Дѣвушка.
Двѣ дороги предо мною, но куда идти — не знаю.
Кинувъ отчій домъ, путь новый для себя я избираю
И ищу цвѣтовъ, чтобъ нѣжнымъ ароматомъ ихъ упиться
И, родителей утѣшивъ, снова въ домъ свой возвратиться.
Гдѣ ростутъ цвѣты такіе, — я не вѣдаю ей-Богу,
Потому-то, добрый странникъ, укажи ты мнѣ дорогу.
Пилигримъ.
Тотъ невиненъ, кто довѣрчивъ и дороги вѣрной ищетъ,
Но бѣда тому, кто въ мірѣ, въ немъ путей не зная, рыщетъ.
Я состарился въ услугахъ всѣмъ прохожимъ, беззаботно
Мнѣ внимавшимъ, и тебѣ я услужить готовъ охотно.
Въ жизни нашей есть два сада, и идутъ къ нимъ двѣ дороги:
Первый путь съ востока вьется, и на немъ шиповникъ ноги
Колетъ, вкругъ тѣснятся скалы съ ихъ суровой наготою
Какъ въ саду, въ который можешь ты придти дорогой тою.
Тверды почва и плоды въ немъ, и суровы всѣ растенья:
Лѣсъ дубовый да утесы — вотъ его всѣ украшенья.
Тамъ плоды ростутъ не скоро и не скоро созрѣваютъ,
Каждый плодъ виситъ высоко, и съ трудомъ его срываютъ.
Нѣтъ часовъ тамъ и мгновеній — только долгіе есть годы;
Ни зимы нѣтъ, нѣтъ и лѣта въ вѣчномъ царствѣ непогоды;
Красокъ нѣтъ, и все покрыто одноцвѣтной пеленою;
Жизнь вся скована повсюду неподвижностью одною.
Межъ людей разнообразья тамъ нѣтъ вовсе никакого;
Тамъ одинъ во всемъ походитъ непремѣнно на другаго,
И однѣ и тѣ же мысли, безъ сомнѣній, ихъ гнетущихъ,
Неизмѣнныя, какъ вѣчность, занимаютъ всѣхъ живущихъ.
Тамъ на терніяхъ и скалахъ мирно смертный отдыхаетъ
И упорный трудъ блаженствомъ самымъ высшимъ называетъ.
Тамъ эмблема жизни мирной — гладь рѣки подъ солнцемъ мая;
Выраженье душъ прекрасныхъ — океана тишь нѣмая;
Этотъ садъ, гдѣ обитаетъ Добродѣтель и гдѣ стражи
Очень грозны, съ виду мраченъ, и для многихъ страшенъ даже.
Но въ комъ нравственная сила помогаетъ теплой вѣрѣ,
Для того всегда открыты въ этотъ садъ суровый двери.
Посмотри теперь на право — тамъ идетъ еще дорога,
Очень гладкая, прямая, гдѣ цвѣтовъ повсюду много,
Какъ и въ томъ саду, въ который этотъ путь людей приводитъ;
Тамъ волшебница другая — Роскошь гордо очень бродитъ.
Ты конечно замѣчала предъ закатомъ солнца, лѣтомъ,
Какъ толкутся надъ землею мошки въ воздухѣ нагрѣтомъ?
Это — образъ всѣхъ живущихъ въ томъ саду и отраженье
Всѣхъ ихъ помысловъ, желаній и душевнаго стремленья.
Мурава тамъ служитъ ложемъ, но людей не освѣжаетъ.
Сонъ на той постели мягкой ихъ и силъ не укрѣпляетъ;
Тамъ цвѣты, разнообразьемъ чудныхъ красокъ привлекая,
Днемъ цвѣтутъ и умираютъ, къ ночи разомъ увядая.
Люди тамъ различны также, какъ букашки, какъ растенья;
Какъ цвѣты между собою не похожи ихъ сужденья.
Садомъ пользуясь, однако, недовольны люди садомъ,
Скоро все надоѣдаетъ ихъ пресытившимся взглядамъ.
О прошедшемъ, о грядущемъ помышлять они не любятъ
И, живя лишь настоящимъ, праздной жизнью сердце губятъ.
Нектаръ пьютъ, чтобъ послѣ горечь пить житейской грустной прозы,
И летаютъ, чтобы падать, и смѣются, чтобъ лить слезы;
Все ихъ поприще земное — наслажденья и забавы;
На себѣ зефиры носятъ легкій тронъ ихъ краткой славы,
Вся ихъ жизнь — сонъ мимолетный, солнца лучъ среди ненастья,
Ослѣпитъ вдругъ и исчезнетъ — словно молнія ихъ счастье…
Кто какъ вѣтеръ между небомъ и землей привыкъ носиться,
Чтобъ обманчивымъ минутнымъ счастьемъ въ мірѣ насладиться,
Тотъ пусть съ вѣрой и надеждой Евы въ этотъ садъ стучится.
Мотылекъ откроетъ двери передъ нимъ и съ нимъ умчится.
Такъ два сада, двѣ дороги предъ тобой въ открытомъ полѣ,
Но сама ты сдѣлай выборъ, о своей заботясь долѣ;
Богъ на то тебѣ далъ волю: у тебя на то есть разумъ,
И любой изъ тѣхъ путей двухъ выбирай, дѣвица, разомъ.
