Императорский Кабинет тщетно исчерпывал, с самого начала Восточного кризиса, все имевшиеся в его власти средства, для того, чтобы при содействии Великих держав Европы достигнуть прочного умиротворения Турции.
Все предложения, последовательно сделанные Порте по установившемуся соглашению, встретили с её стороны непреодолимое сопротивление.
Протокол, подписанный в Лондоне 19 (31-го) марта сего года, был последним выражением совокупной воли Европы.
Императорский кабинет предложил его как крайнюю попытку к примирению. Он заявил декларациею от того же числа, сопровождавшею протокол, такие условия, которые, будучи приняты и исполнены Оттоманским Правительством, могли установить и упрочить мир. На всё это Порта ответила ныне новым отказом.
Это обстоятельство не было принято в соображение лондонским протоколом. Выражая желания и решения Европы, он ограничился только постановлением условия, что в случае, если бы Великие Державы обманулись в надежде на энергическое выполнение со стороны Порты мер, долженствовавших повести к улучшению положения христианского населения, единодушно признанному необходимым для спокойствия Европы, то они оставляют за собою право совместно обсудить средства, которые признают наиболее удобными для обеспечения благосостояния этого населения и сохранения общего мира.
Таким образом кабинеты предусматривали случай невыполнения Портою обещаний, которые она могла бы дать, но не предвидели случая отказа её на требования Европы.
Вместе с тем декларация, сделанная лордом Дерби вслед за подписанием протокола, заявляла, что так как правительство Её Величества королевы согласилось на подписание сего акта только в видах обеспечения общего мира, то следовало разуметь, что протокол должен считаться недействительным и не имеющим значения в том случае, если бы предложенная цель, а именно совместное разоружение и сохранение мира между Россиею и Турцией, не была бы достигнута.
Отказ Порты и побуждения, на которых он основан, не оставляют никакой надежды на то, что она примет в уважение желание и советы Европы и не дает никакого ручательства в том, что предложенные для улучшения участи христианского населения реформы будут введены. Они делают невозможными мир с Черногорией и выполнение условий, которые могли бы привести к разоружению и умиротворению.
При таких обстоятельствах попытки к примирению теряют всякую вероятность успеха, и остается одно из двух — или допустить продолжение положения дел, признанного державами несовместным с их интересами и с интересами Европы вообще, или же попытаться достигнуть путем понуждения того, чего единодушные усилия кабинетов не успели получить от Порты путем убеждения.
Наш Августейший Монарх решил принять на Себя совершение дела, к выполнению которого вместе с Ним приглашал Великие Державы.
Он дал Своим войскам повеление перейти границы Турции.
Благоволите донести об этом решении до сведения того Правительства, при котором Вы аккредитованы.
Возлагая на себя это бремя, наш Августейший Монарх выполняет тем самым долг, налагаемый на Него интересами России, мирное развитие которой задерживается постоянными смутами на Востоке. Его Императорское Величество сохраняет уверенность, что с тем вместе Он действует соответственно чувствам и интересам Европы.
Примите и пр.
