8 (12). Когда во время производства гражданского дела из обстоятельств оного откроется противозаконное действие, требующее уголовного преследования (помимо жалобы потерпевшего), то, с передачею сего предмета чрез прокурора в уголовный суд, производство гражданского дела приостанавливается, если разрешение оного зависит от рассмотрения уголовного обстоятельства[1].
Обязанность суда гражданского возбуждать уголовное преследование.I. Настоящая статья содержит в себе два правила, из коих первым на суд гражданский возлагается обязанность о каждом противозаконном действии, обнаруженном при производстве гражданского дела, сообщать уголовному суду чрез прокурора; вторым — обязанность приостанавливать в известных случаях гражданское производство до разрешения дела по обнаруженному противозаконному деянию судом уголовным.
Первое правило, имеющее своим основанием обязанность каждого органа правительственной власти доводить до сведения кого следует о таком обнаруженном им преступлении или проступке, который подлежит уголовному преследованию; это правило безусловно и стоит вне всякой зависимости от того, имеет ли это противозаконное деяние какую-либо связь с производящимся делом, или не имеет никакой. Но с другой стороны, если между этими двумя процессами нет такой связи, которая вызывает необходимость приостановления гражданского производства, то исполнение или неисполнение гражданским судом рассматриваемой обязанности не имеет никакого процессуального для гражданского дела значения, и тяжущиеся не вправе жаловаться ни на то, что суд постановил о передаче дела прокурору, ни на то, что он не сделал об этом распоряжения, если вместе с тем нет указания на неправильное неприостановление гражданского дела, — ибо в этих случаях, т. е. когда сообщение или несообщение прокурору об уголовном обстоятельстве не имеет никакого влияния на решение по предъявленному иску, — распоряжениями суда ни в чем не нарушаются права тяжущихся. Действительно, возьмем такие примеры:
а) Приказчик предъявил иск к своему хозяину об убытках за досрочное удаление его от должности. На суде выяснилось, что причиною удаления послужил отказ приказчика исполнить данное ему хозяином поручение; поручение это заключалось в том, чтобы истец отправился в указанное ему место и принял от провозителей чрез границу контрабандный товар, который, чуть не исключительно, составлял предмет торговли ответчика.
б) Поверенному было поручено взыскать долг; тот взыскал и не передал взысканной суммы верителю, в иске которому к поверенному было отказано по недоказанности того, что ответчик получил что-либо по тому взысканию; тогда веритель предъявили, иск к должнику, но тот представил платежную расписку, выданную ему поверенным, вследствие чего и в этом иске было отказано верителю, но вместе с этим мировой съезд возбудил уголовное преследование против поверенного по обвинению его в присвоении полученного взыскания (73 № 1366).
в) Голуб искал 362 р. с Белявского, который по его доверенности получив эту сумму из банка, не передал ему: съезд, установив, что Белявский передал деньги Голубу, в иске последнему отказал и вместе с тем возбудил против него уголовное преследование за двойное требование одной и той же суммы (75 № 165).
г) Нотариусу было поручено представить на утверждение старшего нотариуса купчую крепость и дано на расходы 5,000 р. Тот израсходовал 4,111 р. 30 к., а остальные 888 р. 70 к. удержал у себя, доказывая, что эта сумма принадлежит ему по условию с доверительницей за труды; судебная палата установила, что по условию нотариус не имел права на удержание этих денег и удержал их самовольно с целью присвоить, а потому постановила взыскать с него эту сумму и о незаконных действиях ответчика сообщить прокурору (78 № 65), и т. п.
Во всех приведенных и им подобных случаях, те преступные деяния, которые, правильно или нет (это безразлично), усмотрены судебными установлениями, и по которым возбуждены уголовные преследования, не имеют никакого значении для гражданского дела, ибо не требуют предварительного разрешения преюдициальных вопросов. Действительно: будет ли уголовным судом констатирован факт занятия хозяином истца контрабандою или нет (п. а), гражданский суд совершенно свободно может разрешить спор между хозяином и приказчиком, имеющий своим основанием договорное между ними соглашение; точно также, будет ли признано уголовным судом, что поверенный присвоил себе полученный им с должника верителя платеж, или не будет (п. б), — гражданский суд не может встретить затруднения в разрешении вопроса о том, состоит ли ответчик должным своему кредитору, или уплатил свой долг поверенному последнего; или: — будет ли истец Голуб признан виновным в намерении вторично взыскать с поверенного Белявского ту сумму, которую он получил от него (п. в), — для гражданского иска это не касается, раз ответчик доказал, что он уплатил истцу то, что получил по его поручению, и потому больше ничего не должен ему; или, наконец, будет ли нотариус признан виновным в намерении присвоить себе остаток от врученной ему суммы на расходы, или не будет (п. г), — это не имеет никакого значения при разрешении спора о том, иметь ли он право по условию с верительницею на удержание взыскиваемых с него 888 р. 70 к., или не имел, и т. п. Здесь преступное деяние, усмотренное судом в действиях того или другого из тяжущихся или третьего лица, не находится в такой неразрывной связи с гражданским иском, чтобы последний не мог быть разрешен прежде разрешения уголовного дела, ибо иск вытекает не из этих уголовных деяний, а из особых гражданских между тяжущимися отношений, при наличности коих могло быть совершено преступление. Словом, в этих случаях гражданский иск не нуждается в предварительном разрешении преюдициальных вопросов, почему гражданский суд и не обязывается приостанавливать свое производство.
С другой стороны, одно заключение гражданского суда о возбуждении уголовного преследования против того или другого из тяжущихся или третьего лица ни в чем не нарушает интересов этих лиц, ибо каждое из них всегда может представить надлежащие объяснения в свое оправдание, и даже прокурор может не усмотреть в сообщении суда поводов для начатия уголовного дела и не дать ему никакого хода (67 № 439; 69 № 902). Вот почему сенат не признает за теми лицами, против коих гражданским судом постановлено возбудить уголовное преследование, права обжаловать это постановление, как неокончательное, в кассационном порядке. (Те же решения, а также 68 № 59; 69 №№ 237, 448, 633; 70 № 1658, 1710 и др ).
Не возбуждение уголовного преследования тоже не нарушает прав тяжущихся, которые всегда могут и сами сделать это, если находят нужным для себя.
Случаи необходимости приостановления гражданского дела.II. Возбуждение уголовного преследования имеет существенное значение для дела и для тяжущихся в том лишь случае, когда вместе с этим связывается вопрос о необходимости приостановления производства по иску, начатому в гражданском суде, для предварительного разрешения компетентным судом того или другого преюдициального вопроса, ибо, с одной стороны, — неправильным приостановлением гражданского процесса могут быть нарушаемы интересы истца, который вынуждается ожидать окончания уголовного дела, а с другой стороны — неприостановление гражданского иска и невозбуждение уголовного дела могут нарушать интересы ответчика, для которого важно, чтобы преюдициальные вопросы предварительно были разрешены более компетентным судом. Поэтому, все дело сводится к тому, — в каких случаях гражданский суд обязан возбудить уголовное дело и приостановить гражданское, и в каких не обязан.
Для правильного разрешения этого вопроса необходимо помнить, что закон требует, чтобы преюдициальные вопросы о том, совершилось ли событие преступления и было ли оно деянием ответчика, были разрешены судом уголовным, как признаваемым более компетентным в разрешении этих вопросов. Следовательно, раз из обстоятельств дела усматривается, что предъявленный иск проистекает из какого-либо преступного деяния, бытие которого, а равно и то, что оно было делом рук той или другой из сторон, должно быть установлено прежде всего, — гражданский суд обязан приостановить свое производство и, если уголовное преследование еще не началось, сообщить об этом прокурору.
Для пояснения сего приведем нижеследующие примеры:
а) Торговый дом «С. и П.» предъявил иск к купцу Ж. о взыскании недоплаченных 4,200 р. за доставленный ему чрез агента торгового дома шелковый товар. Ж., не отрицая того, что товар ему доставлен и что им в счет следующих с него 6,000 р. уплачено только 1,800 р., объяснил, что он выписал заграничный товар, а ему доставлен русский с поддельными таможенными пломбами, о чем он тогда же заявил агенту и требовал, чтобы товар был взят обратно, а уплаченные им 1,800 р. были возвращены ему; но так как это требование его не было исполнено добровольно, то он требует обязать истца принять от него товар и возвратить ему 1,800 р. — Суд усмотрел в деле признаки уголовного преступления, именно, — обмана, соединенного с мошенничеством, выразившемся в подделке таможенных пломб, и потому не мог не применить правила рассматриваемой статьи, ибо, — разрешение вопроса о том, который из двух предъявленных исков — главный или встречный — подлежит удовлетворению, всецело зависело от разрешения вопроса о том, действительно ли ответчику Ж. был доставлен вместо заграничного товара русский с поддельными пломбами, каковая подделка не может не быть признана мошенничеством, установление бытия коего всецело подлежит компетенции суда уголовного.
б) Домовладелец В. предъявил иск к квартиранту М. о взыскании с него убытков, причиненных тем, что кухарка М. выгребала горячие уголья для самовара в чугунный горшок, поставленный на деревянном полу кухни; пол от постоянного нагревания загорелся и В. понес свыше 60 руб. убытков. М. отрицал то, что пожар произошел от приписываемой его кухарке неосторожности, и доказывал, что у плиты не было железного листа, что пол был неплотно сколочен, и что в щель между досками случайно попал вылетевший из печки уголь еловых дров, которые сам же В. доставлял ему. Мировой судья признал объяснения ответчика не доказанными, а то, что кухарка держала горячие уголья в чугуне, поставленном на деревянном полу, доказанным, а потому присудил М. к вознаграждению В. за убытки. Мировой съезд совершенно правильно приостановил дело ввиду того, что ответчик М. мог быть обвинен в иске не прежде, как по установлении уголовным судом виновности кухарки в неосторожном обращении с огнем, причиною чего был пожар (ср. 77 № 347).
Но кроме вопроса о том, необходимо ли предварительное разрешение означенных преюдициальных вопросов, суд должен убедиться еще и в том, что то деяние, которое представляется имеющим уголовный характер, действительно принадлежит к тем, которые предусмотрены уложением или уставом о наказаниях, ибо только те деяния, за совершение коих закон определяет известное наказание, подлежат уголовному преследованию и ведению уголовного суда. Следовательно, если в данном деянии нет признаков, характеризующих уголовное преступление или проступок, об уголовном преследовании и речи быть не может; почему, если деяние не подлежит уголовному преследованию, суд гражданский сам должен разрешить те преюдициальные вопросы, которые, в других случаях подлежат разрешению уголовного суда. Так:
Обман признается уголовным преступлением, караемым уголовным законом, но лишь тогда, когда он соединен с мошенничеством, т. е. — когда совершающий обман предпринимает такие действия, чтобы обманываемый не мог уберечься посредством обыкновенных в житейском быту осторожности, предусмотрительности и внимания к своим интересам; если же обманывающий ничего не предпринимает, чтобы лишить обманываемого возможности увидеть, что он обманывается, уголовного преступления нет в таком деянии (71 № 983 уг.), например:
а) К. обратился к торговцу лесным материалом П. с предложением продать ему партию сосновых досок. П. указал ему еловые доски, которые тот и купил за сосновые; но когда они были доставлены ему, обман обнаружился и К. предъявил к П. иск об уничтожении этой сделки и об убытках причиненных ему обманом. Окружной суд не приостановил дела по 8 ст., находя, что в деянии П. не содержится признаков уголовно наказуемого деяния, так как покупщик имел полную возможность удостовериться в том, что ему продают не сосновые, а еловые доски, вследствие сего дело сводилось к разрешению спора, при разрешении коего надлежит руководствоваться правилами 1516—1519 ст. т. X ч. 1, по силе коих продавец обязан доставить покупщику вещи того качества, которое они должны были иметь согласно условию договора, для установления чего вовсе нет надобности уголовного приговора.
б) С. искал с Н. 235 рублей за забранный в кредит товар; Н. доказывал распискою, подписанною истцом С., что им заплачено в счет этого долга 230 р., но мировой судья, установив по данным, представленным истцом, что расписка С. относится к прежнему долгу, усмотрел в действиях ответчика мошенничество и потому, приостановив производство по иску, сообщил об обнаруженном им «преступлении» прокурору, который, не усмотрев в поступке Н. признаков мошенничества, не дал сообщению мирового судьи никакого хода. И действительно, одно утверждение ответчика, что взыскиваемый с него долг выплачен, не имеет в себе ничего преступного, как как от суда гражданского зависит, признать или не признать возражение ответчика доказанным.
Итак, гражданский суд вправе возбудить уголовное дело, а гражданское приостановить лишь при наличности следующих условий: 1) когда разрешению гражданского спора должно предшествовать выяснение того, было ли событие того деяния, из которого иск проистекает, и совершено ли оно тем или другим тяжущимся, и 2) когда это деяние имеет все признаки уголовного преступления, караемого законом уголовным.
Исключения из этого правила: а) когда уголовному преследованию должно предшествовать разрешение спора о праве гражданском;III. Но и это последнее правило не без исключений. Прежде всего должно быть указано на те случаи, когда по закону возбуждению уголовного преследования должно предшествовать решение гражданского суда о праве. Эти случаи предусматриваются 27 ст. уст. уг. суд., по силе которой, — «если определение преступности деяния зависит от определения в установленном порядке прав состояния, или собственности на недвижимое имущество, или же свойства несостоятельности обвиняемого, то преследование уголовным судом не возбуждается, а возбужденное приостанавливается до разрешения спорного предмета судом гражданским». Хотя в этой статье указаны всего три случая, в коих решение гражданского суда должно предшествовать возбуждению уголовного преследования, именно, разрешение споров о правах состояния и о праве собственности на недвижимое имение, а также установление свойства несостоятельности, но правило это не имеет исчерпывающего характера и должно иметь применение во всех тех случаях, когда действительность и свойство деяния, в котором предполагается преступление, зависит от определения силы и значения документов, оспариваемых одною из сторон, или когда преступное деяние состоит в предъявлении ко взысканию денежного обязательства, по которому произведен уже платеж (71 № 862 уг.). Почему, в этих случаях гражданский суд может сообщить прокурору об обнаруженном им уголовном обстоятельстве, но не прежде, как по постановлении решения по существу дела и установлении того, что иск возник из преступления. Значит, здесь приостановление гражданского производства не может иметь места, — дело должно быть решено по существу.
На этом основании гражданский суд не вправе приостановить дело:
а) по иску верителя к поверенному о несдаче ему денег, взысканных с третьего лица, хотя бы в действиях поверенного, опровергающего такой иск содержанием договора доверенности, суд и усматривал присвоение поверенным чужих денег, ибо здесь преюдициальным вопросом является спор между тяжущимися о праве на те деньги, и только по разрешении этого спора судом гражданским может быть установлено, заключается ли в действиях поверенного преступное присвоение чужого, или нет; посему, гражданский суд должен разрешить этот спор в порядке, установленном для разрешения гражданских споров, и если установит, что поверенный действовал противозаконно, неправильно присваивая себе полученные им деньги, постановить решение о взыскании с поверенного неправильно удерживаемую сумму, после чего может сообщить прокурору об обнаруженном преступлении (ср. 69 № 580 уг.);
б) по иску собственника о возврате нанятых вещей, не оказавшихся у нанимателя, если последний опровергает иск тем, что им приобретены были те вещи в собственность или переданы им третьему лицу с воли, ведома и согласия истца, так как и здесь предварительно должен быть разрешен вопрос о праве на спорное имущество; почему, по признании возражения ответчика не заслуживающими уважения, суд должен постановить решение по существу спора и уже затем возбудить уголовное дело, если в действиях ответчика усмотрит незаконное присвоение или растрату (ср. 69 № 753 уг.);
в) по иску о взыскании долга, когда ответчик доказывает, что долг им уплачен и истец незаконно требует с него вторичного платежа, ибо только по установлении того, что должник уплатил свой долг, может быть установлено, что истец вторично требует уплаты того, что ему было уплачено. Следовательно и в этом случае гражданский суд может возбудить уголовное преследование только по разрешении гражданского дела (70 № 50 уг., и 77 № 12), и т. п.;
г) до признания в установленном порядке несостоятельности злостной, по одним признакам таковой, суд не вправе передать дело прокурору для возбуждения уголовного преследования (95 № 50).
Словом, в тех случаях, когда для признания в деянии тяжущегося наличности уголовного преступления необходимо разрешить вопрос о праве гражданском, гражданский суд не должен приостанавливать своего производства, но обязан решить дело по существу и уже потом сообщить прокурору об уголовном обстоятельстве.
б) когда характер правонарушения не имеет значения;IV. Затем, вторым исключением должны быть поставлены те случаи, когда характер действий, какими ответчик нарушает право истца, не имеет никакого значения для гражданского иска, т. е. когда спорное право должно быть признано нарушенным действиями ответчика без всякого отношения к тому, преступны или непреступны эти действия. Подобное встречается в исках, имеющих в основании обвинение ответчика в неисполнении или нарушении установленных между сторонами юридических отношений, причем между тяжущимися нет спора о праве. Так:
а) по договору ссуды или найма движимого имущества ответчик должен возвратить истцу предмет договора, но не возвращает не потому, что присваивает себе право на него, а по каким-либо другим основаниям; из обстоятельств же дела обнаруживается, что у ответчика нет переданного ему имущества: оно растрачено им или продано третьему лицу. В этих случаях для разрешения гражданского иска не имеет никакого значения то обстоятельство, по какой причине ответчик не исполняет договора, который он должен исполнить, а потому гражданский суд свободно может постановить свое решение, но вместе с тем начать уголовное дело, если усмотрит в действиях ответчика характер преступности, караемой законом уголовным.
б) вопреки закона, собственник застраховал одно и тоже имущество в двух обществах; когда оно сгорело, предъявил к одному из страховых обществ иск о взыскании страховой премии: общество указывает на то. что, в случае двойного страхования, договор страхования признается недействительным и страхователь теряет право на вознаграждение за убытки. В этом случае для суда гражданского необходимо установить одно, — было ли сгоревшее имущество застраховано вдвойне, или нет; при разрешении этого вопроса в утвердительном смысле, суду нет надобности устанавливать того, в чем заключалась побудительная причина застраховать свое имущество вдвойне, — был ли тут злой умысел или нет, — по закону, двойное страхование делает договор недействительным, и потому истцу надлежит отказать в иске; если же при этом будет выяснено, что страхователь действовал с преступным намерением, суд может сообщить об этом прокурору уже после постановления решения (79 № 80).
Иное дело, если страхователь, заключая договор страхования, допустил какой-либо обман, или же скрыл застрахованное имущество и потом показал его сгоревшим; здесь прежде разрешения спора о праве истца на премию должен быть выяснен вопрос о преступном деянии, что может быть сделано только уголовным судом; посему в подобном случае гражданский суд должен приостановить дело по иску (75 № 979).
в) когда преступление преследуется только по жалобе потерпевшего.V. Наконец, в тех случаях, когда гражданский иск проистекает из такого преступного деяния, которое преследуется не иначе, как по жалобе потерпевшего, гражданский суд не должен приостанавливать своего производства, но обязан сам установить небытие того преступного деяния, из коего иск проистекает. Это на том основании, что если уголовное дело не может быть начато без жалобы о том потерпевшего, а подать такую жалобу или не подавать зависит исключительно от воли последнего, то, само собою разумеется, никто не вправе заставить его требовать уголовного преследования его обидчика, если сам он этого не желает и ограничивается лишь взысканием убытков, причиненных ему тем преступным деянием ответчика; права же на взыскание этих убытков он, очевидно, не может быть лишен единственно потому, что отказывается от своего другого права требовать присуждения виновного к наказанию. Хотя же в первоначальных своих решениях правительствующий сенат и высказался за то, что гражданский иск за убытки, причиненные частным преступлением (самовольною порубкою леса) может быть предъявлен в гражданском суде не ранее разрешения дела в суде уголовном, который должен установить факт самовольной порубки и виновность в том ответчика (73 № 80 и 250; 74 № 363), но впоследствии он сам отказался от этого неправильного взгляда и в решении 1882 г. № 52 прямо высказал: «иски о вознаграждении за убытки, причиненные такими преступными деяниями, которые преследуются только по жалобам потерпевших и преследование которых подлежит прекращению за примирением, могут быть предъявляемы непосредственно в суде гражданском без предварительного обращения в уголовный суд» (то же повторено и в решении 82 г. № 68). (См. также р. 93 № 36).
Практика Сената по этим вопросам.VI. Обращаясь к практике нашего верховного кассационного суда по рассматриваемым вопросам, мы находим:
а) По силе 700 и 701 ст. т. X ч. 1, все способы приобретения прав тогда только признаются действительными, когда они утверждаются на непринужденном произволе и согласии, которые должны быть свободны; свобода же произвола и согласия нарушается принуждением и подлогом. Но подлог есть преступление, наказуемое уголовным законом; поэтому, установление виновности кого-либо в совершении подлога принадлежит уголовному суду; следовательно, если кто прямо обвиняет кого-либо в подлоге, разрешение вопросов как о событии подлога, так и о совершении его обвиняемым, должно принадлежать суду уголовному, в котором дело может быть начато и непосредственно; но оно может быть начато и в суде гражданском, ибо никто не может воспретить лицу, права коего нарушены подлогом, требовать восстановления этих прав путем признания данного акта подложным; но в этом случае, равно как и в тех, когда при производстве дела гражданского сторона объявит тот или другой акт подложным и укажет лицо, которое, по ее мнению, совершило подлог, гражданский суд обязан приостановить у себя производство и передать дело на рассмотрение суда уголовного, который и должен выяснить преюдициальные вопросы о событии преступления и о совершении его лицом, указанным суду, как это прямо предписывается 563 ст. уст. гр. суд., по силе которой гражданский суд не обязан этого делать в том лишь случае, когда преступление подлога покрывается установленною давностью или смертью совершившего его.
Но если лицо, совершившее подлог, не указывается гражданскому суду, последний (в общих судебных местах) не приостанавливает дела и сам должен исследовать акт для установления его подлинности или подложности, каковое установление должно быть обязательным и для суда уголовного, в который дело должно быть передано для разыскания виновного и определения ему наказания. Если дело производится в мировых установлениях, всякое заявление подлога приостанавливает гражданское производство и вопрос о подлоге передается прокурору (ст. 110 уст. гр. суд.).
Под словом «принуждение» закон подразумевает уголовное преступление: — «принуждение бывает, когда кто-либо, быв захвачен во власть другого, принуждается к отчуждению имущества или ко вступлению в обязательство насильственно, страхом настоящего или будущего зла, могущего постигнуть его лицо или имущество (ст. 702 зак. гр.). Однако, нет сомнения в том, что принуждение может быть и нравственное, что после постоянных отрицаний (68 № 785; 69 № 760: 75 № 258; 76 №№ 398, 582; 78 № 154) признано наконец и сенатом (901 № 21). Кроме того, свобода произвола и согласия могут быть нарушаемы обманом и введением контрагента в заблуждение (83 № 78; 90 № 9), что дает право обманутому контрагенту требовать уничтожения заключенной им сделки. Таким образом, в спорах о недействительности сделок, заключенных вопреки правил 700 и 701 ст. т. X ч. 1, суду гражданскому приходится встречаться с такими вопросами, от разрешения коих должно зависеть разрешение самого спора о действительности акта, в каких же случаях он вправе сам разрешить эти вопросы, т. е. установить факт нарушения свободы произвола и согласия, в каких — разрешение их он должен предоставить суду уголовному, а до того времени приостановить свое производство? Очевидно, здесь должно руководствоваться ничем иным, как характером того действия, которым нарушена означенная свобода. Если суд установит, что это действие предусмотрено законом уголовным и им карается, как деяние преступное, то он должен применить правило разбираемой статьи; если же за то действие не полагается уголовное наказание, гражданский суд должен сам установить, — имело ли место принуждение, или нет (69 № 39; ср. 70 № 71; 75 № 419).
б) По силе 15 и 16 ст. векс. уст. (изд. 1902 г.), «вексель, для вступления его в силу в отношении к первому приобретателю, должен быть выдан ему векселедателем», и «считается выданным первому приобретателю, если находится во владении последнего, разве бы оказалось, что выдачи в самом деле не было и он об этом знал». Правила эти указывают на то, что вексель не может иметь никакой силы, по крайней мере для первого приобретателя, если будет доказано, что он не был выдан последнему векселедателем. Но если он не был выдан векселедателем, то как же он мог попасть в руки приобретателя? Случаи перехода векселя к приобретателю без ведома и согласия векселедателя весьма разнообразны. Такой переход может иметь в своем основании и какое-либо преступление, напр., кражу векселя у векселедателя; может и не иметь ничего преступного. как например: векселедатель передал вексель третьему лицу с тем, чтобы оно выдало его тому, на чье имя он составлен, по наступлении известного события; третье же лицо передает его приобретателю до наступления этого события, которое вовсе не могло иметь места. Очевидно в обоих этих случаях вексель не может почитаться вступившим в силу и первый приобретатель не может искать по нем. То обстоятельство, что он не был выдан векселедателем, по смыслу приведенных статей, должен доказать векселедатель; но кто должен констатировать отсутствие выдачи? Не подлежит сомнению, что в тех случаях, когда векселедатель никого не обвиняет в преступлении, в похищении, напр., векселя, и доказывает только неправильный переход его к приобретателю, спор должен быть разрешен судом гражданским. То же самое должно быть и тогда, когда векселедатель утверждает, что вексель похищен у него, но неизвестно кем, ибо в этом последнем случае суду уголовному нечего делать — нет лица, против коего можно было бы возбудить уголовное преследование: поэтому, суд гражданский должен сам установить факт невыдачи векселя и уже затем, если он усмотрит, что векселеприобретатель получил его незаконно и в таком незаконном получении кроется преступление, караемое уголовным законом, сообщить об этом прокурору по разрешении гражданского дела о праве истца на его иск. Если же векселедатель прямо обвинит кого-либо в краже документа, то гражданский суд должен поступить по правилу 8 (12) ст., ибо здесь решению суда гражданского должно предшествовать разрешение преюдициальных вопросов судом уголовным. Правительствующий сенат разъясняет, что гражданский суд должен поступить по правилу разбираемой статьи и тогда, когда вексель передан по надписи третьему лицу таким первым приобретателем его, который векселедателем прямо обвиняется в краже векселя (76 № 306).
в) По 1512 ст. зак. гр., покупщик даже незаведомо краденой вещи подвергается отобранию ее, а ему «предоставляется заплаченные деньги искать на продавце». Это правило может служить основанием двух видов исков: 1) собственник проданной вещи может предъявить иск о возврате ее к тому, у кого она находится, и 2) покупщик, у которого вещь эта отобрана, может предъявить иск о возврате ему уплаченной за нее суммы. Как в первом, так и во втором случае возбуждается вопрос о том, кто должен констатировать, что вещь украдена?
Разрешение этого вопроса не встречает затруднения в тех случаях, когда факт кражи констатирован судом уголовным, коим установлено и то, что отыскиваемая вещь именно одна из украденных (76 № 196); но не всякая кража доходит до уголовного суда; значительная часть тайного похищения остается без преследования по невозможности обнаружить виновного, а между тем краденые вещи могут оказаться у того или другого лица, добросовестно или недобросовестно приобретшего их у кого-либо другого. Но и при таких условиях собственник вещи не может быть лишен права требовать, чтобы она была выдана ему, а потому за ним не может быть не признано права и на иск об этом, каковой иск, очевидно, должен быть предъявлен в суде гражданском. Последний не вправе отказаться от рассмотрения такого иска по той причине, что факт кражи не установлен судом уголовным; не всегда он вправе и приостановить свое производство с возбуждением уголовного дела, ибо для последнего нужно, чтобы в виду было лицо, подлежащее преследованию за кражу или за укрывательство краденого. Поэтому, он должен войти в поверку доказательств представленных ему сторонами и, буде найдет возможным установить лицо, предполагаемое виновным в похищении, он обязан поступить по правилу настоящей (8 (12)) статьи. Но если этого, невозможно установить, ему не может не принадлежать право самому выяснить вопрос о том, действительно ли требуемая истцом вещь похищена у него и приобретена ответчиком не с публичного торга и не принята им в залог, при наличности чего правило 1512 ст. не может иметь применения (ср. 82 № 16).
Коль скоро это будет установлено судом, покупщик вправе предъявить иск к продавцу о возврате уплаченных ему денег, ибо для суда, в котором будет предъявлен такой иск, решение того же или другого суда о признании вещи краденой и о возвращении ее собственнику должно быть признано за обязательное разрешение преюдициального вопроса о событии кражи (73 № 1137).
г) Уничтожение чужих документов с целью доставить себе или кому-либо другому противозаконную выгоду почитается уголовным преступлением (ст. 1622 ул. о нак. изд. 1866 г. и 522 ст. изд. 1903 г.). Посему иск, имеющий своим основанием обвинение ответчика в умышленном истреблении документа истца, не может быть рассмотрен гражданским судом прежде разрешения дела судом уголовным; вследствие сего к таким искам должно быть применяемо правило разбираемой статьи неукоснительно (76 № 297).
Но по совокупному смыслу 2053 ст. т. X ч. 1 п 249 ст. уст. суд. торг., надранное заемное обязательство или вексель служат доказательством платежа тогда лишь, когда документ этот находится в руках должника; если же он находится в руках кредитора, то последнему предоставляется право доказать причину разорвания документа и, если должник не докажет, что им произведен платеж, присудить взысканию (68 № 35; 70 №№ 1565, 1882; 71 № 1140; 76 № 111), хотя бы при этом и было установлено, что документ разорвал должник с целью освободиться от платежа долга, и уже затем возбудить уголовное преследование против ответчика (73 № 1323). Хотя же в этом последнем решении правительствующий сенат предоставляет усмотрению суда, каким путем следует установить наличность преступного деяния ответчика, т. е. самому ли или передать дело в уголовный суд, но это разъяснение едва ли может быть признано правильным. Разрешение вопроса о том, нужно ли предварительное установление уголовного обстоятельства судом уголовным или не нужно, вовсе не предоставлено произволу суда; последний должен руководствоваться ни чем иным, как тем общим правилом, по силе которого предварительное разрешение дела уголовным судом необходимо тогда лишь, когда требуется установление уголовного преступления, без установления чего гражданский суд не может приступить к решению дела по предъявленному иску. В случаях же, подобных рассматриваемому, в этом никакой нужды нет: закон предоставляет кредитору право иска по находящемуся в его руках документу и все сводится к тому, оплачен или не оплачен этот документ; а то, кем и с какою целью он разорван, дело второстепенное. Это тем более верно, что в этих случаях возможно и совершенно обратное явление а именно: если по представленным ответчиком данным суд установит, что долг был уплачен, то он должен будет возбудить преследование не против ответчика в намерении уничтожить документ, а против истца по обвинению в двойном требовании платежа (ср. 77 № 12).
Затем в практике сената были уже упомянутые выше случаи, когда он признавал необходимым применение рассматриваемой статьи:
д) в исках об убытках, причиненных неосторожным обращением с огнем (77 № 347);
е) в спорах о действительности страхования при обвинении страхователя в обмане, соединенном с мошенничеством (75 № 979),
и находит 8 ст. неприменимой в случаях:
ж) в спорах о несоответствии качества товара условленному в договоре, если при этом не было обмана, наказуемого уголовным законом (70 № 71; 75 № 419);
з) в спорах о недействительности страхования вследствие двойного застрахования одного и того же имущества (79 № 80);
и) в исках о возвращении дара, вследствие оскорбления дарителя одаряемым (76 № 33; 79 № 193);
і) в исках об убытках по 683 ст. з. гр., причиненных при эксплуатации железнодорожных и пароходных предприятий (76 № 7; 79 №№ 157, 204; 80 № 109);
і) в спорах о действительности завещания самоубийцы, ибо здесь должна быть выяснена гражданская правоспособность завещателя (75 № 365).
Порядок установления в деле уголовного обстоятельства.VII. Простейший случай обнаружения в деле уголовного обстоятельства есть тот, когда на последнее прямо указывается в исковом прошении. Это бывает весьма часто: истец прямо выводит свой иск из уголовного деяния, совершенного ответчиком; посему в этих случаях суду не остается ничего более, как установить, во 1-х, то, что это преступное деяние принадлежит к тем, которые преследуются и без жалобы потерпевшего; во 2-х, то, что установление события этого преступного деяния и совершение его ответчиком должно предшествовать разрешению гражданского спора, и в 3-х, возбуждено ли уже уголовное преследование установленным порядком или нет. Все это суд может выяснить но вызове ответчика и по выслушании объяснений сторон, после чего, при утвердительных ответах на первые два вопроса, и отрицательном на последний, правило рассматриваемой статьи должно иметь полное применение к делу. Если же хоть на один из первых двух вопросов последует отрицательный ответ, в приостановлении дела и в сообщении прокурору об уголовном обстоятельстве нет нужды, т. к. гражданское дело может быть разрешено без предварительного разрешения преюдициальных вопросов судом уголовным. Наконец, при утвердительных ответах на все три вопроса, суд должен применить правило 6 ст., т. е. дело приостановить до решения уголовным судом, но об обнаруженном уголовном обстоятельстве не сообщать прокурору.
Чаще, однако, о наличности в деле уголовного элемента заявляет суду ответчик, возводя на истца то или другое обвинение. Но такое заявление само по себе не дает еще основания ни для приостановления гражданского производства, ни для сообщения прокурору. Суд и здесь должен войти в рассмотрение первых двух из вышеприведенных вопросов и только при утвердительном разрешении их вправе руководствоваться разбираемым правилом. При этом здесь следует иметь в виду, что ответчики, в видах возможности отдаления постановления неприятного для них решения, весьма нередко взводят на истцов обвинение в небывалых преступлениях. Особенно часто это бывает в исках по различным долговым обязательствам, когда они могут обвинять истца в ростовщичестве. Этот прием затягивания дела употребляется не только в исках по обязательствам, возникшим из договоров займа, в каковых только случаях и могут быть применяемы карательные законы, изображенные в 1802 ст. мир. уст. и в 608 ст. нового уложения (96 № 69), но и в исках, основанных на других долговых обязательствах, имеющих в своем основании другие договоры, т. е. к таким случаям, когда карательные законы вовсе не применимы (то же решение). Очевидно, в этих последних случаях о приостановлении гражданского производства с возбуждением уголовного преследования не может быть и речи, т. к. истец обвиняется в преступлении, не предусмотренном уголовным законом; но и в исках, вытекающих из договоров займа, когда ввиду закона, объявляющего ростовщическое обязательство недействительным, гражданский суд не может постановить решения до исследования дела в порядке уголовного судопроизводства, все-таки одного голословного обвинения в ростовщичестве недостаточно для приостановления гражданского дела. Суд обязательно должен проверить те данные, на которых основано это обвинение и только тогда, когда не найдет его лишенным всякого основания, применять правило 8 (12) ст. (см. также 98 № 68 о стачке на торгах).
Гораздо реже те случаи, когда ни одна из сторон не возбуждает вопроса о наличности в деле уголовного обстоятельства, а между тем оно несомненно есть и сам суд усматривает его. По букве же 8 (12) ст., вовсе нет надобности, чтобы та или другая сторона требовали приостановления дела, — это может и должно быть сделано по собственной инициативе суда, если он усмотрит необходимым предоставить уголовному суду разрешить преюдициальные вопросы. Но само собою разумеется, что и здесь суд должен твердо установить эту необходимость, для чего не лишен права не только проверить представленные ему доказательства, но и потребовать от сторон, согласно 368 ст. уст., разъяснения тех обстоятельств, которые представляются неясными.
Порядок возбуждения уголовного преследования.VIII. По смыслу разбираемой статьи, гражданский суд всегда должен передавать прокурору об обнаруженном им уголовном обстоятельстве, т. е. совершенно независимо от того, требуется ли приостановление гражданского производства до разрешения преюдициальных вопросов судом уголовным, или не требуется, ибо в законе сказано так: «то с передачею сего предмета чрез прокурора в уголовный суд, производство гражданского дела приостанавливается, если решение оного зависит от рассмотрения уголовного обстоятельства», т. е. — приостановление гражданского производства есть только последствие обязанности, возлагаемой на суд самим законом и заключающейся в том, что о каждом обнаруженном уголовном преступлении должно быть доведено до сведения уголовного суда. Ввиду этого, сенат признает за судом право сообщать прокурору об уголовном преступлении, когда гражданский спор стороны окончили миром (69 № 746) и когда уголовному преследованию должны подлежать третьи лица, не участвующие в деле (75 № 860; 81 № 42).
Выражение закона — «с передачею сего предмета чрез прокурора в уголовный суд», указывает на то, что вся обязанность гражданского суда по этому предмету состоит в простом сообщении прокурору об уголовном обстоятельстве; возбуждать уголовное преследование против кого бы то ни было гражданский суд не вправе, не вправе и передать дело непосредственно в уголовный суд (67 № 371; 70 № 1498), а должен ограничиться только сообщением прокурору, который может и не согласиться с правильностью его заключения (67 № 439; 69 № 902).
Спрашивается теперь, в каком же порядке должно быть делаемо это сообщение? Нет надобности говорить о том, что как о необходимости разрешения преюдициальных вопросов судом уголовным, так и о приостановлении до того гражданского производства, должно быть постановлено особое частное определение с возможно подробным изложением в нем тех соображений, которые привели суд к такому заключению; вот, сообщение прокурору копии такого определения и должно соответствовать требованию закона; подлинное производство не должно быть передаваемо, т. к., во 1-х, об этом ничего не сказано в законе, во 2-х — оно всегда может оказаться необходимым для гражданского суда, ибо, несмотря на его приостановление, стороны могут возбуждать различные частные вопросы, как напр., — об обеспечении иска, о замене одной меры обеспечения другою, о необходимости приостановления дела по одной из причин, указанных в 681 ст. уст., и т. п.
В тех случаях, когда наличность в деле уголовного обстоятельства, требующего возбуждения уголовного преследования, не вызывает необходимости в приостановлении гражданского производства, постановление суда о сообщении прокурору может быть сделано во всякое время, т. е. как до решения дела по существу, особым частным определением, так и при постановлении самого решения, в этом последнем.
Последствия неисполнения сих правил судом.IX. Обращаясь к выяснению последствий, которые должно влечь за собою неисполнение или нарушение этих правил, следует заметить, что это неисполнение и нарушение могут заключаться или в неправильном возбуждении уголовного преследования с приостановлением или без приостановления гражданского производства, или же в неправильном оставлении без внимания уголовного обстоятельства как в том случае, когда выяснение его должно предшествовать решению гражданского иска по существу, так и в том, когда в таком выяснении нет надобности.
Вообще, постановление суда, как первой так и второй инстанции, о передаче дела прокурору, не подлежит обжалованию, ибо этим ни в чем еще не нарушаются права ни тяжущихся ни тех третьих лиц, против коих, по мнению гражданского суда, должно быть возбуждено преследование, ибо, как сказано выше, гражданский суд не возбуждает такого преследования, а обвинительная власть не связывается препровожденным ей сообщением и может и не усмотреть наличности того преступного деяния, которое усмотрено судом гражданским. Посему, на определение суда о сообщении прокурору жалобы не допускаются (70 №№ 1658, 1778; 71 № 12; 73 № 1356; 75 № 165; 78 № 65; 95 № 13; 99 № 27 и др.) ни со стороны тяжущихся, ни со стороны третьих лиц (73 № 1366).
Если вместе с тем суд постановляет и о приостановлении производства, то и такое постановление не подлежит обжалованию, ибо им, как неокончательным судебным определением, не заканчивается производство, а потому оно, в силу 783 ст. уст., не может быть обжаловано отдельно от апелляции (82, № 66).
Исключением из этих общих правил являются те определения суда, коими, в противность правила 27 ст. уст. угол. суд., суд постановляет сообщить прокурору об обнаруженном им уголовном преступлении, преследованию за которое должно предшествовать решение гражданского суда о праве или о свойстве несостоятельности (ср. V объясн.); в этих случаях возможны и частные и апелляционные жалобы (94 № 50).
Но если суд, вместо приостановления, прекратит дело, то такое неправильное определение, как преграждающее путь к достижению правосудия всегда может быть обжаловано и в частном порядке (на определение суда первой степени) и в кассационном (на определение второй инстанции) (71 № 299; 72 № 819; 75 № 85; 77 № 12 и др.).
Несообщение прокурору об обнаруженном уголовном обстоятельстве имеет различные последствия, которые зависят от того, подлежало ли гражданское производство приостановлению или не подлежало. Если суд обязан был приостановить свое производство и не сделал этого, сообщив или не сообщив о преступном деянии прокурору, тяжущиеся всегда могут жаловаться, но на определение суда первой степени не иначе, как вместе с апелляцией (см. объясн. к 783 ст.). В этом случае вторая инстанция, буде найдет жалобу заслуживающею уважения, должна исправить ошибку первой инстанции, т. е. постановить определение о приостановлении дела до рассмотрения уголовного обстоятельства судом уголовным, если оно последним еще не рассмотрено; если же о нем и не было сообщено прокурору — сообщить. На такую же неправильность суда второй степени может быть подана и кассационная жалоба по постановлении им решения по существу дела; признание такой жалобы правильной, конечно, должно влечь за собою отмену обжалованного решения.
Что же касается тех случаев, когда обнаруженное уголовное обстоятельство не находится в прямой связи с существом гражданского спора, требующей приостановления производства по последнему, то единственным последствием этого может быть только указание высшим судом низшему, в порядке надзора, на допущенную им неправильность, ибо с одной стороны — такая неправильность не может иметь никакого влияния на дело по иску, а с другой — тяжущемуся, находящему такую неправильность, ничто не препятствует и самому подать жалобу прокурору, раз он находит это необходимым для себя.
Применимо ли это правило по делам охранительного порядка.X. Относительно вопроса о том, применимо ли правило рассматриваемой статьи к делам, производящимся в порядке охранительного производства, следует сказать, что при обнаружении уголовного преступления и при производстве этого рода дел, суд не освобождается от обязанности, возлагаемой законом на все органы правительственной власти, сообщать кому следует об обнаруженных преступлениях; но за судом не может быть не признано право и приостанавливать охранительное производство до выяснения уголовного обстоятельства надлежащим судом, если от этого должно зависеть определение об удостоверении того права, об удостоверении коего заявлено требование. Но само собою разумеется, что к этой мере и здесь гражданский суд должен прибегать лишь в тех случаях, когда событие преступного деяния может быть установлено судом уголовным. Раз же самое преследование не может быть начато в уголовном суде по одной из причин, указанных в 16 и 277 ст. уст. уг. суд., установление этого события принадлежит суду гражданскому. Так: представляется к утверждению духовное завещание лица, окончившего жизнь самоубийством, как это видно из метрики этого лица. Такое завещание, в силу 1017 ст. т. X ч. 1, недействительно, и суд должен оставить такое завещание без утверждения согласно 10664 ст. зак. гр. Но лицо, представившее завещание к утверждению, представляет доказательства тому, что завещатель лишил себя жизни в припадке умственного расстройства, при доказанности чего, завещание может быть признано действительным (76 № 92; 77 № 365; 80 № 276). Таким образом, в деле возбуждается вопрос о том, должно ли самоубийство завещателя почитаться преступлением или не должно? Этот вопрос, т. е. вопрос о событии преступления, подлежит разрешению суда уголовного; но за смертью завещателя уголовное преследование не может быть начато, а потому означенный вопрос должен быть разрешен судом гражданским (77 № 19 общ. собр.); вследствие чего в подобных случаях ни о приостановлении гражданского производства, ни о передаче дела прокурору не может быть и речи.