[45]
Одна изъ тысячи

„Скажи мнѣ, госпожа, красавица моя,
Открой, зачѣмъ грустишь ты и тоскуешь вѣчно?
Чего желаешь ты, и въ чемъ твоя забота?
Ты такъ стройна, лицо сіяетъ красотою;
Ты вся окутана и бархатомъ, и шелкомъ;
Одинъ твой только взглядъ,—и вѣрныя служанки
Уже спѣшатъ твои желанья всѣ исполнить.
И днемъ, и въ часъ ночной плѣнительные звуки
Твой услаждаютъ слухъ. Роскошные ковры
10 Разостланы у ногъ твоихъ. Въ твоемъ покоѣ
Устроенъ для тебя цвѣтникъ благоуханный.
Прекрасные плоды твой украшаютъ столъ,
А предъ тобой стоитъ кальянъ великолѣпный…
О, не завидуй ты и ангеловъ блаженству!
15 Твоя роскошная обитель—тотъ же рай!
Не стала ты женой простого человѣка,—
Супругой стала ты могучаго паши.
Печалиться, грустить—то было-бъ неразумно!“

Въ гаремѣ старая рабыня говорила
20 Такъ госпожѣ своей, армянкѣ Рипсимэ,

[46]

Которую враги свѣтъ истины Христовой
Принудили забыть и стать магометанкой.
Въ отвѣтъ не молвила ни слова Рипсимэ
И только въ сторону съ печалью отвернулась.
25 Ея лицо дышало грустью. Тихо слезы
Изъ чудныхъ, нѣжныхъ глазъ красавицы катились…

Она взглянула вверхъ, на дальній небосклонъ,
И, горе тяжкое въ своей душѣ скрывая,
Смотрѣла, какъ неслись по небу грозно тучи,
30 Въ которыхъ молніи заснувшія таились,
Какъ и въ ея душѣ… И вспомнилось ей дѣтство,
Ея родители, и братья, и родные,
И время чудное, когда жилось ей дома
Такъ мирно, беззаботно,—и тотъ день ужасный,
35 Когда въ ихъ домъ,—на Пасхѣ это было,—
Турецкій офицеръ съ кавасами[1] ворвался
И объявилъ паши безжалостнаго волю:
Что Рипсимэ должна вступить въ его гаремъ…
Безъ чувствъ упала мать, убитая той вѣстью,
40 Любимой дочери пришелъ отецъ на помощь,
Но вотъ блеснула сабля,—и, рукой каваса
Сраженный, мертвымъ палъ отецъ на землю!..

И увлекли ее въ гаремъ… И отреклась
Она отъ вѣры христіанской, отъ армянъ,
45 И сдѣлалась паши супругою любимой…
Но никогда съ тѣхъ поръ ни смѣха, ни улыбки
Не видно было на лицѣ ея. Ни танцы,

[47]

Ни игры шумныя иль пышные наряды,—
Ее въ тоскѣ ничто, ничто не веселило!..
50 Но гнѣвныя слова проклятья злымъ врагамъ
Съ невинныхъ устъ ея ни разу не слетѣли;
И только все она шептала съ удивленьемъ:
„О, что-жъ меня спасти не явятся армяне?..“

Юрій Веселовскій.




Примечания

  1. Кавас — мусульманские почётные стражи, облечённые низшей полицейской властью. (прим. редактора Викитеки)