«Аполлонъ», № 2, 1909
Глубоко увѣренъ, — еслибъ постановку «Анфисы» Л. Андреева поручили какому-нибудь заурядному провинціальному режиссеру, участь пьесы, быть можетъ, не была-бы столь плачевной, Прежде всего, такой режиссеръ, вѣрный себѣ, обратилъ-бы дѣйствіе тѣми шаблонными декораціями, которыя публика давно ужъ привыкла считать «ненастоящимъ», а чѣмъ-то вродѣ суконъ стариннаго испанскаго театра, и вышло-бъ то, что требуется: «условная» пьеса была-бъ представлена въ условныхъ декораціяхъ. Затѣмъ играли-бы навѣрное просто, отъ души, безъ режиссерскихъ кунстштюковъ, подчеркиваній, и второстепенное не вылѣзало бы на первый планъ, и не томили-бы паузы изъ «жизни», которыя своей правдивостью противорѣчатъ лжи театра, вызывая въ насъ вопросъ «а гдѣ четвертая стѣна?». Конечно, яркаго успѣха и при такой «провинціальной» постановкѣ пьеса не имѣла-бы. Но что получилось теперь? «Анфиса» — недоносокъ; чтобъ выходить ее на сценѣ до нужной силы, крѣпости, чтобы развить ея жизнеспособность, необходимо особо-бережное обращеніе, проникновенная внимательность, чуткость и нѣжныя-нѣжныя руки.
«Анфису» ставилъ Санинъ.
Я не могу не уважать его, какъ мастера «массовыхъ движеній», хотя и не вполнѣ согласенъ съ его трактовкою толпы на сценѣ, предпочитая расчлененіе массы по группамъ индивидуальной дифференціаціи. Я высоко цѣню и трудолюбіе Санина. Онъ въ правѣ имъ гордиться, называя себя «битюгомь». Дѣйствительно, кто знаетъ Санина, не можетъ не дивиться его способности безъ устали работать. И правда какъ битюгъ! — Актеры послѣ репетицій съ нимъ шатаются, какъ пьяные; съ послѣднимъ изъ статистовъ онъ проходить роль отдѣльно, нерѣдко до изнеможенія, до хрипоты; ему все мало репетицій, на него не угодишь. Казалось-бы, что при такой чудовищной работѣ и съ этой труппой, чуть не сплошь составленной изъ его вышколенныхъ и талантливыхъ учениковъ, режиссеръ Санинъ властенъ являть чудо постановки. Увы! сбывается подчасъ пословица: «гора родила мышь».
Санинъ — битюгъ. Это такъ вѣрно. Поэтому, гдѣ нужно показать жизнь улицы, гдѣ нуженъ грохотъ, топотъ, шумъ, гдѣ нужна грубость площадныхъ движеній, разнузданныхъ инстинктовъ, животной страсти, — тамъ Санинъ подлинно хорошъ. Битюгъ здѣсь въ своей сферѣ. Но тамъ, гдѣ рѣчь идетъ о стильности, о выявленіи нѣжнѣйшихъ чувствъ, тончайшей психологіи, о музыкѣ, о томъ, что называется словесною инструментовкой, о живописной иллюстраціи душевныхъ настроеній и о гармоніи сценическаго представленія, — битюгъ безсиленъ: не его стихія.
Testimonium pаupertаtis — вотъ чѣмъ въ «Анфисѣ» поразилъ режиссеръ Санинъ. Достаточно сказать — послѣ премьеры онъ долженъ былъ покорно подчиниться крикливымъ указаніямъ газетныхъ рецензентовъ и наспѣхъ исправлять погрѣшности: снять адвокатскій знакъ съ героя, такъ искажающій его образъ, выкинуть вводную сцену 4-го акта., какъ совершенно не удавшуюся, стушевать рѣзкости 3-го акта., придать внятность бою часовъ и пр.
Но гдѣ же были глаза Санина и слухъ его и вкусъ, когда онъ репетировалъ «Анфису»! Вѣдь послѣ этой постановки ему серьезно нуженъ менторъ, хотя-бъ въ лицѣ посредственнаго рецензента.
Къ несчастью, декораціи остались тѣ-же, что и на премьерѣ; какая-то невиданной архитектуры спальня съ деревянными подпорками и незамазанными кирпичами, — трактирный залъ въ домѣ героя ницшеанской складки и черный кабинетъ чтобы пугать дѣтей…
Санинъ не вѣритъ, что человѣкъ кладетъ печать на обстановку, въ которой живетъ, — другого объясненія не найти для этихъ декорацій.
Подобно обстановкѣ, и планъ игры былъ не найденъ, не разсчитанъ, Ни красоты, ни правды. Прибавьте къ этому попраніе закона театральной оптики; на каждомъ шагу въ ensemble, игнорировался сценическій фокусъ ради режиссерскихъ фокусовъ, и невозможно было услѣдить главнѣйшее за развлекающимъ, разсѣивающимъ второстепеннымъ, Иногда это второстепенное (какъ, напр., въ финальной сценѣ III-го акта) заступало мѣсто главнаго, комическое вплеталось въ трагическое съ нарушеніемъ равновѣсія; шаржъ въ результатѣ вызывалъ единодушный хохотъ публики, и вслѣдъ за нимъ слова сильнѣйшей драматической экспрессіи не принимались ужъ въ серьезъ.
Перечислять всѣ явныя ошибки режиссуры я не стану; — то главное, что я отмѣтилъ, мнѣ кажется, даетъ уже достаточное понятіе объ этой «постановкѣ». Спектакль «Анфисы» доказалъ еще разъ, что Санинъ или старъ для новой драмы, или черезчуръ молодъ…
Къ тому-же это новое произведеніе Л. Андреева построено съ извѣстнымъ рискомъ и частью недостроено. — Режиссеръ Санинъ прикоснулся къ нему слишкомъ неумѣло; строеніе рухнуло, и первой жертвой палъ виновникъ катастрофы.