Ранний список пушкинского послания «Товарищам» / [Вступ. ст. С. Г. Блинова, С. Д. Воронина, В. М. Мельникова, А. Л. Налепина, М. Д. Филина] // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 27—29. — Из содерж.: Пушкин А. С. «Промчались годы заточенья…». — С. 27—29. — [Т.] I.
http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra1/ra1-027-.htm
Ранний список пушкинского послания «Товарищам» править
Как известно, рукописи пушкинского послания «Товарищам», написанного в мае — июне 1817 года, не сохранилось. Наиболее авторитетным списком считается авторизованная копия И. И. Пущина, а самым ранним — запись в тетради А. В. Никитенко. По списку «Большого Жанно» послание и печатается в собраниях сочинений поэта. Но недавно среди новых поступлений в ЦГАЛИ был обнаружен еще один список, который, не нарушая сложившейся иерархии, представляет все же определенный интерес для пушкиноведения.
Новонайденный список сделан рукой Михаила Яковлевича Чаадаева (1792—1866), брата философа, и по ряду признаков может быть датирован концом 1810-х годов. Возможно, М. Я. Чаадаев — в ту пору офицер Семеновского полка — получил поэтический текст от брата или иного лица, входившего в окружение Пушкина. Но не исключено, что послание «Товарищам» попало к нему непосредственно от поэта. В пользу их знакомства как будто свидетельствует такой фрагмент из письма П. Я. Чаадаева брату из Милана в Москву в декабре 1824 года: «Может быть, кто-нибудь из моих знакомых погиб; до тебя никогда ничего не дойдет, но нельзя ли отписать к Якушкину и велеть ему мне написать, что узнает про общих наших приятелей, особенно об Пушкине…» (выделено редакцией).
В списке М. Я. Чаадаева шесть отличий от текста, считающегося каноническим. Три разночтения в стихах 5, 28 и 29 («порога» — «порогу»; «мой» — «мне» и «прегрешенье» — «прегрешенья») не имеют принципиального характера и представляют собой обычные для рукописной литературы деформации. Зато прочие отличия гораздо любопытнее.
Так, в стихе 20 вместо канонического «Счастливой лени верный сын» звучит: «Щастливой неги верной сын». Так было и в наиболее ранней из известных записей — в тетради Никитенко.
В стихе 24 читается: «Равны наказы кивера». У Никитенко такого варианта еще нет («Равны мне каски, кивера»). А в списке Пущина он уже отсутствует:
Равны Законы, кивера…
хотя первоначально там было:
Равны Наказ и кивера…
Последнее написание встречается и в списках более позднего происхождения[1].
Наконец, 31-й стих копии М. Я. Чаадаева — «Пока щастливому возможно» — отличается от всех известных копий и канонического:
Пока ленивому возможно…
Приведенные наблюдения позволяют сделать осторожные предположения о статусе данного списка. Видимо, он отражает одну из ранних стадий работы поэта над текстом. Восходя к изначальному пушкинскому прототексту, список М. Я. Чаадаева зафиксировал вариант послания, предшествующий варианту, запечатленному в копии Пущина.
Промчались годы заточенья
Не долго мирные друзья
Нам видеть кров уединенья
И Царскосельские поля
Разлука ждет нас у порога
Зовет нас дальний света шум
И каждый смотрит на дорогу
С волненьем гордых юных дум
Иной под кивер спрятав ум
Уже в воинственном наряде
Гусарской саблею махнул
В крещенской утренней прохладе
Красиво мерзнет на параде
А грется едет в караул
Другой рожденной быть велможей
Не честь а почести любя
У плута знатнаго в прихожей
Покорным плутом зрит себя
Лишь я судьбе во всем послушный
Щастливой неги верной сын
Душой безпечной равнодушной
Я тихо задремал один
Равны мне писари уланы
Равны наказы кивера
Не рвусь я грудью в капитаны
И не ползу в ассесора
Друзья не много снисхожденья
Оставьте красной мой колпак
Пока его за прегрешенье
Не променял я на шишак
Пока щастливому возможно
Не опасаясь грозных бед
Еще рукой неосторожной
В июле распахнуть жилет
- ↑ См. напр.: Щербачев Ю. Н. Приятели Пушкина Михаил Андреевич Щербинин и Петр Павлович Каверин. М., 1913, с. 112.