революции в Англии.
Все свое внимание он сосредоточивает на политической борьбе оппозиционных партий с королем, министрами, оставляя совершенно в тени те тайны, скрытые пружины, которые в сущности заправляют историческими судьбами народа, которые подчиняют своему влиянию не только политическую, но и умственную жизнь наций. Политический интерес выдвинут у него на первый план, экономические интересы загнаны на самый задний. О народе, его социальном положении, он говорит весьма мало и довольно поверхностно. Зато он сообщает весьма подробные сведения о действиях парламентов, об интригах королей и разных оппонирующих и не оппонирующих лордов и джентльменов. Отсюда читатель, надеюсь, поймет, почему при разборе «Истории контр-революции» Карреля мы более говорили о самом Карреле, его отношениях к науке, чем о его книге.
КОММЕНТАРИИ править
Впервые напечатана в «Библиографическом листке» № 1 «Русского слова» за 1866 г. Ткачев рассматривает в рецензии метод Карреля при осуществлении исторического исследования и делает собственный вывод о необходимости изучать «экономические интересы», народ, «социальные вопросы». Публикуется по: Ткачев П. Н. Избранные сочинения на социально-политические темы в семи томах. М., 1932. Т. I. С. 85-94.
45 Каррель (Carrel) Арман — французский публицист, активный деятель либеральной оппозиции 1830-х гг.
46 Неклюдов Николай Адрианович (1840—1856) — криминалист, государственный деятель в 1860-х гг., издатель.
47 Конт (Comte) Огюст (1798—1857) — французский философ, основоположник позитивизма.
48 Кэрри (Carry) Генри Чарлз (1793—1879) — американский экономист, представитель вульгарной политической экономии.
49 Бернар (Bernard) Клод (1813—1878) — знаменитый французский физиолог.
50 Гейер А. — немецкий юрист. Автор «Учебника истории философии права».
51 Гексли (Gacksly) Томас Генри (1825—1895) — английский биолог, сторонник Дарвина.
52 Вирхов Рудольф (1821—1902) — немецкий патолог и антрополог.
53 Бернер Адольф Фридрих (1818—1907) — немецкий криминалист.
54 Писарев Дмитрий Иванович (1840—1868) — русский публицист-демократ, литературный критик.
55 Статья Писарева «Мысли Вихрова о воспитании женщин» была напечатана в № 4 «Русского слова» за 1865 г.
56 Милль (Mill) Джеймс (1773—1836) — английский философ, историк, экономист
57 Ковалевский Владимир Онуфриевич (1842—1883) — русский палеонтолог и издатель.
58 В № 1 «Русского слова» за 1865 г. были помещены рецензии В. А. Зайцева на работы Милля, в том числе и его статьи о Карреле.
59 Тьер (Thiers) Луи Адольф (1797—1877) — французский политический деятель и историк.
60 Гизо (Guizot) Франсуа Пьер Гийом (1787—1874) — французский государственный деятель, историк.
61 Гарнье (Garnier) Пажес Луи Антуан (1803—1878) — французский политический деятель, один из умеренных руководителей республиканцев в 1848 г. В 1870 г. — член правительства национальной обороны.
62 Ламартин (Lamartine) Альфонс (1790—1869) — французский поэт и политический деятель. Член Временного правительства после 1848 г.