Манифестъ Государыни Императрицы Екатерины II: Объ истребленіи Запорожской Сѣчи
Мы восхотѣли чрезъ сіе объявить во всей Нашей Имперіи къ общему извѣстію Нашимъ всѣмъ вѣрноподданнымъ, что Сѣчь Запорожская въ конецъ уже разрушена, со истребленіемъ на будущее время и самаго названія Запорожскихъ Козаковъ, не меньше какъ за оскорбленіе Нашего Императорскаго Величества чрезъ поступки и дерзновеніе, оказанныя отъ сихъ Козаковъ въ неповиновеніи Нашимъ Высочайшимъ повеленіямъ. Не прежде Мы поступили на сію милосердію Нашему весьма противную необходимость, какъ по истощеніи вотще всѣхъ способовъ кротости и терпѣнія, провождавшихъ къ нимъ увѣщанія, дабы воздвигнули на себя праведный Нашъ гнѣвъ и строгость ввѣреннаго Намъ отъ Всевышняго правосудія. Не изчисляя жалобъ и утружденій, нерѣдко восходившихъ къ Нашему Престолу отъ сосѣднихъ Державъ за наглости и за грабительства, которыя непрестанно въ ихъ границахъ происходятъ отъ Запорожцовъ, воспомянемъ Мы во первыхъ начало и происхожденіе, отъ которыхъ существуютъ сіи Козаки; а потомъ въ нижеслѣдующемъ изобразимъ ихъ дерзостное ослушаніе Монаршей Нашей власти и тяжкія отъ нихъ, Запорожцевъ, воспослѣдовавшія насильства противу собственныхъ согражданъ своихъ, подданныхъ же Нашихъ. Отъ писателей, повѣствующихъ древнія дѣянія Отечества, взаимствовать можно каждому любопытному то свѣденіе, что Запорожскіе Козаки не что иное были, какъ часть отъ Малороссійскихъ Козаковъ, напослѣдокъ въ нравахъ и въ образѣ правленія отщетившаясь; ибо сіи, обращаясь въ естественномъ общежительствѣ, были донынѣ да и пребудутъ всегда полезными гражданами, напротивъ чего Запорожскіе, одичавъ въ своихъ ущелинахъ и порогахъ, гдѣ первобытно по способности мѣстъ, одна только военная стража учреждена была къ отраженію Татарскихъ набѣговъ, составили изъ себя мало по малу совсѣмъ особливое, странное и намѣренію самаго Творца, въ размноженіи рода человѣческаго отъ него благословенномъ, противоборствующее политическое сонмище. Вмѣсто того, что при началѣ учрежденія на Днепровскихъ порогахъ нужной и полезной стражи, Козакамъ, на оную временно и поперемѣнно изъ Украйны отряжаемымъ, возбранено было брать туда съ собою женъ и дѣтей своихъ, дабы оныхъ не подвергать напрасной опасности варварскаго плѣненія, слѣдовательно же и самыхъ стражей содержать чрезъ то въ большей свободѣ и лучшей по тогдашнимъ обычаямъ военной исправности, нѣкоторые изъ нихъ столько пріобыкли къ сей праздной, холостой и безпечной жизни, что здѣлали себѣ напослѣдокъ изъ нея неподвижный законъ, а съ онымъ, забывая отчину свою, и рѣшились остаться уже навсегда въ Сѣчи на собственной своей волѣ. Число ихъ не было ни велико, ни уважаемо, даже и во время присоединенія Малой Россіи подъ Державу Всероссійскую, какъ доказываютъ переговоры, тогда происходившіе между Государевыхъ Бояръ и Думныхъ людей съ посланниками Гетмана Хмельницкаго, гдѣ на вопросъ Министровъ Царскихъ, что еще Запорожцы на вѣрность къ присягѣ не приведены? Гетманскіе Посланники отвѣчали тако: «Запорожцы люди малые и въ дѣло ихъ ставить не чего»; а какъ таково бытіе Запорожцовъ, по установленному у нихъ безженству, долженствовало бы скоро разрушиться, то и стали они принимать безъ разбора въ свое худое общество людей всякаго сброда, всякаго языка и всякой вѣры, и симъ единымъ средствомъ существовали они до настоящаго уничтоженія. Не могъ и не можетъ, конечно, быть полезенъ Отечеству сихъ качествъ политическій разнообразный и юродивый составъ членовъ, питающихся въ совершенномъ почти отъ свѣта и естественнаго общежительства разлученіи, наиболѣе отъ грабежа посреди окрестныхъ народовъ, не взирая на священныя съ оными обязательства мира и доброй дружбы, часто приносящихъ отъ рукъ крови и неправды во храмахъ Всевышняго жертвы, ими же гнушается Господь Вседержитель, и погруженныхъ безъ того во всякое другое время, когда имъ способы къ разбойничеству пресѣкаемы были, въ совершенной праздности, гнуснѣйшемъ пьянствѣ и презрительномъ невѣжествѣ. Преступленія же ихъ, вынудившія отъ Насъ мѣры строгости, оглавляются слѣдующимъ: 1) Оставляя подъ покровомъ забвенія прежнія свои важныя и пагубныя преступленія и измѣны противу вѣрности и подданства, начали они, лѣтъ за десять тому назадъ, да и въ самое новѣйшее время гораздо простирать свою дерзость, присвояя и требуя наконецъ себѣ, какъ будто достоянія ихъ собственности, не только всѣхъ тѣхъ земель, которыя Нами чрезъ послѣднюю войну отъ Порты Оттоманской пріобрѣтены, но даже и занятыхъ селеніями Новороссійской Губерніи, предъявляя будто имъ и тѣ и другія издревле принадлежали, когда напротивъ всему свѣту извѣстно, что первыя изъ сихъ земель никогда во владѣніи Рѣчи Посполитой Польской не находились, слѣдовательно же отъ оной ни кому и даны быть не могли; а послѣднія, хотя и составляютъ часть Малороссіи, но тѣмъ не меньше особенною принадлежностью Козаковъ Запорожскихъ никогда не были, да и быть не могли, потому что они въ самомъ бытіи своемъ не имѣли никакого законнаго начала, слѣдовательно же и собственности никакой въ земляхъ, а были единственно терпимы въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ они засѣли, въ замѣну прежней тамъ военной стражи: чего ради тѣ Новороссійской Губерніи земли какъ пустыя, а въ прочемъ не только къ житію человѣческому, но и къ огражденію границъ отъ непріятельскихъ набѣговъ удобныя, были заселены людьми къ земскому хозяйству и къ военной службѣ равно устроенными. 2) Въ слѣдствіе такого себѣ присвоенія Новороссійской Губерніи земель, дерзнули они не только препятствовать указанному отъ Насъ обмежеванію оныхъ, воспрещая посланнымъ для онаго Офицерамъ явною смертію, но заводить и строить на нихъ самовластно собственные свои зимовники, а сверхъ того уводить еще изъ тамошнихъ жителей и изъ поселенныхъ полковъ гусарскаго и пикинернаго, мужеска и женска пола людей, коихъ всего уведено въ Запорожье до восьми тысячь душъ, включая тутъ и тѣхъ, кои отъ притѣсненія Козаковъ въ собственныхъ своихъ жилищахъ принуждены были переходить къ нимъ и подчиняться ихъ самовластію. 3) Пограбили и разорили они, Запорожцы, у однихъ обывателей Новороссійской Губерніи въ дватцать лѣтъ, а именно съ 1755 года, цѣною на нѣсколько сотъ тысячь рублей. 4) Не устрашились еще самовластно захватить зимовниками своими пріобрѣтенныя мирнымъ трактатомъ новыя земли между рѣками Днѣпромъ и Бугомъ, присвоить и подчинить себѣ новопоселяемыхъ тамъ жителей Молдавскаго гусарскаго полку, такъ же приходя отчасу въ вящшее неистовство и собираться вооруженною рукою для насильственнаго себѣ возвращенія мнимыхъ своихъ земель Новороссійской Губерніи, не взирая и на то, что Мы Императорскою Нашею Грамотою, отъ 22 Маія минувшаго 1774 года, повѣлевъ имъ прислать ко Двору Нашему нарочныхъ депутатовъ для представленія о ихъ правахъ, въ тожъ время строгое имъ подтвержденіе учинили, воздержаться отъ всякаго своевольства и оставить спокойно всѣ настоящія селенія и жителей. Но Запорожцы и послѣ того не больше послушными оказались; какъ они же 5) Принимали къ себѣ, не смотря на частыя имъ Правительствъ нашихъ запрещенія, не однихъ уже прямо въ Козаки вступающихъ бѣглецовъ, но и людей женатыхъ и семьенистыхъ чрезъ разныя обольщенія уговорили къ побѣгу изъ Малороссіи, для того только, чтобъ себѣ подчинить и завесть у себя собственное хлѣбопашество, въ чемъ довольно уже и предуспѣли; ибо поселянъ, въ земледѣліи упражняющихся, находится нынѣ въ мѣстахъ бывшаго Запорожскаго владѣнія до пятидесяти тысячь душъ. 6) Наконецъ, тѣ же Запорожцы стали распространять своевольныя свои присвоенія и до земель издревле принадлежащихъ Нашему войску Донскому, непоколебимому въ должной къ Намъ вѣрности, всегда съ отличностію и мужествомъ въ нашей службѣ обращающемуся и порядкомъ и добрымъ поведеніемъ пріобрѣвшему навсегда къ себѣ отлично Наше Высочайшее Монаршее благоволеніе, дѣлая и симъ Донскимъ Козакамъ запрещенія пользоваться оными землями, которыя уже долговременно въ ихъ обладаніи состоятъ. Всякій здраво разсуждающій можетъ тутъ легко проникнуть какъ лукавое намѣреніе Запорожскихъ Козаковъ, такъ и существительный отъ онаго Государству вредъ. Заводя собственное хлѣбопашество, разторгали они тѣмъ самое основаніе зависимости ихъ отъ Престола Нашего и помышляли конечно составить изъ себя посреди отечества область совершенно независимую, подъ собственнымъ своимъ неистовымъ управленіемъ, въ надеждѣ, что склонность къ развратной жизни и къ грабежу будетъ, при внутреннемъ изобиліи, безпрестанно обновлять и умножать ихъ число. Напрасно здѣсь изъяснять, коль предосудительно было бы событіе сего злодѣйскаго умысла, какъ въ разсужденіи безопасности смѣжныхъ къ Запорожью жилищъ и селеній, такъ и въ разсужденіи неминуемой убыли въ людяхъ изъ числа Нашихъ вѣрныхъ подданыхъ; но столько, однакожъ, не можемъ Мы умолчать, что и торговля съ землями Порты Оттоманской, освобожденная Матерьнимъ Нашимъ попеченіемъ отъ всей прежней тѣсноты, слѣдовательно же по взаимнымъ естественнымъ способностямъ, и обѣщающая трудящимся скорые и дѣйствительные плоды богатой жатвы, не могла бы достигнуть сама по себѣ того совершенства, которое ей видимымъ образомъ предлежитъ, къ позавидованію всей Европы, естьлибъ вредное скопище Запорожскихъ Козаковъ, обратившихъ хищность и грабительство въ первое свое ремесло, не было благовременно изъято изъ тѣхъ мѣстъ, чрезъ которыя сія торговля отчасти неминуемо проходить и дѣйствовать долженствуетъ. Не для чего, равнымъ образомъ, и того скрывать, что при самомъ началѣ послѣдней съ Портою Оттоманскою войны, многіе изъ Запорожскихъ Козаковъ умышляли, забывъ страхъ Божій и должную Намъ и Отечеству вѣрность, передаться на непріятельскую сторону, какъ и въ самомъ дѣлѣ ни извѣстія войскамъ Нашимъ не подали они о приближеніи къ границамъ тогдашняго Крымскаго Хана, ниже ему въ походѣ, сколько ни есть, препятствовали, будучи къ тому въ довольныхъ силахъ. Правда, Мы съ удовольствіемъ воздаемъ всю достойную похвалу въ томъ пунктѣ, что немалаяжъ часть Запорожскаго войска въ минувшую нынѣ столь славную, столь и счастливую войну съ Портою Оттоманскою, оказала при арміяхъ нашихъ отличные опыты мужества и храбрости; почему Мы, обыкнувъ признавать и награждать по достоинству заслуги каждаго изъ Нашихъ вѣрныхъ подданныхъ, не упустимъ, конечно, и впредь изъ Всемилостивѣйшаго Нашего вниманія всѣхъ частныхъ людей, служившихъ Намъ въ сей части Нашего народа, которые въ ополченіяхъ противу Государственнаго непріятеля ознаменовали вѣрность свою къ Намъ кровію и достохвальными подвигами; хотя и тутъ, къ сожаленію Нашему, не можемъ скрыть, что многіе и изъ сихъ послѣднихъ, по возвращеніи своемъ изъ похода въ Сѣчь, начали совращаться съ истиннаго пути и поступать за одно съ своими домашними товарищами, вопреки Нашей Высочайшей волѣ и Нашимъ Монаршимъ повелѣніямъ. И тако по необходимому уваженію на все вышеизложенное, сочли Мы себя нынѣ обязянными предъ Богомъ, предъ Имперіею Нашею и предъ самымъ вообще человѣчествомъ разрушить Сѣчу Запорожскую и имя Козаковъ, отъ оной заимствованное. Въ слѣдствіе того 4 Іюня Нашимъ Генералъ-Порутчикомъ Текелліемъ со ввѣренными ему отъ насъ войсками занята Сѣчь Запорожская въ совершенномъ порядкъ и полной тишинѣ, безъ всякаго отъ Козаковъ сопротивленія, потому, что они не инако увидѣли приближеніе къ нимъ войскъ, какъ уже повсемѣстно оными окружены были; ибо Мы сему военачальнику именно предписали стараться произвесть порученное дѣло спокойнѣйшимъ образомъ, убѣгая, сколь возможно, пролитія крови. Возвѣщая Нашимъ вѣрнымъ и любезнымъ подданнымъ всѣ сіи обстоятельства, можемъ Мы въ тоже время имъ объявить, что нѣтъ теперь болѣе Сѣчи Запорожской въ политическомъ ея уродствѣ, слѣдовательно же и Козаковъ сего имени. Мѣсто жилища и угодья тамошнія оставляемъ Мы для постоянныхъ и Отечеству наравнѣ съ другими полезныхъ жителей, причисляя ихъ по способности къ Новороссійской Губерніи и поручая при новомъ заведеніи и устройствѣ во особливое попеченіе учрежденному тамъ намъ Правительству Нашему. Впрочемъ, слѣдуя человѣколюбію Нашему, которое всегда и отъ праведной преступнику казни отвращается, сообразовались Мы оному не меньше и въ опредѣленіи будущаго жребія всѣмъ частнымъ членамъ бывшихъ Запорожскихъ Козаковъ, Всемилосивѣйше повелѣвъ не желающихъ остаться на постоянномъ жительствѣ въ своихъ мѣстахъ, распустить на ихъ родину, а желающимъ тутъ селиться, дать землю для вѣчнаго имъ жилища; всѣмъ же Старшинамъ, кои служили порядочно и имѣютъ одобренія отъ Нашихъ военныхъ начальниковъ, объявить Нашу Императорскую милость и что они сразмѣрные службѣ и званію ихъ получатъ степени. Данъ въ Москвѣ, отъ Рождества Христова тысяща седьмь сотъ семьдесятъ пятаго года, Августа третьяго дня, а Государствованія Нашего четвертагонадесять лѣта. (М. П.) «ЕКАТЕРИНА».
Мы восхотели чрез сие объявить во всей Нашей Империи к общему известию Нашим всем верноподданным, что Сечь Запорожская в конец уже разрушена, со истреблением на будущее время и самого названия Запорожских Козаков, не меньше как за оскорбление Нашего Императорского Величества чрез поступки и дерзновение, оказанные от сих Козаков в неповиновении Нашим Высочайшим повелениям. Не прежде Мы поступили на сию милосердию Нашему весьма противную необходимость, как по истощении вотще всех способов кротости и терпения, провождавших к ним увещания, дабы воздвигнули на себя праведный Наш гнев и строгость вверенного Нам от Всевышнего правосудия. Не изчисляя жалоб и утруждений, нередко восходивших к Нашему Престолу от соседних Держав за наглости и за грабительства, которые непрестанно в их границах происходят от Запорожцов, воспомянем Мы во первых начало и происхождение, от которых существуют сии Козаки; а потом в нижеследующем изобразим их дерзостное ослушание Монаршей Нашей власти и тяжкия от них, Запорожцев, воспоследовавшия насильства противу собственных сограждан своих, подданных же Наших. От писателей, повествующих древния деяния Отечества, взаимствовать можно каждому любопытному то сведение, что Запорожские Козаки не что иное были, как часть от Малороссийских Козаков, напоследок в нравах и в образе правления отщетившаясь; ибо сии, обращаясь в естественном общежительстве, были доныне да и пребудут всегда полезными гражданами, напротив чего Запорожские, одичав в своих ущелинах и порогах, где первобытно по способности мест, одна только военная стража учреждена была к отражению Татарских набегов, составили из себя мало по малу совсем особливое, странное и намерению самого Творца, в размножении рода человеческого от него благословенном, противоборствующее политическое сонмище. Вместо того, что при начале учреждения на Днепровских порогах нужной и полезной стражи, Козакам, на оную временно и попеременно из Украйны отряжаемым, возбранено было брать туда с собою жен и детей своих, дабы оных не подвергать напрасной опасности варварского пленения, следовательно же и самых стражей содержать чрез то в большей свободе и лучшей по тогдашним обычаям военной исправности, некоторые из них столько приобыкли к сей праздной, холостой и беспечной жизни, что зделали себе напоследок из неё неподвижный закон, а с оным, забывая отчину свою, и решились остаться уже навсегда в Сечи на собственной своей воле. Число их не было ни велико, ни уважаемо, даже и во время присоединения Малой России под Державу Всероссийскую, как доказывают переговоры, тогда происходившие между Государевых Бояр и Думных людей с посланниками Гетмана Хмельницкого, где на вопрос Министров Царских, что еще Запорожцы на верность к присяге не приведены? Гетманские Посланники отвечали тако: «Запорожцы люди малые и в дело их ставить не чего»; а как таково бытие Запорожцов, по установленному у них безженству, долженствовало бы скоро разрушиться, то и стали они принимать без разбора в свое худое общество людей всякого сброда, всякого языка и всякой веры, и сим единым средством существовали они до настоящего уничтожения. Не мог и не может, конечно, быть полезен Отечеству сих качеств политический разнообразный и юродивый состав членов, питающихся в совершенном почти от света и естественного общежительства разлучении, наиболее от грабежа посреди окрестных народов, не взирая на священные с оными обязательства мира и доброй дружбы, часто приносящих от рук крови и неправды во храмах Всевышнего жертвы, ими же гнушается Господь Вседержитель, и погруженных без того во всякое другое время, когда им способы к разбойничеству пресекаемы были, в совершенной праздности, гнуснейшем пьянстве и презрительном невежестве. Преступления же их, вынудившия от Нас меры строгости, оглавляются следующим: 1) Оставляя под покровом забвения прежния свои важные и пагубные преступления и измены противу верности и подданства, начали они, лет за десять тому назад, да и в самое новейшее время гораздо простирать свою дерзость, присвояя и требуя наконец себе, как будто достояния их собственности, не только всех тех земель, которые Нами чрез последнюю войну от Порты Оттоманской приобретены, но даже и занятых селениями Новороссийской Губернии, предъявляя будто им и те и другия издревле принадлежали, когда напротив всему свету известно, что первые из сих земель никогда во владении Речи Посполитой Польской не находились, следовательно же от оной ни кому и даны быть не могли; а последния, хотя и составляют часть Малороссии, но тем не меньше особенною принадлежностью Козаков Запорожских никогда не были, да и быть не могли, потому что они в самом бытии своем не имели никакого законного начала, следовательно же и собственности никакой в землях, а были единственно терпимы в тех местах, где они засели, в замену прежней там военной стражи: чего ради те Новороссийской Губернии земли как пустые, а в прочем не только к житию человеческому, но и к ограждению границ от неприятельских набегов удобные, были заселены людьми к земскому хозяйству и к военной службе равно устроенными. 2) В следствие такого себе присвоения Новороссийской Губернии земель, дерзнули они не только препятствовать указанному от Нас обмежеванию оных, воспрещая посланным для оного Офицерам явною смертию, но заводить и строить на них самовластно собственные свои зимовники, а сверх того уводить еще из тамошних жителей и из поселенных полков гусарского и пикинерного, мужеска и женска пола людей, коих всего уведено в Запорожье до восьми тысячь душ, включая тут и тех, кои от притеснения Козаков в собственных своих жилищах принуждены были переходить к ним и подчиняться их самовластию. 3) Пограбили и разорили они, Запорожцы, у одних обывателей Новороссийской Губернии в дватцать лет, а именно с 1755 года, ценою на несколько сот тысячь рублей. 4) Не устрашились еще самовластно захватить зимовниками своими приобретенные мирным трактатом новые земли между реками Днепром и Бугом, присвоить и подчинить себе новопоселяемых там жителей Молдавского гусарского полку, так же приходя отчасу в вящшее неистовство и собираться вооруженною рукою для насильственного себе возвращения мнимых своих земель Новороссийской Губернии, не взирая и на то, что Мы Императорскою Нашею Грамотою, от 22 Маия минувшего 1774 года, повелев им прислать ко Двору Нашему нарочных депутатов для представления о их правах, в тож время строгое им подтверждение учинили, воздержаться от всякого своевольства и оставить спокойно все настоящия селения и жителей. Но Запорожцы и после того не больше послушными оказались; как они же 5) Принимали к себе, не смотря на частые им Правительств наших запрещения, не одних уже прямо в Козаки вступающих беглецов, но и людей женатых и семьенистых чрез разные обольщения уговорили к побегу из Малороссии, для того только, чтоб себе подчинить и завесть у себя собственное хлебопашество, в чем довольно уже и предуспели; ибо поселян, в земледелии упражняющихся, находится ныне в местах бывшего Запорожского владения до пятидесяти тысячь душ. 6) Наконец, те же Запорожцы стали распространять своевольные свои присвоения и до земель издревле принадлежащих Нашему войску Донскому, непоколебимому в должной к Нам верности, всегда с отличностию и мужеством в нашей службе обращающемуся и порядком и добрым поведением приобревшему навсегда к себе отлично Наше Высочайшее Монаршее благоволение, делая и сим Донским Козакам запрещения пользоваться оными землями, которые уже долговременно в их обладании состоят. Всякий здраво рассуждающий может тут легко проникнуть как лукавое намерение Запорожских Козаков, так и существительный от оного Государству вред. Заводя собственное хлебопашество, разторгали они тем самое основание зависимости их от Престола Нашего и помышляли конечно составить из себя посреди отечества область совершенно независимую, под собственным своим неистовым управлением, в надежде, что склонность к развратной жизни и к грабежу будет, при внутреннем изобилии, беспрестанно обновлять и умножать их число. Напрасно здесь изъяснять, коль предосудительно было бы событие сего злодейского умысла, как в рассуждении безопасности смежных к Запорожью жилищ и селений, так и в рассуждении неминуемой убыли в людях из числа Наших верных подданых; но столько, однакож, не можем Мы умолчать, что и торговля с землями Порты Оттоманской, освобожденная Матерьним Нашим попечением от всей прежней тесноты, следовательно же по взаимным естественным способностям, и обещающая трудящимся скорые и действительные плоды богатой жатвы, не могла бы достигнуть сама по себе того совершенства, которое ей видимым образом предлежит, к позавидованию всей Европы, естьлиб вредное скопище Запорожских Козаков, обративших хищность и грабительство в первое свое ремесло, не было благовременно изъято из тех мест, чрез которые сия торговля отчасти неминуемо проходить и действовать долженствует. Не для чего, равным образом, и того скрывать, что при самом начале последней с Портою Оттоманскою войны, многие из Запорожских Козаков умышляли, забыв страх Божий и должную Нам и Отечеству верность, передаться на неприятельскую сторону, как и в самом деле ни известия войскам Нашим не подали они о приближении к границам тогдашнего Крымского Хана, ниже ему в походе, сколько ни есть, препятствовали, будучи к тому в довольных силах. Правда, Мы с удовольствием воздаем всю достойную похвалу в том пункте, что немалаяж часть Запорожского войска в минувшую ныне столь славную, столь и счастливую войну с Портою Оттоманскою, оказала при армиях наших отличные опыты мужества и храбрости; почему Мы, обыкнув признавать и награждать по достоинству заслуги каждого из Наших верных подданных, не упустим, конечно, и впредь из Всемилостивейшего Нашего внимания всех частных людей, служивших Нам в сей части Нашего народа, которые в ополчениях противу Государственного неприятеля ознаменовали верность свою к Нам кровию и достохвальными подвигами; хотя и тут, к сожалению Нашему, не можем скрыть, что многие и из сих последних, по возвращении своем из похода в Сечь, начали совращаться с истинного пути и поступать за одно с своими домашними товарищами, вопреки Нашей Высочайшей воле и Нашим Монаршим повелениям. И тако по необходимому уважению на все вышеизложенное, сочли Мы себя ныне обязянными пред Богом, пред Империею Нашею и пред самым вообще человечеством разрушить Сечу Запорожскую и имя Козаков, от оной заимствованное. В следствие того 4 Июня Нашим Генерал-Порутчиком Текеллием со вверенными ему от нас войсками занята Сечь Запорожская в совершенном порядк и полной тишине, без всякого от Козаков сопротивления, потому, что они не инако увидели приближение к ним войск, как уже повсеместно оными окружены были; ибо Мы сему военачальнику именно предписали стараться произвесть порученное дело спокойнейшим образом, убегая, сколь возможно, пролития крови. Возвещая Нашим верным и любезным подданным все сии обстоятельства, можем Мы в тоже время им объявить, что нет теперь более Сечи Запорожской в политическом её уродстве, следовательно же и Козаков сего имени. Место жилища и угодья тамошния оставляем Мы для постоянных и Отечеству наравне с другими полезных жителей, причисляя их по способности к Новороссийской Губернии и поручая при новом заведении и устройстве во особливое попечение учрежденному там нам Правительству Нашему. Впрочем, следуя человеколюбию Нашему, которое всегда и от праведной преступнику казни отвращается, сообразовались Мы оному не меньше и в определении будущего жребия всем частным членам бывших Запорожских Козаков, Всемилосивейше повелев не желающих остаться на постоянном жительстве в своих местах, распустить на их родину, а желающим тут селиться, дать землю для вечного им жилища; всем же Старшинам, кои служили порядочно и имеют одобрения от Наших военных начальников, объявить Нашу Императорскую милость и что они сразмерные службе и званию их получат степени. Дан в Москве, от Рождества Христова тысяща седьмь сот семьдесят пятого года, Августа третьего дня, а Государствования Нашего четвертагонадесять лета. (М. П.) «ЕКАТЕРИНА».