Александр I
Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона
Словник: Ажан — Алмемар. Источник: т. 1: А — Алмемар, стлб. 797—808 ( скан )

Александр I — русский император (род. в 1777 г., умер 9 ноября 1825 г.).

I. С 1801 по 1812 г. — Вступив на престол после насильственной смерти своего отца, императора Павла (11 марта 1801 г.), Александр I горячо отдался внутренней преобразовательной деятельности. В ряду государственных задач было намечено и рассмотрение еврейского вопроса, который находился в хаотическом состоянии в предыдущую эпоху разделов Польши и вступления больших еврейских масс в русское подданство. Идея пересмотра законов о евреях принадлежала предшествовавшему царствованию: с этой целью в течение четырех лет в III департаменте Сената, этого высшего в то время государственного учреждения, собирался соответствующий материал. Но с наступлением нового царствования выработка еврейской реформы была поставлена в новые внешние условия, которые должны были отразиться и на ее внутреннем содержании. Указом Сенату 9 ноября 1802 года разрешение вопросов еврейской жизни было поручено особому Еврейскому комитету из пяти членов, в числе коих были граф Виктор Кочубей и князь Адам Чарторижский, либеральные сотрудники и ближайшие друзья государя. В Комитете заседал и представитель старого режима, министр юстиции поэт Державин, считавшийся специалистом по еврейскому вопросу благодаря его «Мнению» о евреях, вызванному командировкою в Белоруссию при Павле I; но он вскоре вышел в отставку — и его присутствие в Комитете не имело существенного значения. На первых порах Комитет обнаруживал твердое намерение осуществить реформу в духе прогресса и государственной справедливости. К обсуждению реформы были привлечены сами евреи в лице нескольких депутатов, избранных еврейскими обществами, а также приглашенных с разрешения государя членами Комитета по личному их выбору; в журнале от 20 сентября 1803 г. Комитет выставил лозунгом своей деятельности «Сколь можно менее запрещений, сколь можно более свобод», так как «везде, где правительства мнили приказывать, везде являлись одни только призраки успехов». Но потом этот лозунг был предан забвению. Уже в докладе, представленном государю в октябре 1804 г. вместе с проектом реформы, говорилось о необходимости принять «действительные» меры для преобразования жизни евреев; в самом же проекте ясно обозначалось колебание между преобразовательной и репрессивной политикой. Когда Сенат при Павле I занялся еврейским вопросом, он имел своей целью улучшить положение лишь одних крестьян, бедственное состояние которых вызывалось, по ходячему представлению (подкрепленному упомянутым докладом Державина), не крепостничеством, а проживанием евреев в ceлах и деревнях, где они занимались винокурением, арендами и проч. Комитет шире, нежели Сенат, подошел к реформе: он хотел улучшить бедственное положение и самих евреев; с этой целью он намеревался направить их деятельность к производительному труду, приобщить к общей гражданской жизни и общему образованию, «привлечь их ко всем выгодам и уважению, коими пользуются прочие состояния под общим покровительством законов, терпимости и благоустройства». Однако в предстоящей преобразовательной деятельности доминирующее значение придавалось по-прежнему стремлению обезвредить еврея, охранить крестьян от его экономического господства и вообще оградить интересы христианского населения. Когда законопроект, выработанный Комитетом, был опубликован 9 декабря 1804 г. в виде «Положения для евреев» (Перв. Собр. Закон., № 21547), то в именном указе Сенату, сопровождавшем новый закон, говорилось, что Положение соответствует истинному благу евреев, но вместе с тем отмечалось, что новые правила основаны «на пользах коренных обывателей», — и так как реформа была начата, как гласил именной указ, «по жалобам многократно к Нам и в Правительствующий Сенат доходившим на разные злоупотребления и беспорядки во вред земледелия и промышленности обывателей в тех губерниях, где евреи обитают, происходящие», то в заботе об интересах христиан были забыты нужды евреев. Комитет был прогрессивен и справедлив тогда, когда думал об улучшении быта евреев как органической части населения империи, но на деле малейший интерес той или другой группы христианского общества побуждал его жертвовать без всякого колебания естественными правами евреев. Наряду с этим Комитет был сурово настойчив в требовании от евреев того, что он почитал нужным в целях реформы. — Новый закон сохранил за евреями свободу в делах веры и общинного устройства; было только отменено право кагалов и раввинов прибегать к публичным наказаниям и отлучениям — ограничение, вызванное отчасти происходившею среди них религиозною борьбою между хасидами и миснагидами; вследствие этого религиозного раскола каждому толку было разрешено иметь свою синагогу и раввинов. Положение 1804 г. предоставило евреям обучаться во всех начальных училищах, гимназиях и университетах «без всякого различия от других детей», причем было сделано предупреждение, что если евреи не воспользуются этим правом, то будут основаны на их счет особые еврейские школы с преподаванием одного из языков — русского, немецкого или польского. Новый закон нарушил существовавшее запрещение выходить за пределы черты оседлости, разрешив фабрикантам, ремесленникам и купцам временно селиться с семьями во внутренних губерниях и столицах. Было дозволено евреям приобретать землю, но только незаселенную, т. е. без крепостных крестьян, с правом пользоваться услугами наемных рабочих-христиан, что до того времени запрещалось; вместе с тем, предоставив для еврейского земледелия казенные земли и установив некоторые льготы в отношении платежа земледельцами податей, новый закон положил начало еврейским земледельческим колониям на юге России. Положение 1804 года освободило евреев на помещичьих землях от судебной власти помещика, но вместе с тем стеснило свободу их передвижения, требуя, чтобы при уходе с помещичьей земли евреи представляли свидетельства владельца, что они выполнили по отношению к нему свои обязательства. Не разрешенным остался в новом законе вопрос об участии евреев в общественном самоуправлении. Когда в 1783 г. евреи были уравнены в правах с христианами в отношении участия в городском самоуправлении, была соответственно ослаблена внутренняя еврейская организация, сосредоточенная в кагале; но впоследствии муниципальное равенство было нарушено, а в Литве в силу старых польских привилегий евреи были совершенно устранены от общественного самоуправления. A между тем Комитет, выработавший Положение 1804 г., поставивший своей задачей «привести в надлежащие пределы особенное внутреннее их (т. е. евреев) управление и соединить их пользы под одно управление, всем подданным общее», с одной стороны, ограничил деятельность кагала, предоставив ему функции лишь по сбору податей, а с другой — не решился восстановить прежнее равенство евреев с христианами в общем сословно-городском самоуправлении, дабы не умалить значения христианского населения; но в то же время он не считал возможным подтвердить эти ограничения, как противоречащие его преобразовательным задачам, и потому он умолчал об этом вопросе, оставив все по-старому. Произошло даже некоторое ухудшение: для культурного подъема считалось необходимым усвоение евреями одного из языков — русского, польского или немецкого, и Комитет постановил, чтобы городские должности занимали лишь те евреи, которые умеют писать на одном из этих языков, хотя указанные должности сплошь и рядом замещались неграмотными христианами. В прежнем положении был оставлен Комитетом и вопрос о подати, которую в 1794 г. евреи уплачивали в двойном, сравнительно с христианами, размере. Как бы в целях поднятия энергии еврейского населения было обещано отменить двойную подать тогда, «когда все вообще евреи в земледелии, мануфактурах и купечестве окажут постоянное направление и прилежание». — Наиболее важною из задач Комитета было разрешение того вопроса, ради которого и был, главным образом, учрежден самый Комитет, именно вопроса о проживании евреев в селах и деревнях, где они занимались торговлей, содержанием постоялых дворов, а особливо шинкарством и арендой различных статей помещичьего хозяйства. Многократные попытки при Екатерине II вытеснить евреев из уездов, дабы поднять благосостояние крестьян, не имели никакого успеха, так как пребывание евреев в деревнях и селах вызывалось вековыми социально-экономическими условиями. Разнообразный материал, находившийся в распоряжении Комитета, свидетельствовал, что если некоторые виды деятельности евреев являлись вредными для благосостояния крестьянского населения, то это не проистекало от каких-либо специфических качеств, присущих их промышленной деятельности, так как пьянство и бедность крестьян были очевидным последствием примитивного крепостнического хозяйства. Из этого материала было также видно, что евреи являлись такой же жертвой экономического положения края, как и крестьянство: они влачили нищенскую жизнь, так как почти весь доход от пьянства крестьян поступал в руки помещиков и в казну. В корне изменить существовавший государственно-экономический строй, основанный на крепостничестве, Комитет не мог. Он был далек от мысли об ограничении власти помещиков и нарушении их материальных интересов. И потому репрессивные меры были направлены лишь против евреев. Согласно 34 статье Положения 1804 года, евреям было запрещено брать в аренду различные статьи помещичьего хозяйства, т. е. содержать на откупе помещичьи доходы, иметь шинки и постоялые дворы в селах, деревнях и на больших дорогах. Для того же, чтобы этот закон не остался, по примеру прежних подобных распоряжений, мертвой буквой, той же 34-й статьей было потребовано, чтобы в течение 2—3 лет все еврейское сельское население, численность которого простиралась до шестидесяти тысяч семейств, переселилось в города и местечки черты оседлости или на земли, которые правительство намеревалось бесплатно отвести в пустынной Новороссии. Этот закон явился бедствием для еврейского населения… Началось выселение евреев из уездов не без помощи военной силы. Между тем в бедных городах и местечках не нашлось ни приюта, ни занятий для пришельцев; правительство же оказалось в полной невозможности переселить в Новороссию сколько-нибудь значительную часть тех, кто просился туда. Лишенные крова и пищи, евреи скитались с места на место; появились болезни, усилилась смертность. В 1807 г. государь послал в губернии черты оседлости сенатора Алексеева для выяснения вопроса, возможно ли осуществить меру выселения. Тогда же в этих губерниях были созваны депутаты от еврейских обществ, дабы они представили правительству свое мнение «о способах, кои они сами признают более удобными к успешнейшему исполнению мер, в Положении изображенных, и о средствах, каковые приняты быть могут, без отмены сего Положения, к лучшему их устройству на будущее время». Между тем бедствие от продолжавшегося выселения принимало все большие размеры. Указом 29 декабря 1808 г. государь повелел временно приостановить действие 34-й стати, запретившей содержать аренды и заниматься винными промыслами, и разрешил оставить евреев на местах «до дальнейшего впредь повеления». A 5 января 1809 года был учрежден, под председательством сенатора Попова с участием сенатора Алексеева новый Еврейский комитет, которому было поручено разрешить вопрос о выселении и рассмотреть другие статьи Положения 1804 г., по поводу которых поступили жалобы от еврейских депутатов. Всесторонне изучив материал, собранный в течение 25 лет, Комитет пришел к убеждению, что евреи не только не являются в уездах вредным элементом, но, напротив, представляют собою положительный фактор в смысле экономического развития края, и, усмотрев из донесений губернаторов, что еврейское население находится в ужасающей нищете, признал необходимым «решительным образом» прекратить предпринятое выселение, сохранив за евреями право на аренды и на торговлю водкой. Этот доклад комитета не получил законодательной санкции, но так как указ 1808 года о временном приостановлении выселения не был отменен, то евреи и остались в уездах на своем прежнем жительстве. К этому же времени правительство, с другой стороны, за неимением средств было вынуждено совершенно прекратить переселение в Новороссию (Комитет министров хотел евреев, оказавшихся неспособными к земледелию, подвергнуть выселению из Новороссии в черту оседлости, но государь воспротивился). Однако в это время началось другого рода изгнание: в целях устранения евреев от контрабандных промыслов состоялось высочайшее повеление о переводе всех евреев из помещичьих селений, расположенных вблизи западной границы, в те местечки, к коим они приписаны (Перв. Собр. Зак., № 30402). Этим было положено начало запретной для жительства евреев 50-верстной пограничной полосы. Из других мер Комитета 1809 года следует отметить, что он отверг ходатайство еврейских депутатов о том, чтобы до вступления в общие учебные заведения дети обучались в специальных еврейских училищах, равно как и просьбу о том, чтобы требование грамотности при занятии общественных должностей было отсрочено на 10 лет. Но Комитет согласился избавить евреев при уходе с помещичьей земли от всякой зависимости от помещика и отменить двойную подать (к этому времени, впрочем, она была уже отменена). Комитет высказался также в пользу предоставления раввинам права подвергать нарушителя еврейского закона разным наказаниям, сохранив, однако, в силе запрещение налагать отлучения.

II. С 1813 по 1816 г. — После отечественной войны 1812 г. правительственная деятельность по еврейскому вопросу временно ослабела. В период 1813—1816 гг. появился всего лишь один новый закон о допущении евреев к свидетельству по делам христиан в губерниях, присоединенных от Польши (П. С. З., № 25649). Вместе с тем в это время обнаружилось личное благоприятное отношение государя к евреям, вызванное, по-видимому, тем, что еврейское население во время войны выказало преданность отечеству, а отдельные евреи оказали особые услуги правительству. Известную роль, несомненно, сыграли в этом случае и находившиеся в 1812 г. при Главной Квартире, для хозяйственных поручений, еврейские депутаты. Государь остался доволен их деятельностью: 29 июня 1814 г., находясь в Брухзале, А. велел объявить свое благоволение «всем еврейским кагалам за усердную и ревностную службу находившихся при Гл. Квартире Е. И. В. депутатов» (Рукописн. материалы). Вместе с тем государь повелел, «чтобы та же депутация или подобная отправилась в С.-Петербург, дабы там, во имя проживающих в империи евреев, выждать и получить выражение Высочайшей воли и определение относительно их всеподданнейших желаний и просьб касательно современного улучшения их положения» («Очерки рижских евреев», «Восх.», 1885 г., кн. VII). Эти желания, выраженные в записке депутата Зунделя Зонненберга (см.), представленной государю в 1813 г., сводились к тому, чтобы евреям были дозволены всякая торговля, откуп и курение вина во всей России; чтобы в органах общественного самоуправления евреи заседали в равном числе с христианами; чтобы суд и следствие по уголовным делам производились в присутствии еврейских членов магистрата; чтобы раввинам было возвращено право наказывать нарушителей религиозных постановлений и чтобы помещики ограничивали свои доходы с евреев размером, установленным в старое время (Рукоп. матер.). Однако ни одна из этих просьб не было осуществлена.

III. С 1817 по 1825 г. — В конце 1817 г. правительство предписало произвести выборы новых депутатов, причем тогда же этому институту был придан более официальный характер: депутаты подлежали утверждению государя по представлению министра духовных дел и народного просвещения; они были особо указаны среди лиц и учреждений, с которыми должно было сноситься министерство (П. С. З., № 27106). Выборные представители от 10 губерний черты оседлости съехались в числе 18 лиц в Вильне и избрали 19 августа 1818 г. трех депутатов: Зунделя Зонненберга (прежнего депутата), Бейниша Лапковского и Михеля Айзенштадта. Государь утвердил их, и министр духовных дел в письме на имя Зонненберга от 30 января 1819 года предложил ему поспешить вместе с товарищами приездом в Петербург, но не видно, чтобы депутаты приступили с энергией к исполнению своих обязанностей, и вообще их деятельность оказалась почти совершенно безрезультатной (см. Депутаты). Это должно быть приписано, главным образом, тому обстоятельству, что правительство коренным образом изменило в это время свое отношение к евреям. Мировые перевороты 1812—1814 гг., в центре которых стояла Россия, усилили в Александре I религиозно-мистическое настроение; в связи с этим в отношениях правительства к еврейскому населению приобретает известное значение религиозный момент, не игравший сам по себе до того времени никакой роли. В январе 1817 г. важнейшие еврейские дела были сосредоточены в руках личного друга государя, главноуправляющего духовными делами иностранных исповеданий, кн. А. Н. Голицына, состоявшего одновременно обер-прокурором Св. синода и принявшего вскоре также пост министра народного просвещения. Первым шагом Голицына явилось опубликование акта, свидетельствующего, что, подобно государю, он был чужд грубых предрассудков в отношении евреев: ввиду возникшего в 1816 года в Гродне дела об исчезновении христианской девочки, по которому в качестве обвиняемых были привлечены евреи без всяких улик, лишь в силу народного суеверия, кн. Голицын объявил 6 марта 1817 г. высочайшее повеление, чтобы евреи не привлекались к ответственности по обвинению в умерщвлении христианских детей «без всяких улик, по единому предрассудку, что якобы они имеют нужду в христианской крови», а если бы случилось убийство и «подозрение падало на евреев, без предубеждения однако ж, что они сделали сие для получения христианской крови, было бы производимо следствие на законном основании по доказательствам, к самому происшествию относящимся, наравне с людьми прочих вероисповеданий». Но Голицын, по примеру государя, был пиетистом и мистиком, и результатом этого настроения явилось учреждение в 1817 г. (П. С. Зак., № 26752) «Общества израильских христиан» (см.), т. е. евреев, обратившихся в христианство. Государь принял Общество под свое покровительство, а высшее заведование его делами возложил на Голицына. Официально это Общество было учреждено с той целью, чтобы оказывать поддержку крещеным евреям или собиравшимся креститься, которые, порывая связь с еврейством, не находили помощи в христианском обществе. Но материальная выгода и чрезвычайные льготы, предоставлявшиеся израильским христианам, как, напр., освобождение их с потомством от военной службы, указывает на то, что правительство надеялось вызвать среди евреев широкий прозелитизм, рассчитывая, быть может, на их стесненное правовое и экономическое положение. При этом имелись в виду интересы не одной только православной церкви, а христианской церкви вообще; израильские христиане могли принять любую из христианских религий, но в каждой отдельной местности они должны были составлять одно общество. Эту склонность к миссионерству в пользу христианства вообще государь проявил и тогда, когда во время Аахенского конгресса (1818 г.) англичанин Людвиг Вей (см.) обратился к нему за содействием в деле уравнения в правах евреев во всей Европе. Веря на основании пророчеств Ветхого Завета и Апокалипсиса, что, поднявшись из унижения и вернув себе самостоятельность на старой родине, евреи примут учение Христа, Вей задался целью пропагандировать идею равноправия евреев с Библией в руках. Воспользовавшись съездом в Аахене, Вей представил Α. при письме меморандум, озаглавленный «А Leurs Majestés Impériales et Rojales, réunies au Congrès d’Aix-la Chapelle, ce mémoire sur l’état des Israelites est dédié… par un Ministre du saint-Evangile, le 3 Novembre MDCCCXVIII». Государь обратил внимание на предложение Вея; он потребовал, чтобы меморандум был рассмотрен съехавшимися дипломатами; но это не имело каких-либо практических последствий (несколько экземпляров меморандума, ставшего библиографической редкостью, хранятся в Государств. архиве в Петербурге; см. Голицын, «Ист. русск. законод. о евр.», стр. 992). — «Общество израильских христиан» не имело никакого успеха: ни один еврей не вступил в него. Английские миссионеры, которым правительство разрешило посещать губернии черты оседлости, чтобы обращать евреев в христианство, также не достигли своей цели. Быть может, благодаря именно этому отрицательному результату миссионерской попытки законодательная деятельность в отношении евреев, прервавшаяся после Отечественной войны, была вскоре возобновлена, причем в дальнейшем законодательстве, наряду с прежней заботой об охранении христиан от экономического господства евреев, проявился новый мотив — опасение за неприкосновенность религиозных убеждений христиан. В 1818 г. было запрещено отдавать евреям должников-христиан для заработка долговых сумм (П. С. Зак., № 27352); в 1819 г. последовал указ о прекращении «работ и услуг, отправляемых крестьянами и дворовыми людьми для евреев» (П. С. Зак., №27740), а в 1820 г. по представлению Голицына, заявившего, будто евреи «считают своей обязанностью обращать всех в свою веру» и что они уже распространили свое учение в Воронежской губернии (см. Жидовская ересь), последовало высочайше утвержденное положение Комитета министров о «недержании евреями в домашнем услужении христиан» (П. С. Зак., № 28249). — Вслед за тем возобновились прерванные в 1807 г. гонения на евреев, проживавших в деревнях. В 1821 г. государь утвердил положение Комитета министров о выселении евреев из казенных селений Черниговской губернии, мотивированное тем, что в качестве перекупщиков они держат в порабощении казенных крестьян и казаков (П. С. Зак., № 28821); в 1822 году эта мера была распространена и на Полтавскую губернию (П. С. Зак., № 29036). — В следующем году была принята более резкая мера. Вследствие утверждения сенатора Баранова, ревизовавшего белорусские губернии, что источником бедственного состояния крестьян является пребывание евреев в уездах, последовали высочайшие указы от 11 апреля 1823 г. на имя могилевского и витебского губернаторов о понуждении евреев этих губерний переселиться к 1 января 1825 г. в города и местечки. Вслед за тем по предложению Комитета Министров был образован Еврейский комитет, который должен был решить, «на каком основании удобнее и полезнее было бы учредить пребывание евреев в государстве: какие обязанности должны они нести в отношении к правительству» (П. С. Зак., № 29443). Впрочем, к моменту смерти А. этот новый Комитет едва приступил к работе. Репрессии усиливались. В 1824 г. высочайше утвержденным положением Комитета министров было запрещено постоянное жительство в России иностранным евреям; им разрешалось лишь временное пребывание (П. С. З., № 30004). В том же году, заметив при поездке по Уральскому хребту на горных заводах значительное число евреев, которые, «занимаясь тайной закупкой драгоценных металлов, развращают тамошних жителей ко вреду казны и частных заводчиков», государь указом 19 декабря 1824 г. на имя министра финансов повелел, чтобы евреи «отнюдь не были терпимы как на казенных, так и на частных заводах в горном ведомстве, равно и в Екатеринбурге ни проездом, ни жительством» (Рукоп. матер.). В следующем году состоялось высочайше утвержденное положение Комитета Министров о запрещении евреям проживать в 50-верстной пограничной полосе, за исключением тех, кто владеет недвижимым имуществом, причем государь дополнил это постановление тем, что передавать свое недвижимое имущество в 50-верстной полосе евреи могли только христианам, а не евреям (П. С. Зак., № 30402). Тогда же черта оседлости, расширенная в Положении 1804 г. пределами Астраханской губернии и Кавказской области, была сужена вследствие запрещения евреям селиться в этих местах (П. С. З., №30404). В 1825 году было повелено выселять всех евреев без исключения из уездов, где обнаружится пребывание субботников (см.), а также из соседних уездов (П. С. З., № 30436). В том же году государь утвердил мнение Государственного совета о запрещении евреям производить торговлю вне черты оседлости, так как «ожидать можно стачки у них как с иностранными торговыми домами, так и с купцами великороссийских губерний, через что непременно перейдет со временем торговля в их руки, и сами евреи в виде приказчиков воспользуются свободою иметь долговременное пребывание внутри государства» (П. С. Зак., № 30561).

IV. В Царстве Польском. — В 1815 г. к России была присоединена часть Варшавского герцогства, под именем Царства Польского, в которой проживало многочисленное еврейское население. Управление новым краем было сосредоточено в Варшаве, вне всякой зависимости от имперских государственных учреждений. В частности варшавское правительство при разрешении вопросов еврейской жизни в Ц. П. не считалось с условиями, в которых находились прочие евреи в России; оно не только не пыталось ввести какие-либо облегчения, но, напротив, вступило на путь новых репрессий. Именем государя Государственный совет в Варшаве 5 февраля 1816 года постановил: привести в действие декрет короля саксонского от 30 октября 1812 года, согласно которому с 1 июля 1816 года должно было начаться выселение евреев из деревень. Депутаты еврейского народа успели уже ранее сделать государю в бытность его в Париже и в Берлине, представления по поводу положения евреев в Ц. Польском; государь поручил главному делегату при Совете Управления Ц. Польского, Новосильцеву (см.), собрать необходимые сведения по этому вопросу; «выбор же средств, дабы на будущее время не только обеспечить и улучшить жребий этого племени, но и сделать оное для края более полезным, нежели доселе было, Государь Император и Король себе непосредственно предоставить изволил» (Рукоп. матер.). Новосильцев поспешил (6 февраля 1816 г.) уведомить об этом наместника Ц. Польского, Заиончека, предваряя его, что исполнение новых постановлений варшавского правительства по отношению к евреям должно быть приостановлено и что впредь без высочайшего разрешения никакие распоряжения варшавского правительства не могут приводиться в действие. Вместе с тем Новосильцев уведомил об этом Совет Управления, поясняя, что он уже приступил к составлению проекта «еврейской реформы». Тем не менее Совет постановил просить государя утвердить решение Совета о запрещении евреям содержать питейные дома, но государь не утвердил этого постановления, вследствие чего распоряжением наместника 25 мая 1816 г. исполнение декрета 30 октября 1812 года было отсрочено. Выработанный Новосильцевым обширный проект реформы предоставлял евреям в Царстве Польском общие гражданские права и сохранял за ними внутреннее самоуправление. Проект поступил (в 1817 г.) на рассмотрение варшавского правительства, которое, в лице Государственного совета (в апреле 1817 г.) и других учреждений, а также отдельных администраторов (между прочим, Ад. Чарторижского), самым резким образом высказалось против реформы, предложенной Новосильцевым, и представило контрпроекты, основанные на ограничении евреев в гражданских правах и на уничтожении их внутреннего самоуправления (Рукоп. матер.). Ни один из проектов не получил законодательного утверждения. Но победа осталась за противниками Новосильцева. Когда в июле 1817 года наместник представил государю проект указа, подтверждавшего силу декрета саксонского короля о воспрещении евреям приобретать недвижимую собственность, каковой декрет не исполнялся местными учреждениями, министр статс-секретарь сообщил наместнику, что государь не находит нужным издать новый декрет, так как все старые декреты, раз они не были отменены, сохраняют свою силу и наместник может на основании их, смотря по обстоятельствам, издавать распоряжения (Рукоп. матер.). Вследствие этого постепенно были восстановлены в силе старые ограничительные законы, стеснявшие, главным образом, свободу передвижения. Были подтверждены старинные привилегии, дававшие многим городам право вовсе не допускать к поселению у них евреев, причем в 1822 г. по просьбе отдельных городских обществ последовало предписание об удалении тех евреев, которые поселились в некоторых из этих городов («Сборник материалов Комиссии по устройству быта евреев по Ц. П.», стр. 164). Осталось в силе действовавшее во многих городах запрещение евреям жить в известных улицах. В Варшаве таких запретных улиц было 9; высочайшим указом 19 июля 1821 г. («Дневн. зак.», т. 7) число их было увеличено; крайний срок для выселения из этих улиц был назначен на октябрь 1824 г.; в конце 1823 г. евреи обратились к государю с просьбой отсрочить выселение, но государь не удовлетворил ходатайства (Рукоп. матер.). Указом 25 апреля 1822 г. («Дневн. зак.», т. 7) существовавшие в Варшаве правила о числе еврейских ceмейств, могущих жить в каждом доме, а также стеснительные формальности при найме квартир были распространены на другие города; полиции было поручено не менее двух раз в год производить осмотры еврейских домов. Этим же указом наместнику было предоставлено определять, в каких городах евреи должны жить лишь в особых частях. Постановлением Совета Управления 31 января 1823 г. («Дн. зак.», т. 8) евреям, за некоторыми исключениями, было запрещено жительство в 21-верстной полосе вдоль границы Австрии и Пруссии. В 1819 г. депутат Зонненберг обратился к русскому правительству с ходатайством об освобождении евреев из России, как русскоподданных, от уплаты установленного в Ц. Польском для иностранных евреев особого пограничного сбора «гелейтцолль» (Geleitzoll), но наместник Воспротивился удовлетворению ходатайства (Рукоп. матер.). В 1821 г. были уничтожены кагалы; их заменили божничные дозоры («Дн. зак.», т. 7). В следующем году были упразднены погребальные братства и благотворительные еврейские общества (Сборн. пост., № 77).

Незадолго до своей смерти А. обнаружил резкую перемену в своем отношении к мифу о ритуальных преступлениях евреев. В 1823 г. в Велиже было возбуждено дело по обвинению евреев в умерщвлении христианского ребенка (см. Велижское дело); судебные власти не нашли улик против евреев, и дело было производством прекращено. Тем не менее, когда в 1825 г. одна из участниц обвинения обратилась к государю во время проезда его через Велиж с жалобой по поводу безнаказанности мнимых убийц, Α., вопреки собственному повелению 1817 г., приказал строжайше расследовать дело, благодаря чему процесс по обвинению евреев в ритуальном преступлении был возобновлен (среди бумаг, оставшихся в кабинете государя после его смерти, находилась записка шавельского врача Бернарда, опровергавшая обвинение евреев в ритуальных преступлениях. Рукоп. мат.). Несмотря на неустойчивость своей политики, Александр I оставил по себе в еврейском населении добрую память; в народной массе сохранились легендарные рассказы о нем, рисующие его простое обхождение и доброе сердце. Можно думать, что в Западной Европе евреи также представляли себе, что царствование А. было весьма благоприятно для евреев; любопытно, что берлинский медальер Абрагамсон выбил медаль в честь дарованной будто Александром I эмансипации евреям с надписью «Liberatori Alexandre» (см. ст. Абрагамсон Абрагам; на медали государь изображен в парике, хотя известно, что по кончине Павла I париков не носили). — Ср.: Леванда, «Хронологич. сборник законов о ο евреях», СПб., 1874; Никитин, «Евреи-земледельцы», СПб., 1887; Варадинов, «История министерства внутренних дел», части I и II, СПб., 1858, 1859, 1862; Оршанский, «Русское законодательство о евреях», СПб., 1877; Песковский, «Роковое недоразумение», СПб., 1891; Градовский, «Торговые и другие права евреев», СПб., 1886; Гессен, «Евреи в России», СПб., 1906; его же, «О жизни евреев в России», Записка в Государственную Думу, СПб., 1906 (также граф И. Толстой и Ю. Гессен, «Факты и мысли», СПб., 1907); его же, «Из истории ритуальных процессов, Велижская драма», СПб., 1905; кн. Голицын, «История русского законодательства о евреях» (не поступила в продажу), СПб., 1886; Бершадский, «Положение о евреях 1804 г.», «Восход», кн. I, III, IV и VI; Шугуров, «История евреев в России», «Русский архив», 1894, кн. 1—V; Пен, «Депутация еврейского народа», «Восход», 1905, кн. I, II, III; Линовский, "Еврейские рассказы об Александре I в «Русском еврее», 1883 г.; прочие источники — см. Систематический указатель литературы о евреях, СПб., 1893.

Ю. Гессен.8.