Летопись крушений и пожаров судов русского флота 1713—1853/1855 (ВТ:Ё)/1830 г. Шлюп Смирный

* 1830 год. Шлюп (24 пушки) Смирный. Командир, капитан-лейтенант П. П. Шепырев. (Каттегат.) Следуя из Архангельска под командою капитана опытного, уже третий год командовавшего настоящим судном и делавшим третью кампанию между Архангельска и Кронштадта, лавировал в Каттегате при тихом, изменчивом, юго-западном ветре, с пасмурною погодою; по чрезвычайному изменению курсов течением обманулся в счислении, в продолжение полутора суток (с полудня 31 июля, когда взяты пеленги) на 19½ миль к востоку, и в полночь 2 августа при набежавшем от SW шквале с крупным дождём стал на мель у шведского берега, севернее острова Тилэ, приняв открывшийся пред этим огонь за Ангольтский маяк. Большой опасности вначале не виделось: нос ещё был на воле, и только кормою прижало, под которою было воды одним футом менее углубления; грунт твёрдый песок. Закрепив паруса, спустили брам-реи и брам-стеньги на низ, баркас и катер на воду; завезли завоз на достаточную глубину и стали тянуться. Шлюп однако ж не трогался. Между тем к утру ветер и зыбь с моря усилились; шлюп стало сильно бить о грунт и подвигать к берегу; воды прибыло до сорока дюймов. Тогда спустили нижние реи; но для спуска марса-рей и стенег уже нельзя было работать на марсах. Вскоре приехал с берега английско-датский консул Гаммер, предлагая в помощь несколько рыбацких лодок; но лодки эти ни к чему тогда не могли служить. Ветер всё крепчал. Фок и грот-мачты для облегчения ударов были срублены. Удары стали легче; но руль вышибло, румпелем переломило палубный транец и самый румпель сломился. Волнение сильно поддавало в гельм-порт, который заваливали парусами и рогожами, подведя ещё сложенный вдвое лисель, спущенный на баластинах, но его разорвало. Наконец, когда руль совсем отделился, удалось заткнуть его дыру, и повреждённую корму снайтовили. Катер, стоявший под ветром, был опрокинут и оторван; баркас едва успевали отливать. К одиннадцати часам утра вода выступила в корвете на три фута выше кубрика. Команда изготовляла плоты. Ветер то стихал, то усиливался. Господин Гаммер, выбрав благополучное время, завёз на рыбацкой лодке конец на берег и по нём вытащили трос. Но только 4-го числа обстоятельства позволили начать переправу. Во всё это время команда, находившаяся в беспрерывных работах, очень нуждалась в пресной воде, с большим трудом доставаемой из трюма, и в провизии, совершенно промоченной. Начавшаяся 4-го числа переправа была вскоре прервана усилившимся ветром и только на другой день совершенно окончена, причём последними оставили шлюп, уже в 5 часов вечера: капитан, штурман и доктор. Во время этой переправы погиб с опрокинувшейся лодки унтер-лейтенант Николай Головачёв, уже бывший на берегу, но возвратившийся на шлюп «по своей надобности», и с ним 12 человек нижних чинов. Опрокинутую его шлюпку быстро несло течением мимо шлюпа, переопрокидывая и сбрасывая одного за другим несчастных пловцов. Со шлюпа кидали им концы, вёсла, доски, койки; но лодка всё удалялась и вскоре, сбросив с себя все жертвы, скрылась из виду. Спасся с неё только канонер Чесноков, сброшенный в воду, но ухватившийся за весло и с ним достигнувший берега, на который вытащен товарищами. На шлюпе тогда не было гребных судов — баркас разбило, а спустить шлюпки с боканцев при таком волнении находили невозможным. Отвалившие же от берега лодки не могли выгрести. Разгруженный шлюп впоследствии был снят и потом продан. По представлении государю императору следственного об этом событии дела высочайше повелено: «Командира шлюпа Смирный, капитан-лейтенанта Шепырева, и прочих офицеров, на оном бывших, от следствия и взыскания освободить; но капитан-лейтенанту Шепыреву, впредь до повеления, в командование судов не давать и назначить теперь под начальство к старшему на одно из судов, имеющих в течение будущей навигации придти из Архангельска».