ПИСЬМО ВЪ РЕДАКЦІЮ. править
29 декабря на Волковомъ кладбищѣ хоронили писателя Омулевскаго. Въ средѣ провожавшихъ покойнаго къ мѣсту его послѣдняго успокоенія я видѣлъ изъ извѣстныхъ литераторовъ, кромѣ сибиряка г. Ядринцева, только гг. А. Михайлова и Скабичевскаго, — (говорятъ, былъ еще г. Шелгуновъ)[1]. Не знаю, какъ чувствовали себя эти немногіе литераторы, присутствовавшіе на Волкономъ кладбищѣ 29 декабря, но мнѣ — скажу по совѣсти, было очень грустно, горько и обидно за петербургскую пишущую братію…
Погасла жизнь, разорвалось и перестало биться сердце, много пострадавшее при жизни. Умеръ нашъ товарищъ, труженикъ — бѣднякъ, работавшій на благо общее, умеръ честный писатель, но оставившій послѣ себя ни одной строки, за которую можно было бы покраснѣть, неуклонно слѣдовавшій по избранному пути, не перебѣгавшій изъ-подъ одного знамени къ другому и завѣщавшій въ наслѣдство своей вдовѣ и тремъ малюткамъ только одно честное, незапятанное литературное имя…
Москвичи съ почтеніемъ хоронили будочника, исполнившаго свой долгъ. А петербургскіе литераторы — эти, по временамъ, упорные молчальники — не нашли возможнымъ или не нашли нужнымъ почтить послѣдней лаской, послѣднимъ привѣтомъ своего собрата-бѣдняка, почти въ теченіи четверти вѣка честно исполнявшаго свой долгъ и умершаго на своемъ посту. За нѣсколько дней передъ тѣмъ хоронили молодого, талантливаго литератора, Садовникова. У того на могилѣ, какъ сказываютъ, не собралось и десяти человѣкъ.
Грустныя знаменія!.. Я противъ всякаго поклоненія личности, но въ то же время думаю, что плоха та общественная cреда, плохъ тотъ литературный кругъ, которые не цѣнятъ и не помнятъ своихъ лучшихъ сотоварищей согражданъ. Такое отношеніе къ людямъ таланта и ума обличаетъ недостатокъ самосознанія, недостатокъ развитія и чувства собственнаго достоинства… Неужели на могилу товарища насъ могутъ собрать нынѣ только пышныя похороны, сотни вѣнковъ, мишура и блестки?
Когда я стоялъ у могилы Омулевскаго, мнѣ казалось, что и въ жизни, какъ на безмолвномъ, пустынномъ кладбищѣ, мы небольшой кучкой стоимъ на холодномъ, пролизывающемъ вѣтру, жмемся отъ холода и ежеминутно готовы разойтись но всѣ стороны, совершенно безучастные другъ къ другу. Но на похоронахъ Омулевскаго все же нашлась свѣтлая точка на темномъ фонѣ. На могилѣ Омулевскаго была молодежь. Присутствіе ея служитъ залогомъ того, что человѣкъ, послужившій общественному развитію, жившій и умершій съ горячимъ желаніемъ свѣта и свободы русскому народу, не будетъ забытъ въ его родной сторонѣ.
31 декабря, 1883 г.
Редакція «Восточнаго Обозрѣнія» не могла отказать въ помѣщеніи прилагаемаго письма по поводу похоронъ И. В. Омулевскаго извѣстнаго писателя г. Засодимскаго за симпатичные отзывы о покойномъ. Со своей же стороны, какъ земляки и друзья покойнаго, мы не беремъ на себя и не смѣемъ дѣлать никакихъ упрековъ литературной средѣ за ея безучастіе. Относительно замѣчаній, выраженныхъ по поводу разрозненности пишущей братіи въ столицѣ, можно сказать одно, что она не въ первый разъ замѣчается и отмѣчается самими пишущими и разбирать эту причину мы предоставляемъ самой этой средѣ.
- ↑ Мы видѣли сами Н. В. Шелгунова, за тѣмъ поэта Якунина, друга умершаго. Можетъ быть были лица еще изъ литературнаго круга, намъ неизвѣстныя. Ред.