Гласность в Глазове начиналась так … править
Автор Шулятиков Владимир Игоревич.
Сохранились свидетельства 120-летней давности. Сохранились свидетельства противников и сторонников: во-первых, тех кому гласность была невыгодна и во-вторых кто в нее верил и ощутил на себе. В те далекие годы инициатором гласности в Глазове выступил мой прадед — Михаил Иванович Шулятиков.
Шестидесятые годы прошлого века ознаменованы отменой крепостного права и возникновением первых народных выборных органов в России.
«…По открытии в Вятской губернии земских учреждений Шулятиков служил секретарем в глазовской уездной земской управе, но по оказании вредного влияния на Председателя и членов оной от должности этой уволен был официальным образом, но продолжал заниматься в управе, так, что все бумаги управы, противодействующие распоряжениям местной власти, выходили по мысли Шулятикова и таким действиям управы он стремился придать гласность, усвоив себе ложный и вредный взгляд на дело, воображая что земство есть такое учреждение действия которых каковы бы они не были, не подлежат ни малейшему контролю со стороны Правительственных властей и высказывал не повиновение последним…» Так писал Вятский губернатор своему Олонецкому коллеге. В январе 1870 года Министр внутренних дел Российской империи избавил Глазов от бывшего студента, выдворив его в Костромскую губернию. Наступил конец так неожиданно начавшейся гласности в Глазове.
О том, что успел сделать за короткий первый год гласности Михаил Шулятиков описано в статье «Вятского края» (1897 г., № 71,стр. 2) посвященной открытию в Глазове библиотеки-читальни имени Шулятикова.
«…Михаил Иванович так кстати явившийся на свою родину …был (в управе -авт.) незаменимый человек. Официально или неофициально он занимал ….должность секретаря управы. Всякий знает, что у нас везде даже и ныне не тот создает или больше других работает, кто официально стоит впереди; в большинстве случаев, если не всегда, всякое дело, в особенности новое выносится на плечах какого-нибудь третьестепенного и часто совсем безвестного труженика, о котором редко потом даже и вспоминают. Так и в глазовской земской управе первая строительная и творческая работа выпала на юного недоучку студента, принесшего сюда, вместо практических знаний и опыта, лишь горячее желание быть полезным родине. Я, конечно, всего менее могу сказать, что либо определенное о том, как и что он делал в управе, но могу говорить лишь о результатах произведенного им влияния даже на практиков. Сухие и черствые лавочники и кабатчики вдруг заговорили о необходимости учить и лечить народ: попавшие в земство, недоступные до того чиновники являли образцы вежливого и товарищеского обхождения. Для нас, ребят, эти исправники и лесничие, о которых прежде мы знали только по наслышке, теперь сделались обыкновенным людьми, которых мы уже не обегали при встречах на улицах. Если ныне вековой наш недуг „начальствования“ опять снова начинает заползать в сердца невежественной канцелярской мелкоты, то прежде с появлением земства и судебно-мировых учреждений замечалась другая крайность, — тогда многие добивались, как честь попасть на земскую службу. Опять повторяю, как и чем это влияние распространилось тогда в Глазове, — я не знаю, но источник этого влияния я чувствовал…..» Подводя итоги в большой статье неизвестный «Глазовец» писал : «В мимолетном появлении на глазовском горизонте Михаила Ивановича оставившего после себя такую светлую полосу и создавшего надолго всему глазовскому земству репутацию передового среди русских и вятских собратьев. Здесь мы несомненно имеем дело с началом того интересного исторического момента, который обыкновенно называется сменой идей, поворотом в общественной мысли. Эта смена, этот поворот для Глазова начались с появления земства, бродилом и дрожжами для которого послужил случайно явившийся студент юноша.
В память этого юноши, которая только и сохранилась у его земляков, глазовцы и открывают народную читальню, и я думаю, что это лучший способ для увековечения памяти первого идеалиста о народе из глазовцев.»
Когда читаешь строки забытого послания написанные эзоповским, подцензурным языком для нашего и будущего поколения девяносто лет назад невольно сравниваешь обстановку сегодняшней перестройки с событиями сто двадцати летней давности. Гласность и демократия, потребность народа имеют глубокие и прочные корни в России. Но вернемся в Глазов 1868 года. На чьи привилегии посягнул Михаил Шулятиков. Описание о действиях недоучившегося студента, вызвавших столь бурное неудовольствие местной Глазовской администрации, обращения к Губернатору, министру внутренних дел мы находим в журналах глазовского уездного земского собрания изданных в Вятке в 1869 году печатней Красовского. Михаил посягнул на привилегию администрации пользоваться персональным транспортом не для служебных поездок за счет земства. Готовясь к собранию Шулятиков подготовил справку:
«….Случаев неправильного пользования лошадьми, как управа успела заметить, было ….2109 и лошадей неправильно взято 2701. Эта цифра разделяется следующим образом:
— по требованию членов полиции и нарочных их — 350
— становых приставов −101
— нарочных их — 201
— судебных следователей — 117
— нарочных их — 239
Цифра показывающая здесь количество не правильных случаев пользования лошадьми меньше чем в действительности.»
Результаты проверок организованных и проведенных по инициативе Михаила были рассмотрены при обсуждении сметы земства на второй очередной сессии земского собрания проходившего с 30.09.1868 по 08.10.1868 года. Собрание поручило «управе ходатайствовать о том, не будет ли признано возможным не назначать отдельных лошадей при квартирах становых приставов и судебных следователей с тем, чтобы лица эти пользовались лошадьми с земских станций, находящихся в тех же пунктах, где становые квартиры и квартиры судебных следователей.» К подводной повинности управа отнеслась самым серьезным вниманием, так как подводная повинность стоила Глазовскому земству дороже всех, до 32 тысяч рублей, половину уездной семы (68 тысяч рублей). Можно лишь предполагать, какие бурные страсти разгорелись в Глазове в конце 60-х годов прошлого века, сколько влиятельных врагов приобрел Михаил Иванович Шулятиков среди местного большого и маленького начальства. В начале 1870 года Михаил был выслан из Глазова по указанию Министра внутренних дел. Царские власти преподали урок одному из первых проповедников демократии и гласности в Глазове. Это не остановило Михаила, позже в Москве состоя на службе в Северном страховом обществе и членом правления общества содействия Русскому торговому мореходству он старался придать гласности о социальных проблемах волжских водников, организовал и руководил общественной компанией против продажи нефти за границу. В 1888 году он подготовил и выпустил книгу «О Баку-Батумском нефтепроводе», в которой привел мнения общественности России за и против продажи нефти за пределы России. До сегодняшнего времени эту книгу можно рассматривать как не превзойденный пример гласности.
От редакции.'' В газете уже были публикации о М. И. Шулятикове. Он родился 20 мая 1845 года в Глазове. Отец его, Иван Леонтьевич Шулятиков (1811—1905). Мать Екатерина Васильевна (1823—1905), до замужества Ляпунова, жили в Глазове с начала 40-х годов прошлого века. В 1862 году Михаил после окончания Вятской гимназии поступил в Казанский университет. В 1863 году его арестовали по делам «Казанского заговора» и «Казанского кружка». Благодаря амнистии, каторгу заменили высылкой в Глазов, под надзор полиции. В 1870 году за пропаганду демократических идей из Глазова Михаила выслали в Костромскую губернию, откуда он переехал сначала в Пермь, а затем в Нижний Новгород. С 1883 года Михаил Иванович в Москве, начальник отдела в Северном Страховом обществе, а с 1884 года — член общества содействия Русскому торговому мореходству. В ноябре 1893 года Михаил Иванович скончался.