На пышныхъ кафтанахъ горѣли алмазы,
Блестѣли цвѣтами хрустальныя вазы;
Жемчужныя нитки, какъ гибкія змѣи,
Крутясь, обвивали атласныя шеи;
Сверкали девизы; сіяли знамена;
Вельможи и дамы толпились у трона;
Предъ ними на тронѣ, подъ пышной фатою,
Сидѣла царица, блестя красотою…
Предъ ней танцовали пажи молодые;
Ей льстивыя рѣчи толпа разсыпала;
Но скучны ей были забавы пустыя;
Печальныя очи смотрѣли устало…
И что ей, — величья земного свѣтилу, —
Почета и власти мечты золотыя,
Что ей до того, что за мудрость и силу
Ее прославляли народы земные!
И что ей до блеска роскошнаго бала,
И что ей до лести неискренней было,—
Царица томилась, царица страдала,
Царица глубоко и страстно любила!
Пускай о дѣяньяхъ, героя достойныхъ,
По цѣлому свѣту молва прогремѣла,—
Она побѣждала и въ мирѣ и въ войнахъ,
Но сердце свое побѣдить не сумела…
И въ шумѣ дневномъ, и въ молчаніи ночи,
Горитъ ея мозгъ отъ больного тумана,
Стоятъ передъ нею надменныя очи,
Болитъ и болитъ въ ней сердечная рана!..
Повсюду, повсюду,—и въ музыкѣ бальной,
И въ звучныхъ напѣвахъ далекаго хора,—
Ей слышится голосъ глухой и печальный,
Ей слышатся рѣчи тоски и укора…
"Простите, царица за смѣлое слово!
"За смѣлое слово, бывало, казнили…
"Но вамъ ли любить человѣка простого,
"Отдаться страстей опьяняющей силѣ!…
"Но вамъ, ли, великой, могучей, любимой,
"И властью и славой играть своевольно!…
"Полно мое сердце тоской нестерпимой,
"Простите, царица, мнѣ страшно и больно!
"За васъ положилъ-бы я голову смѣло,
"Я-бъ жизнью своей рисковалъ ежечасно!
"Мой долгъ, мои чувства не знаютъ предѣла,
"Но вольное сердце и имъ не подвластно!…
"Простите жъ навѣки! Царите побѣдно
"На славу потомкамъ, на счастье народу!
"А мнѣ… мнѣ позвольте исчезнуть безслѣдно
«Въ далекомъ изгнаньи, за вашу свободу»!…
Ужасныя рѣчи! нѣмые упреки!
Страдаетъ царица; и горько и больно
Сжимается сердце, и блѣдныя щеки
Румянецъ стыда покрываетъ невольно!…
Напрасно танцуютъ пажи молодые.
И льстивыя рѣчи звучать надъ толпою!
Несносны царицѣ забавы пустыя,
Полна ея грудь безысходной тоскою…
И въ шумѣ дневномъ, и въ молчаніи ночи,
Горитъ ея мозгъ отъ больного тумана.
Стоятъ передъ нею надменныя очи,
Болитъ и болитъ въ ней сердечная рана!…
