Введение к проекту Гражданского уложения Российской империи

Введение к составленному Высочайше учрежденною Редакционною Комиссиею проекту Гражданского уложения

См. Проект Гражданского уложения Российской империи. Источник: СПб., 1906

ВВЕДЕНИЕ.

12-го и 26-го мая 1882 года последовали Высочайшие повеления в Бозе почившего Государя Императора Александра III об учреждении под председательством Министра Юстиции Комитета для составления первоначального проекта гражданского уложения.

Испрашивая Высочайшее разрешение на образование Комитета, бывший Министр Юстиции, Статс-Секретарь Набоков, всеподданнейше представил на Высочайшее усмотрение следующие соображения:

По издании судебных уставов 20 ноября 1864 года, преобразовавших на совершенно новых началах наше судоустройство и судопроизводство, был предпринята ряд законодательных работ по согласованию с сими уставами гражданских законов и уложения о наказаниях. По мере развития этих работ, вызванных ближайшим образом тесною связью законов судопроизводства и постановлений гражданского и уголовного материального права, обнаружилась однако крайняя затруднительность исполнения сих трудов путем отдельных и разновременных изменений в различных частях положительного права по упомянутым предметам и выяснилась вместе с тем неизбежность полного соображения означенных важнейших отделов действующего законодательства как со всею системою оного, видоизменявшеюся по издании отдельных уставов, так и с многочисленными преобразованиями в государственном строе и в общественной жизни, происшедшими под влиянием реформ минувшего двадцатилетия.

Вследствие сего, для коренного пересмотра действующих уголовных законов и составления, согласно указаниям опыта и современному положению науки права, нового уголовного уложения, 22 апреля 1881 года учрежден особый Комитет, под ближайшим руководством Главноуправляющего II Отделением Собственной Его Величества Канцелярии и Министра Юстиции, из лиц, близко знакомых с теориею уголовного права и судебною практикою. Вместе с сим удостоилась Высочайшего утверждения программа занятий упомянутого Комитета и образованной в составе оного Редакционной Комиссии.

Столь же настоятельным является общий пересмотр наших гражданских законов. Законы эти не составляют стройного целого, основанного на твердой внутренней системе, а обнимают собою постановления, изданные в разные эпохи со времен Царя Алексея Михайловича и при весьма несходных условиях гражданского быта, иногда по поводу отдельных частных случаев. Соединенные впервые в Своде Законов, составленном в то время, когда наука русского гражданского права только возникала, они не были вполне сосредоточены в одном X томе этого Свода, а разъединены отдельными своими частями по различным томам его. Все последующие изменения и дополнения сих постановлений вносились постепенно в Свод лишь в кодификационном порядке, и таким образом устанавливалась только внешняя связь разнообразных законоположений без окончательного их согласования и без восполнения пробелов. Самым существенным изменениям во всех своих частях наши гражданские законы подверглись в последнее время вследствие издания положений о крестьянах, земских и городских учреждениях, судебных уставов, нотариального положения и других отдельных уставов. Освобождение крестьян, введение местных общественных учреждений, а также устройство железных дорог и возникновение множества иных торговых и промышленных предприятий на акционерных началах создали новые условия гражданского быта и вызвали столь быстрое развитие экономической жизни, что прежние нормы права оказываются устаревшими и недостаточными для разрешения возникающих в судебной практике вопросов об имущественных правах казны, сословий, обществ и частных лиц. Крайняя недостаточность постановлений обнаруживается по всем отделам гражданских законов: о правах семейственных, о правах на имущества, о наследовании и в особенности в разделе об обязательствах. Но самым существенным недостатком этих постановлений является отсутствие общих руководящих начал, которые служили бы основанием к разрешению разнообразных случаев, возникающих на практике и не подходящих прямо под казуистические определения закона.

Неудовлетворительность всей системы наших гражданских законов препятствует правильному развитию этой важнейшей отрасли законодательства и установлению единства общих гражданских норм для всех местностей государства. Она вредно влияет на экономическую жизнь, порождая неопределенность юридических отношений и вообще шаткость юридических воззрений, а также на судебную практику, теряющуюся по многим вопросам в темноте постановлений сбивчивых или взаимно противоположных. Гражданский Кассационный Департамент Правительствующего Сената, призванный быть истолкователем смысла законов, не в состоянии, опираясь на ныне действующий Свод Законов Гражданских, удовлетворительно исполнять свою задачу: ему весьма часто приходится не истолковывать закон, а создавать новые определения правовых отношений.

На основании приведенных соображений Статс-Секретарь Набоков полагал необходимым приступить к пересмотру гражданских законов. При этом Статс-Секретарь Набоков находил, что решения Гражданского Кассационного Департамента Сената, работы Комиссий, учрежденных для обсуждения некоторых отдельных вопросов гражданского права, и научные труды, появившиеся после судебного преобразования, могут служить материалом для составления гражданского уложения, соответствующего воззрениям и потребностям времени.

Император Александр III в 12 и 26 дни мая 1882 года повелеть соизволил приступить к общему пересмотру действующих гражданских законов и к составлению проекта гражданского уложения, сосредоточив производство означенной работы в ведомстве Министерства Юстиции на следующих основаниях:

1) Для составления гражданского уложения учредить, под председательством Министра Юстиции, особый Комитет из лиц, близко знакомых с судебною практикою и теориею гражданского права.

2) В Комитет этот передать все уже начатые законодательные работы по разным вопросам гражданского права.

3) Из состава Комитета образовать Редакционную Комиссию, на которую возложить составление первоначального проекта гражданского уложения и объяснительной к нему записки.

4) Членов Редакционной Комиссии освободить от всех прочих занятий по службе для того, чтобы они могли посвятить себя всецело важному делу составления гражданского уложения и окончить его в сравнительно непродолжительное время.

5) Комитету и Редакционной Комиссии предоставить приглашать в свои заседания, с правом совещательного голоса, чинов судебного ведомства, профессоров гражданского права и всех тех лиц, мнения коих признают полезными для дела.

6) Работы Редакционной Комиссии отпечатать для общего сведения и разослать на заключение тех лиц и учреждений, мнения коих признано будет нужным иметь в виду, с указанием срока для сообщения Комиссии сих мнений и заключений.

7) Составленный Редакционною Комиссиею проект с объяснительною запискою внести, по совершенном его изготовлении или же по частям, составляющим законченное целое, на обсуждение Комитета в полном его составе.

8) По рассмотрении проекта в Комитете, исправленный Комитетом проект отпечатать также для общего сведения и разослать на заключение подлежащих ведомств.

9) По истечении шести месяцев со времени рассылки проекта, Комитет подвергает обсуждению все заявленные на проект отзывы и замечания, и затем исправленный окончательно Комитетом проект подлежит внесению установленным порядком в Государственный Совет.

10) Одновременно со внесением проекта в Государственный Совет представляются соображения Комитета о необходимости изменения тех из действующих статей свода законов, изменение или отмена коих вызывается постановлениями проекта.

Засим, принимая во внимание, что Членам Комитета из числа Сенаторов Гражданского Кассационного Департамента, которые имеют войти в состав Редакционной Комиссии, весьма важно следить за вновь возникающими в судебной практике вопросами, и что лица эти своими познаниями и опытностью могут содействовать правильному направлению кассационной практики, было признано полезным предоставить им принимать участие в заседаниях Гражданского Кассационного Департамента в той мере, в какой это представится возможным сообразно ходу работ по составлению проекта гражданского уложения.

В единственном своем заседании 31 мая 1882 года Комитет, Высочайше учрежденный для составления проекта гражданского уложения, после избрания Членов Редакционной Комиссии, в сознании важности, обширности и сложности предпринимаемого труда и в уверенности, что для успеха дела не откажут в помощи все лица, изучившие недостатки действующих законов и способы их исправления и восполнения встречающихся пробелов, присоединился к предположению Министра Юстиции обратиться к судебным установлениям и другим учреждениям с приглашением к содействию в собрании и разработке материалов для пересмотра гражданских законов.

1 июня 1882 г. состоялось первое заседание Редакционной Комиссии. В нем же были распределены между Членами Комиссии работы по составлению проекта гражданского уложения.

3 ноября того же 1882 года состоялось Высочайшее повеление о том, чтобы:

1) первоначальное начертание проектов: а) положения об укреплении прав на недвижимое имущество и б) правил об устройстве учреждений, заведывающих крепостными книгами в городах, где нет окружных судов, возложить на Редакционную Комиссию, образованную в составе Высочайше учрежденного Комитета для составления проекта гражданского уложения, и

2) выработанные Редакционною Комиссиею предположения по сим предметам подвергнуть рассмотрению в соединенном присутствии состоящей при Государственном Совете комиссии для разработки проектов законоположений об укреплении прав на недвижимое имущество и упомянутого комитета с тем, чтобы заключение означенного присутствия внесено было на уважение соединенных департаментов законов, экономии и гражданского, не ожидая окончания работ по изготовлению проекта гражданского уложения.

Засим Государственный Совет мнением, Высочайше утвержденным 11 декабря 1884 года, признал, что, «ввиду крайней неудовлетворительности устройства опекунской части, весьма желательно дать направление в законодательном порядке вопросу о переустройстве сей части, не ожидая окончания трудов Высочайше учрежденного при Министерстве Юстиции Комитета по составлению проекта гражданского уложения, ныне же подвергнуть этот вопрос отдельному рассмотрению в означенном Комитете и выработанные оным предположения, по сношении с подлежащими ведомствами, в непродолжительном, по возможности, времени внести на обсуждение Государственного Совета».

Задачи, возложенные на Редакционную Комиссию, представлялись, таким образом, весьма обширными. Дело усложнялось еще необходимостью предпринять целый ряд подготовительных работ, без которых обойтись было невозможно в виду бедности нашей юридической литературы и разбросанности законодательного материала. Соответственно сему работы Редакционной Комиссии распадались на подготовительные и собственно законодательные. Приступая к первым, Комиссия прежде всего:

1) извлекла из всех томов сводов законов, гражданских, военных и морских, а также из законов духовных и отдельных законоположений, все постановления, касающиеся гражданского права, и собранный материал напечатала под названием: «Сборник гражданских законов» (три тома, 12.720 статей и подробный предметный указатель, 2.750 стр.).

2) С целью облегчить, при работах по начертанию проекта гражданского уложения, пользование нашею юридическою литературой, она издала: «Систематический указатель русской юридической литературы по гражданскому праву» (6.128 названий книг и брошюр, напечатанных на русском языке, а также статей, помещенных в русских юридических журналах и других повременных изданиях, алфавитный и предметный указатель; 892 стр.). Впоследствии этот «Указатель» вышел вторым изданием, переработанным и значительно дополненным (16.624 названия; 896 стр.).

3) Затем Комиссиею изданы «Замечания о недостатках действующих гражданских законов». В этот сборник вошли замечания, поступившие в Редакционную Комиссию от лиц судебного ведомства и от профессоров университета, вследствие обращенной к ним в октябре 1882 года просьбы Министра Юстиции о доставлении соображений о недостатках и пробелах действующих законов и о желательных в них изменениях (сборник снабжен предметным указателем; 791 стр.).

4) Далее Редакционная Комиссия, признав необходимым облегчить пользование судебными решениями по гражданским делам, составила «Систематический Сборник положений из решений общих Собраний Правительствующего Сената прежнего устройства» (в рукописи).

5) Редакционная Комиссия, обратив внимание на обычное право крестьян, имеющее значение по важности и своеобразности выработанных в нем юридических институтов (семейная собственность, общинное землевладение, артель), издала особую монографию «Обычный порядок наследования у крестьян» с целью подготовить разрешение вопроса о том, необходимо ли допустить для крестьян отступления от общих правил в отношении порядка наследования и возможно ли возвести в закон те разнообразные обычаи по наследованию, которые действуют в разных местностях России (331 стр.).

6) Чтобы подготовить надлежащее разрешение трудного и сложного вопроса о том, желательно ли и в каком виде введение в наше законодательство института обязательной доли при наследовании, Комиссия издала исследование «О необходимом наследовании» (420 стр.).

К подготовительным же работам должны быть отнесены изданные Редакционною Комиссиею:

7) «Сведения, извлеченные из нотариальных архивов: С.-Петербургского, Московского, Виленского, Витебского, Каменец-Подольского, Киевского, Кишиневского, Одесского, Саратовского и Тифлисского» (211 стр.). Сведения эти, в которых вкратце и в систематическом порядке указывается содержание реестров крепостных дел подлежащих нотариальных архивов, изданы главным образом в виде материалов для будущих вотчинных книг. Но они имеют значение и для проекта гражданского уложения, свидетельствуя, что не все существующие на практике виды вотчинных прав предусмотрены и определены в т. X ч. 1 Св. Зак., и что постоянно установляются и такие вотчинные права, которые не предусмотрены действующими законами и должны найти себе место в будущем гражданском уложении;

8) «Подробные извлечения из дел бывшего II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии о всех законодательных работах, предпринятых по наследственному праву» (в рукописи);

9) Исследование о вотчинных установлениях и вотчинном производстве в Пруссии (195 стр.);

10) «Польское ипотечное право», соч. Дуткевича (перевод с приложением образца польской ипотечной книги; 711 стр.);

11) «Исследование об однодворческих землях» (Журн. М. Ю., 1899, кн. 6, стр. 178—208);

12) «Исследование о землях, принадлежащих малороссийским казакам» (там же, кн. 4, стр. 257—284);

13) Об особенностях в правах владения и пользования недвижимым имуществом в землях казачьих войск (в рукописи);

14) «Записка о пределах проекта о наследовании вообще и об особых порядках наследования в частности» (314 стр.);

15) «Очерк магометанского права наследования» (296 стр.);

16) Исследование «О праве наследования монашествующих» (220 стр.);

17) Исследование «К вопросу о наследовании в имуществе ссыльных» (52 стр.);

18) Исследование об «Организации мусульманской юстиции в Алжире» (79 стр.);

19) «Залоговое право» (773 стр.);

20) «Записка по вопросу: должны ли быть включены в будущее гражданское уложение постановления, относящиеся к торгово-частному праву» (17 стр.).

Наконец, Редакционная Комиссия издала целый ряд переводов иностранных гражданских уложений и отдельных законоположений, наиболее заслуживающих внимания. Исследование иностранных законов (législation comparée) в наше время представляется особенно полезным при проектировании нового уложения в двояком направлении: чтобы воспользоваться хорошим хотя бы и чужим примером и избежать ошибок, уже проявленных на опыте других стран. В этих видах изданы в переводе:

21) «Австрийское гражданское уложение 1811 г.» (перевод и предметный указатель; 543 стр.);

22) «Саксонское гражданское уложение» и дополнительные к нему законы (два тома, перевод и предметный указатель; 850 стр.);

23) «Цюрихское гражданское уложение» (перевод и предметный указатель; 468 стр.);

24) «Гражданское и торговое уложение княжества Сербии» (перевод и предметный указатель; 137 стр.);

25) «Швейцарский союзный закон об обязательствах 1881 г.» (перевод, предметный указатель и сравнительный указатель сего закона и гражданских уложений западной Европы; 354 стр.);

26) «Калифорнское гражданское уложение 1878 г.» (перевод и предметный указатель 1892 г.; 334 стр.). За последовавшим в 1901 году в Калифорнии пересмотром законов гражданских, одним из Членов Редакционной Комиссии составлен в 1905 году новый, исправленный и дополненный перевод их под заглавием «Гражданские законы Калифорнии в сравнительном изложении с законами Нью-Йорка и других восточных штатов и с общим правом Англии и Северной Америки». Означенный труд печатается ныне частным изданием в трех томах.

27) «Прусские законы 1875 года об опеке и дееспособности несовершеннолетних» (перевод и предметный указатель; 116 стр.);

28) «Германский закон о введении в действие гражданского уложения 18 Августа 1896 года» (37 стр.).

Приступая к возложенным на нее Высочайшею волею законодательным работам, Редакционная Комиссия остановилась прежде всего на необходимости принятия некоторых предварительных мер для того, чтобы облегчить введение вотчинной системы.

С этою целью Комисcиею были составлены проекты:

1) правил о наложении и снятии запрещений на имения;

2) правил об изменении и дополнении действующих законов о залоговых свидетельствах;

3) правил об оглашении и регистрации ограничений правоспособности совершеннолетних лиц, и

4) правил о новой форме реестра крепостных дел.

Первые три проекта, до рассмотрении их в Государственном Совете, удостоились Высочайшего утверждения 26 июня 1889 года и 16 марта 1892 года.

Правила о новой форме реестра крепостных дел утверждены Министром Юстиции 31 мая 1891 года и с 1 января 1892 года введены в действие.

Затем Редакционною Комиссиею были выработаны проекты:

1) учреждения вотчинных установлений (31 ст.);

2) вотчинного устава (416 ст.);

3) правил об обеспечении недвижимым имением договоров с казною и с кредитными установлениями (46 ст.);

4) положения о порядке взыскания с недвижимых имений, находящихся в местностях, где введен в действие вотчинный устав (275 ст.).

Все 4 проекта снабжены подробными объяснительными записками (5 томов, 1534 стр.).

Все они являются лишь развитием Высочайше утвержденных 19 мая 1881 г. главных оснований предполагаемого порядка укрепления прав на недвижимое имущество.

2 июня 1893 года Высочайше повелено разослать их, для доставления замечаний, лицам и учреждениям, мнение коих желательно иметь в виду.

Полученные замечания были приведены в систему, напечатаны (484 стр., 550 нумеров) и снабжены указателем (84 стр.).

По рассмотрении их, Редакционная Комиссия исправила, в чем признала необходимым, проекты и подвергла соответственной переработке объяснительные к ним записки, а затем, во исполнение Высочайших повелений 3 ноября 1882 года и 9 января 1895 года, внесла их в декабре 1896 года в Государственный Совет.

Во исполнение Высочайшего повеления 11 декабря 1884 года Редакционная Комиссия по составлению гражданского уложения, кроме изготовления проекта опекунского устава, заключающего в себе постановления собственно об опеках и попечительствах и вошедшего впоследствии в состав проекта гражданского уложения, обязана была выработать также и проект учреждения опекунских установлений.

Такой проект об опеках и попечительствах, со включением и учреждения опекунских установлений, был составлен Редакционною Комиссиею в 1888 г. По этому проекту надзор за опеками и попечительствами был приурочен к судебно-мировым установлениям. Но, за упразднением этих установлений по законам 1889 г. в местностях, где введено Положение о земских участковых начальниках, Редакционная Комиссия переработала свой проект, который затем, во исполнение Высочайшего повеления от 16 ноября 1891 г., был разослан подлежащим местам и лицам для доставления замечаний. Последние приведены в систему и напечатаны Комиссиею в 1894 г. в двух томах (1264 стр., около 1500 нумеров) и снабжены указателем (102 стр.).

Засим, Высочайше утвержденным 9 января 1895 г. мнением Государственного Совета Редакционной Комиссии было поручено выработать окончательный, исправленный по затребованным отзывам, проект опекунского устава с таким расчетом времени, чтобы он мог быть внесен на обсуждение Государственного Совета до 1 января 1897 года.

Во исполнение приведенных Высочайших повелений, Редакционная Комиссия, по обсуждении замечаний, как полученных ею, так равно напечатанных в периодических изданиях, окончательно составила, напечатала и 3 апреля 1897 года внесла на уважение Государственного Совета проекты опекунского устава и учреждения опекунских установлений с объяснительными к ним записками (316 ст., 654 стр.).

Отвлечение большинства сотрудников Редакционной Комиссии для занятий по вотчинному и опекунскому вопросам, очевидно, должно было замедлить ход работ по исполнению главной ее задачи — начертанию проекта гражданского уложения, которой Комиссия могла посвятить все свои силы, лишь исполнив возложенные на нее Высочайшею волею задачи.

Хотя проекты вотчинный и опекунский находятся в тесной связи с соответствующими отделами гражданского уложения, но в общем труд по начертанию их далеко выходит за пределы главной задачи Комиссии, ибо большинство постановлений этих проектов посвящено вопросам охранительного судопроизводства и устройства вотчинных и опекунских установлений, предметам, не входящим в состав гражданского уложения.

Приступая к начертанию проекта гражданского уложения, Редакционная Комиссия должна была прежде всего обсудить и решить следующие общие вопросы:

1) о необходимости включения в проект гражданского уложения постановлений, касающихся торговых сделок,

2) о необходимости подчинения крестьян действию общих законов,

3) о пространстве применения проекта,

4) об источниках проекта,

5) о системе и терминологии проекта и

6) о началах, положенных в основание проекта.

I.

Чтобы решить существенный для содержания будущего гражданского уложения вопрос, должны ли быть включены в него постановления, относящиеся к торгово-частному праву, или же следует создать для них особое торговое уложение, надлежало выяснить причины появления в современных законодательствах особых торговых уложений и ближайшее их содержание.

Римскому классическому гражданскому праву было чуждо особое торговое право (Goldschmidt, Handbuch des Handelsrechts, т. I, стр. 366 и сл.; Gierke, Der Entwurf des neuen Handelsgesetzbuches, стр. 4). Причину этого явления не следует искать в отсутствии в то время торгового оборота, а скорее в совершенстве гражданского права, развивавшегося наравне с потребностями жизни. Преторская юрисдикция вводила в гражданское право, по мере их образования, новые институты juris gentium, в которых хотя и нуждался в особенности торговый оборот, но которые с пользою могли быть применены и к общегражданскому обороту. Так, напр., actio exercitoria, institutoria, Pauliana, de recepto nautarum, cauponum, actio tributoria и др. не выделялись в особое торговое право, а вводились в содержание обязательственного права, способствуя его прогрессивному развитию. Римские юристы применяли, напр., как известно, нормы эдикта эдилов ко всякого рода купле-продаже, даже недвижимости, и это имело точно такое же значение, как если бы в настоящее время ко всякого рода купле-продаже применялись правила торгового уложения (Wlassak, Zur Geschichte der negotiorum gestio). Вообще, при свободе, эластичности и замечательном развитии классического римского гражданского права, при отличном судопроизводстве, с участием присяжных, при свободной системе доказательств и при строгости взысканий — не могла и ощущаться потребность ни в особом торговом праве, ни в особых торговых судах (Goldschmidt, т. I, стр. 366 прим. 3).

Рознь между торговым и гражданским правом появляется впервые в средние века, Унаследованное, как нечто целое и законченное, лишенное связи с явлениями и развитием экономической жизни средневековых народов, римское право, понятно, не могло вполне соответствовать новым потребностям развившегося с небывалым блеском торгового оборота. В особенности в Италии, на берегах Средиземного моря, возникли, с возрождением торговли, путем обычая новые институты права. Самый характер средневековой торговли во многом существенно отличался от римской торговли. Торговлю посредством рабов, эксплуатируемых отдельными крупными капиталистами, в руках которых сосредоточивались большие торговые предприятия, заменила торговля, основанная на свободном разделении труда между лицами целого сословия. Кроме указанной причины, образованию особого, самостоятельного торгового права, главным образом, способствовали: сословное деление, сильно развившееся в средние века, преобладающее значение недвижимости, выразившееся в местных земском и ленном правах, враждебное отношение доктрины канонического права к основным экономическим потребностям торгового оборота, крайне схоластическое отношение ученых юристов, к римскому праву и неудовлетворительность гражданского судопроизводства. Вот, в общих чертах, причины, вызвавшие в средние века появление местных (городских) сборников торговых законов и обычаев по разным отраслям торгового права, как-то: торговые сборники итальянских и испанских городов, вексельные уставы, сборники морского права и т. п., завершившиеся в 17-м столетии знаменитыми ордонансами Кольбера. Французские ордонансы представляют собою вместе с тем первую попытку кодификации торгового права, как одного целого, являясь предшественниками особых торговых уложений конца 18-го и начала 19-го столетий, одновременно с первыми попытками кодификации гражданского права.

Таким первым уложением, послужившим впоследствии источником подражаний и заимствований для других народов, является Французское торговое уложение 1808 г. В основе его лежат ордонансы 17-го столетия о торговле сухопутной (Edit du Roi, servant de réglement pour le commerce des négociants et des marchands, du mois de Mars 1673) и морской (Ordonnance de la marine, du mois d'Août 1681) — первые сборники торговых юридических норм, образовавшихся в предшествующих столетиях. Установленные в этих сборниках правила, с течением времени, подверглись немалым изменениям и применение их отчасти исключено было обычаем, отчасти же изменено научными комментариями (Savary, Jousse, Pothier, Dupuys de la Serra, Valin, Emérigon). Для пересмотра устаревших таким образом ордонансов, еще в 1787 году, при Людовике XVI, была учреждена комиссия, напечатавшая проект новой редакции закона 1673 года, труды же по пересмотру закона 1681 года остались незаконченными.

В таком положении находилась кодификация торгового права во Франции, когда предприняты были кодификационные работы царствования Наполеона I. Наряду с подготовительными работами для составления нового гражданского уложения, 3 апреля 1801 года первым консулом учреждена была комиссия: «pour concourir à la rédaction d’un projet de code de commerce». Изготовленный этою комиссиею проект был в декабре того же года разослан для сообщения замечаний разным установлениям, а по просмотре этих замечаний напечатан в 1803 г. под названием «Révision du projet de code de commerce». Этот проект ограничился воспроизведением постановлений ордонансов с некоторыми лишь изменениями и оставался без движения в архиве Государственного Совета в течение трех лет. Тем временем с удивительною быстротою был составлен и получил силу закона в 1804 году проект гражданского уложения. Составители последнего, имея в виду последующее издание особого торгового уложения, к которому неоднократно и отсылает code civil (напр., ст. 1107, 1341, 1873, 1964, 2070, 2084 и 2102), не предполагали вовсе, что статьи гражданского, уложения будут применяться к делам торговым (Locré, т. VIII стр. 17 и 38), для которых в будущем торговом уложении предполагалось соединить все принципы и все правила, касающиеся торгового оборота (см. Delammare et Lepoitvin, Traité de droit commercial, т. I § II—IV).

Общее расстройство торговых дел и целый ряд скандальных банкротств в Париже зимой 1805—1806 г.г. напомнили вновь о забытом проекте торгового уложения. Наполеон I, видя в строгости торговых законов наилучшее средство для поднятия экономических сил страны, с обычной энергией подвинул издание торгового уложения. Проект 1803 года был вновь подвергнут рассмотрению В Государственном Совете и, пройдя все инстанции, 1 января 1808 года получил силу закона. Вызванные обстоятельствами, сопровождавшими издание торгового уложения, подозрительность и правительственная опека, которые присущи многим постановлениям (в особенности в отделах о купеческих книгах, торговых товариществах и торговой несостоятельности), не принадлежат, по единогласному отзыву позднейшей критики, к числу хороших сторон этого уложения; в остальном оно, как и проект 1803 года, воспроизводит лишь ордонансы Кольбера с некоторыми изменениями.

Содержание Французского торгового уложения распределено по следующим четырем книгам: о торговле вообще, о морской торговле, о торговой несостоятельности и о торговой юрисдикции. Только первые две книги имеют непосредственное отношение к гражданскому праву, две же последние посвящены торгово-публичному праву.

Внутреннее содержание четырех книг этого уложения характеризуется полным смешением торгово-публичного с торгово-частным правом и введением в состав торгового уложения институтов чисто гражданского права, без твердого и осязательного разграничения того и другого.

Достаточно беглого обзора, чтобы убедиться, что выделение торгово-частного права в особый кодекс, действующий наряду с гражданским уложением, не оправдывается особым содержанием торгово-частных законов, вошедших в торговое уложение. Мысль составителей Французского гражданского уложения о том, что торговля в собственном смысле, операции которой почти всегда связаны с общими целями администрации и политики, должна подчиняться особым законам, которые не могут входить в состав гражданского уложения (Delamarre et Lepoitvin, т. I стр. 40, Locré, т. I стр. 16), не получила, судя по содержанию Французского торгового уложения, практического осуществления. Вместо целостной системы торгово-частного права, уложение представляет собою произвольное сочетание правил, относящихся к разным институтам гражданского права. Более или менее полно изложены правила по трем договорам: вексельному, комиссионному и фрахтовому. Вексельный договор, являясь всем доступною формою гражданского оборота, не составляет особенного содержания торгового права. Правила торгового уложения о комиссионном и фрахтовом договорах далеко не исчерпывают всего института, отсылая к общим правилам гражданского уложения. Отсутствие сколько-нибудь существенного различия торгового права от права, содержащегося в гражданском уложении, доказывается лучше всего отсутствием каких либо особых правил для торгового оборота в отделе о договоре, на котором зиждется весь этот оборот, а именно: в отделе о договоре купли-продажи. Замечательно, что в прениях по поводу статей о купле-продаже, содержащихся в гражданском уложении, преобладало воззрение, что статьи эти не должны применяться к делам торговым (см. Boistel, Précis de cours de droit commercial, стр. 15), в действительности же вышло наоборот. Согласно усвоенному большинством французских комментаторов взгляду, торговое уложение, как закон специальный, не заменяет собою для торгового оборота гражданского уложения, а допускает применение последнего, насколько оно не противоречит торговому уложению. В этом смысле при обсуждении ст. 631 торг. улож., между прочим, было высказано, что «законодательство это, имея свой особый предмет и ограничиваясь лишь торговыми операциями, в том только случае может быть применяемо, когда молчание общего закона дозволяет применение закона исключительного» (Locré, т. VII § 2 и сл.). В этом характере торгового уложения, в его соотношении или, вернее говоря, несоответствии с гражданским уложением, кроется самая слабая сторона первой и главной книги — о торговле вообще. Редакторы проекта 1803 года, как бы в оправдание бросающейся в глаза неполноты торгового закона, замечают: «в виду того, что законы торговые представляют собою исключение из общего права, не подлежит сомнению, что коммерсанты подчиняются во всем том, что не исключено, наравне с другими гражданами, праву гражданскому; ордонанс 1673 г. шел по тому же пути и никто не жаловался на его молчание в этом отношении» (Locré, т. I, стр. 94). Ни гражданское уложение, ни торговое не содержат общей статьи о взаимном их отношении. Бедность постановлений торгового уложения делает необходимым применение к делам торговым гражданского уложения. Но в каком объеме, в каких вопросах именно следует применять гражданское уложение, об этом французские комментаторы торгового уложения и по настоящее время спорят. Само торговое уложение иногда прямо отсылает к гражданскому уложению (напр. ст. 2, 6, 18, 65, 91, 94), а в других, однородных случаях вместо того повторяет правила гражданского уложения (напр., ст. 5 торг. ул. и ст. 220 гражд. улож.). Шаткость и неопределенность, введенные в такой существенный вопрос торговым уложением не говорят в пользу последнего.

Таким образом первая, выдающаяся попытка отдельной кодификации торгового права, наряду и независимо от гражданского уложения, должна быть признана неудавшеюся с кодификационной точки зрения. Торгово-частное право, неполно и отрывочно включенное в особое торговое уложение, оказалось не в состоянии занять самостоятельное положение относительно гражданского уложения, к которому оно тяготеет по своему существу. Фактическая разрозненность торгово-частного права от гражданского породила только шаткость и неопределенность в применении общегражданских законов к делам торговой подсудности. Иного результата и нельзя было ожидать от издания самостоятельного торгового уложения, хронологически хотя и следующего за изданием гражданского уложения, но по внутреннему содержанию всецело стоящего на почве предшествующего периода законодательства.

Уничтожить историческую рознь торгового и гражданского права и слить их в одно уложение — это задача будущего законодательства, потребность в осуществлении которой чувствуется уже и в настоящее время. В этом отношении не лишены интереса высказанные в довольно резкой форме мысли бельгийского юриста Н. de Baets по поводу проекта гражданского уложения, которое составил Laurent по поручению бельгийского правительства: «двойственность нашего частного права не имеет иного источника, как нелепое сохранение гражданского права, отставшего от общественного прогресса. В 1806 году (речь идет о бельгийском законодательстве) следовало уничтожить это различие изданием гражданского уложения, приноровленного к современной экономической жизни, но установили, напротив, в виде исключительного закона, то, что должно было быть законом общим» (Note critique sur l’avant-projet de révision da code civil, стр. 28—40).

Несколько иначе, чем во Франции, вопрос об отношении торгового права к гражданскому уложению решается общегерманским законодательством.

Общегерманское торговое уложение. 1861 г. тесно связано с общегерманским вексельным уставом 1847 года, хотя формально, а равно и по времени их обнародования, оба закона независимы друг от друга. Allgemeine deutsche Wechselordnung и Allgemeines deutsches Handelsgesetzbuch представляют собою две последующие ступени развития имперского германского законодательства, которое в них впервые возродились после формального прекращения в 1806 году имперской законодательной власти. Область торгового права всего более нуждалась в общем, объединяющем законодательстве, так как именно в этой области дальнейшее естественное развитие общегерманского законодательства и тормозилось разрозненностью нескончаемого числа местных законов и обычаев (в 1843 г., кроме французского вексельного права, действовали на территории Германского союза 56 различных вексельных уставов; см. Goldschmidt, Handbuch, стр. 59). Стремление создать в области торгового права общий для всей Германии закон, в виду почти непреодолимых трудностей, которые представляло отсутствие политического единства, привело на первых порах лишь к объединению вексельного права, и то за исключением вексельного процесса. Вексельный устав 1847 года, помимо внутренних достоинств и замечательного влияния на другие законодательства, имеет еще особенно важное значение для рассматриваемого вопроса. Задуманный как часть торгового уложения, вексельный устав 1847 г. не только по внутреннему содержанию, признанием вексельной правоспособности за всеми правоспособными лицами, но и формально, как самостоятельный закон, отрешился вовсе и навсегда от специальной области торгового права. Тридцать лет спустя повторилось почти то же самое в другой отрасли торгового права. Обнародованные 30 января и 10 февраля 1877 года общегерманский устав гражданского судопроизводства и конкурсный устав отрешились от выделения особого торгового судопроизводства и торгового конкурсного права. На этом пути, окрепшая с восстановлением Германской империи, законодательная власть пошла далее, после обнародования торгового уложения, издавая отдельные законы по разным предметам права, не обращая при том внимания на строгое разграничение области торгового от области общегражданского права. Но если таким образом из сказанного уже следует, что торговое уложение 1861 г. не обнимает собою всех частей торгового права, то, с другой стороны, в него вошло много статей вполне общегражданского содержания.

Германское торговое уложение 1861 г. разделено на пять книг, которым предпосылаются три статьи «общих положений» (об отношении торгового уложения к торговым обычаям, к гражданским законам, к вексельному уставу и к гражданскому судоустройству): книга первая — о торговом сословии, книга вторая — о торговых товариществах, книга третья — о негласном товариществе и о соединении для отдельных торговых операций на общий счет, книга четвертая — о торговых сделках и книга пятая — о морской торговле. Достаточно сопоставить оглавления пяти книг, чтобы убедиться в отсутствии системы в Германском торговом уложении, распадающемся, по мнению Goldschmidt’a (Handbuch, стр. 118—121), на три части: о субъектах торгового права, о торговых операциях и о морском праве. Далее, замечается полное смешение торгово-частного и торгово-публичного права, в особенности в первой и пятой книгах уложения.

Если исключить из содержания первой книги статьи, определяющие правоспособность женщин, установляющие понятие торговой фирмы и последствия ее отчуждения и незаконного употребления и говорящие об отношениях, возникающих из торговой доверенности и найма приказчиков, то все остальные статьи первой книги, больше половины, относятся к торгово-публичному праву. Немало статей торгово-публичного права содержат также вторая и третья книги о торговых товариществах. Книга четвертая содержит правила о торговых сделках в пяти разделах: торговые сделки вообще, купля-продажа, комиссия, экспедиция и перевозка. Наконец, пятая и последняя книга излагает правила о морской торговле, не различая между нормами торгово-частного и торгово-публичного права.

Таким образом и содержание Германского торгового уложения 1861 г. не оправдывает выделения торгово-частного права в особый кодекс, имеющий самостоятельное значение.

Прежде всего следует отметить, что Германское торговое уложение обнимает не все торгово-частное право. Законы о векселях, выделенные в особый устав, не вошли в его содержание. Из остальных договоров, употребительных в торговом обороте, определены только некоторые: купля-продажа, доверенность, товарищество, комиссия, экспедиция и перевозка. Нет правил о других договорах, по той или другой причине причисляемых к договорам, торговле свойственным, о биржевых сделках, о варрантах и т. п.

Но если Германское торговое уложение 1861 г., с одной стороны, не обнимает всего торгово-частного права, а с другой стороны вторгается в чуждые торгово-частному, а иногда и вообще торговому праву, области, то тем не менее нельзя не признать, что оно проводит принципиальное различие между торгово-частным правом и системою положительного общегражданского права, установлением для дел торговых особых, отличных от общегражданских, правил, как для обязательств вообще (общая часть обязательственного права, ст. 278— 336), так и для отдельных обязательств и договоров (особенная часть обязательственного права, ст. 337—431). Правила торгового уложения в указанных отделах имеют во многом отличное содержание от правил общегражданского права, почему в самостоятельном значении ему, по крайней мере четвертой книге уложения о торговых сделках, нельзя отказать.

Эта самостоятельность торгового права вызвана, однако, не свойством и характером самых норм торгово-частного права, но случайными, историческими причинами, неудовлетворительным состоянием гражданского законодательства Германии во время составления торгового уложения 1861 г. Ход исторического развития этого законодательства ясно указывает, что торговое уложение потому только и получило самостоятельное, независимое от гражданского права, значение, что в нем (как впервые в уставе вексельном) зарождающаяся имперская законодательная власть осуществила объединение части гражданского права, построенного на современных началах, чуждых рабского подчинения римским и другим средневековым традициям.

По справедливому замечанию Goldschmidt’а. (Zeitschrift für Handelsrecht, т. V, стр. 212—214), объединение торгового права для отдельных германских территорий с разными системами гражданского права не могло быть достигнуто изданием торгового уложения, содержащего одни только торговые начала. Для достижения, желаемого объединения представлялись, вообще говоря, только два пути: или создание общегерманского закона по обязательственному праву, со включением части вотчинного права и с установлением исключений и дополнений для торгового оборота, или же издание торгового уложения, со введением в него части общегражданского права; насколько это было необходимо для достижения фактического единства торгового права. Первый путь, по мнению Goldschmidt’a, в существе единственно верный, но избрание его в 1866 году, в виду политической розни, равнялось бы отказу от издания общегерманского торгового закона.

Дальнейшее развитие на пути объединения содержащегося в торговом уложении частного права с общегражданским наметилось уже при самом обнародовании Германского торгового уложения. На основании законов о введении торгового уложения в Гамбурге и Бремене, правила уложения, постановленные исключительно для купцов и торговых товариществ, распространены на известную категорию лиц — не купцов, и на известные, неторговые или на всякого рода товарищества, а правила общей части торгово-обязательственного права и торговой купли-продажи признаны правилами общегражданского права (Hamburger Einführungsgesetz 22 декабря 1865 г., ст. 24, 30, 38, 39, 41; Bremer Einführungsgesetz 6 июня 1864 г., ст. 21, 29, 30 и 33). Далее имперский закон 4 июля 1868 г. о гражданском характере разных товариществ с хозяйственными целями и закон 11 июня 1870 г. об акционерных товариществах на вере и об акционерных компаниях распространили применение правил торгового уложения на целый ряд общегражданских товариществ, деятельность которых не заключается в торговом предприятии. Но помимо других отдельных имперских законов необходимо отметить тот, не лишенный интереса факт, что единство торгово-частного и общегражданского законодательства признано официально законом 20 декабря 1873 г., изменившим первоначальную редакцию п. 13 ст. 4 германской конституции. По первоначальной редакции (16 апреля 1871 г.) имперской законодательной власти предоставлялось общегерманское законодательство по обязательственному, уголовному, торговому и вексельному праву и по судопроизводству, на основании же закона 20 декабря 1873 г. имперской законодательной власти подлежит общегерманское законодательство по всему гражданскому и уголовному праву и по судопроизводству, а, следовательно, по смыслу нового закона, торговое и вексельное право суть только составные части «всего гражданского права».

Вскоре после издания закона 20 декабря 1873 г., расширившего компетенцию имперского законодательства, возник вопрос о системе и плане объединения гражданского права всей Германии. Образованная с этою целью комиссия высказалась, однако, против соединения торгового и гражданского права в одном уложении, руководствуясь главным образом тем соображением, что торговое право имеет свою продолжительную и самостоятельную историю, и что включение его в гражданское уложение нарушит преемственность судебной практики и научной разработки, основанных на постановлениях торгового законодательства. Но вместе с тем было признано необходимым согласовать правила е торговых договорах с общегражданским обязательственным правом. В официальном докладе отделения юстиции Германского союзного совета о плане составления гражданского уложения сказано: «необходимо изъять из торгового права действующие в нем нормы, заимствованные из гражданского права, и обсудить, какие исключения следует установить для торгового оборота по отдельным вопросам, напр., по вопросу о процентах, о неустойке, о форме юридических сделок и др.» (см. Goldschmidt, Zeitschrift, т. XX, стр. 134—171).

В настоящее время в Германии изданы гражданское (в 1896 г.) и торговое (в 1897 г.) уложения, вполне согласованные между собою. Объединение и согласование правил о торговых договорах с правилами о гражданских договорах вообще произошло двояким путем. С одной стороны, нормы гражданского права, содержащиеся в торговом уложении 1861 г., были изъяты из него, а, с другой, гражданское уложение само прониклось началами торгового права а усвоило многие постановления торгового уложения, без всякого изменения или с небольшими только изменениями.

Вообще говоря, Германское торговое уложение 1897 г. не имеет самостоятельного значения и в большинстве своих постановлений относится к гражданскому уложению, как исключение к общему правилу. В ст. 2 зак. о введ. в действие постановлено, что «правила гражданского уложения имеют силу, насколько по данному предмету в торговом уложении не постановлено особого правила».

Таким образом в настоящее время в Германии объединение торгового и гражданского права совершилось, и только законодательный материал размещен в двух особых уложениях, в чем нельзя не видеть лишь вынужденной уступки исторически сложившейся обособленности торговой кодификации.

В Англии до настоящего времени нет ни кодификации гражданского права, ни кодификации торгового права в том смысле, как они существуют на материке. Поэтому и вопрос о самостоятельном значении кодификации торгового права для английского законодательства не имеет практического интереса. В общем источнике права, common law, торговые обычаи не составляют обособленной части, а в другом общем источнике права, Statute law, отдельные законодательные акты нормируют институты торгового права наравне с институтами других отраслей права (Stephen, New commentaries on the law of England, partly founded on Blackstone, т. I, стр. 57).

Исторический ход образования особых торговых уложений указывает, как на главную причину такого выделения в отдельную кодификацию нового наслоения права гражданского, на особенности торгово-частного права, образовавшегося путем обычая и в существенных пунктах несогласного с общею системою римского гражданского, в частности, обязательственного права. Эта рознь, эта двойственность гражданского права, утратившая с течением времени первоначальное значение, почти совсем исчезла в некоторых новейших законодательствах. В этом отношении особенного внимания заслуживают: 1) Калифорнское гражданское уложение 1873 г., 2) гражданское уложение Нижней Канады 1866 г., 3) гражданское уложение кантона Цюриха 1865 г. и 4) закон о праве по обязательствам Швейцарского союза 1881 года.

1. В Северо-Американских штатах, где по примеру Англии, ни в литературе, ни в законодательстве торговое право не было разъединяемо от общегражданского (Пахман, История кодификации, т. I, стр. 144—146), первая попытка кодификации гражданского права необходимо должна была обнять собою и то, что на континенте Европы выделялось в особое торговое право. Комиссии по составлению Нью-Йоркского проекта, под председательством Dudley Field, не пришлось вовсе возбуждать вопроса о том; следует ли для известных лиц, купцов, и для известных отношений, торговых, создавать особое право. Гражданское уложение Калифорнии, принятое законодательным собранием штата 21 марта 1872 г. и вступившее в силу 1 января 1873 г., в сущности составляет утвержденный законодательною властью этого штата Нью-Йоркский проект. Весь материал гражданского уложения распределяется по четырем книгам: 1) о лицах, 2) об имуществах, 3) об обязательствах и 4) о защите прав. В книге третьей излагаются, в общей системе обязательственного права, и те правила, которые входят обыкновенно в содержание торговых уложений. Одним словом, Калифорнское гражданское уложение представляет собою полное объединении торгового и гражданского права, как составных частей одной общегражданской системы права. В настоящее время во многих штатах Северной Америки действуют гражданские уложения, образцом для которых послужил тот же Нью-Йоркский проект.

2. Гражданское уложение Нижней Канады 1866 года основано на началах французского права. Попытка объединения торгового и гражданского права в Нижне-Канадском уложении проведена лишь наполовину, и хотя, с одной стороны, целый ряд институтов торгового права включен в общую. систему уложения, но, с другой стороны, без видимой причины, некоторые из этих институтов выделены в особую четвертую книгу под заглавием «Lois commerciales». В общее учение об обязательствах и в учение об отдельных договорах включены нормы торгового права и, в виде исключений из общих правил, тут же помещаются изъятия для торгового оборота. Взгляд законодателя на этот вопрос выражен в самом законе таким образом; «общие правила, применимые к делам торговым и не помещенные в настоящей (т. е. четвертой) книге, изложены в предыдущих книгах, в особенности в разделах третьей книги: об обязательствах, о продаже, о найме, о доверенности, о закладе, о товариществе и о давности» (ст. 2278).

Попытку Нижне-Канадского уложения включить в систему общегражданского уложения торговое право нельзя признать вполне удавшеюся. Тем не менее знаменателен самый факт, что такая попытка сделана на почве французской системы гражданского права.

3. Гражданское уложение кантона Цюрих 1855 года, составленное проф. Блюнчли, представляет полное объединение торгового и гражданского права. «Право требований и долгов», составляя четвертую и последнюю книгу Цюрихского гражданского уложения, вмещает в себе почти все институты торгового права, за исключением вексельного и морского права. В общей части (о договорах вообще), применяемой одинаково как к гражданскому, так и к торговому обороту, по отношению к последнему постановлены лишь некоторые исключения.

4. История возникновения Швейцарского союзного закона об обязательствах 1881 г. интересна и поучительна. За двадцать лет до его издания, в среде национального Швейцарского союзного совета возникло предположение издать для всей Швейцарии или для большинства Швейцарских кантонов, путем конкордата, торговое уложение. Выработанный по этому поводу проект не получил силы закона, ввиду последовавшего на конференции кантонов предложения о кодификации всего обязательственного права, так как в проекте была кодифицирована уже значительная часть его (Schneider und Fick, Das Schw. Ohligationenrecht, Vorwort).

В Швейцарии таким образом мысль объединить разрозненные системы гражданского права, действующие одновременно на общей территории союза, осуществилась первоначально по отношению к торговому праву, попытки объединения которого привели к кодификации обязательственного права, в которое торгово-частное право входит, как составная часть.

Швейцарский союзный закон 1881 г. обнимает всю область обязательственного права, со включением вексельного и, кроме того, некоторую часть вотчинного права а именно (в главе VI) те нормы его, которые вызваны потребностями торгового оборота, как-то: правила о переходе права собственности на движимость, о закладном праве и о праве удержания. Не вошли в обязательственное право правила: 1) о договоре дарения, 2) о договоре страхования й 3) о договорах, морской торговле свойственных.

Не входя в подробную оценку содержания Швейцарского закона 1881 г., нельзя не заметить, что, в общем, попытка уничтожить двойственность законодательства по гражданскому праву удалась этому закону (см. Riesser, Zeitschrift für das gesammte Handelsrecht, т. XXIX, стр. 110—131). На издании обязательственного права законодательство Швейцарии не остановилось. В настоящее время составлены проекты и других частей уложения: права семейного, наследственного и вотчинного, и в недалеком будущем в Швейцарии появится полное гражданское уложение, вмещающее в себе и торговое, и гражданское право.

Из вышеизложенного явствует, что рознь торгово-частного и общегражданского права, возникшая первоначально в силу известных исторических условий, с течением времени, уступила место сознанию единства этих двух областей права. Это сознание осуществилось в новейших законодательных работах.

История кодификации торгового права в России есть вместе с тем история кодификации русского гражданского права. Подчиняясь одинаковым с гражданским правом условиям образования и регламентации, русское торговое право не имело и не могло иметь того характера оппозиции, борьбы против неподвижности положений и системы гражданского права, как на Западе уже потому, что до издания Свода Законов не было окончательно установившейся системы гражданского права, а оно регламентировалось отдельными законами, наряду с торговым и с другими отраслями права. Поэтому вопрос об отдельной кодификации торгового права мог у вас явиться и действительно явился лишь при составлении Свода Законов и предшествовавших ему неудавшихся попытках кодификации. «Имея перед собою чрезвычайную громаду случаев, совокупность которых составляет ныне действующее право», говорится в рассуждениях комиссии по составлению законов 1804 г., «нельзя было не привести их в порядок. В прочих странах ученые и практические юрисконсульты делали первые опыты в сем роде. В России, кажется, должно сим заниматься правительство, а не частные люди, разве только им дано будет на сие право от самого правительства, и они будут иметь к тому способы, как то было в Англии, когда Кок и Блакстон издали систематические сочинения об английских законах, которые (как и у нас), рассеяны в тысяче статутов, донесений, приговоров и пр.». Эти рассуждения разделялись и советом комиссии по составлению уложения 1814 г., в представлении которого торговое уложение признавалось ничем иным, как только изъятием из правил, постановленных гражданским уложением касательно торговых сношений.

В Высочайше утвержденном 28 февраля 1804 года докладе Министра Юстиции Лопухина о положении комиссии составления законов приведен предначертанный Министерством Юстиции план книги законов, по которому в третьей книге должны были помещаться общие гражданские законы, а в шестой частные законы, к которым отнесены уставы относительно финансов, коммерции, портов, мануфактур и пр. Проект торгового уложения 1814 г. состоял из трех частей: первая содержала правила о лицах, производящих и способствующих торговле, вторая — устав о векселях, а третья — банкротский устав. Этот первый проект торгового уложения представляет особый интерес потому, что в этой попытке выделения самостоятельного торгового уложения сказался взгляд на торговое право, как на право известного сословия, класса лиц, а потому необходимо произошло смешение торгово-частного с торгово-публичным правом.

В системе Свода Законов преобладает, по-видимому, другой взгляд. «Устав Торговый» или по первоначальному названию «Учреждения и Уставы Торговые» помещены во второй части XI тома потому, что Устав Торговый, как один из уставов государственного благоустройства, вместе с тем отнесен к особенным законам об имуществах. Итак, не столько сословие лиц торгующих, сколько цель законов о торговле, как законов государственной экономии, определила место Устава Торгового в системе Свода, в которой после общих законов об имуществах излагаются особенные законы об имуществах. Тем не менее последствием такой систематики, как и при сословном характере торгового права, было полное смешение торгово-частного с торгово-публичным правом. Этим определяется верный взгляд на Устав Торговый, как на свод законов преимущественно торгово-публичного права («государственной экономии»), в который вошли постановления торгово-частного права только между прочим, в видах ли удобства лишь группировки законов, относящихся к торговле, к одному месту (ср. С. В. Пахман, К вопр. о предм. и сист. русск. гражд. пр., стр. 12), — в видах ли вместе с тем сословного характера обязательств и договоров, «торговле свойственных», который так заметно преобладает в первоначальной редакции Устава Торгового и мог, в свою очередь, препятствовать включению торгово-частных законов в «общие законы об имуществах». Заслуживает полного внимания, что составители Свода Законов не придавали содержащимся в Уставе Торговом постановлениям торгово-частного права самостоятельного значения по отношению к законам гражданским. Об этом свидетельствует сам граф Сперанский в объяснительной записке к Своду гражданских законов (Архив Калачева, кн. 2, стр. 4), замечая, что в Свод гражданских законов должно войти «все то, что в иностранных законодательствах составляет собственный предмет гражданского уложения и все то, что в них разумеется под именем коммерческого уложения».

Устав Торговый, изд. 1893 г., разделен на три книги: 1) о договорах и обязательствах, торговле свойственных, 2) о морской торговле и 3) о торговых установлениях. Содержащиеся в уставе торгово-частные юридические нормы касаются следующих предметов: 1) найма приказчиков (ст. 3—38), корабельщика или судовщика, корабельных служителей и водоходцев (ст. 216 и сл.); 2) найма кораблей и судов под груз (ст. 323 и сл.), лавок и других торговых помещений во время ярмарок (ст. 602 прим.); 3) торговой доверенности (ст. 39—62); 4) торгового товарищества (ст. 63—104); 5) покупки и продажи торговых судов (ст. 165 и сл.); 6) товарищества в построении, покупке и содержании кораблей (ст. 171—182); 7) бодмереи (ст. 381—386); 8) займа припасов на море (ст. 387—390); 9) аварии или морских убытков (ст. 391 и сл.); 10) сбережения предметов с кораблей, потерпевших крушение (ст. 486, 493 и др.); 11) принадлежности потопленных вещей, поднимаемых при очищении рейдов (ст. 525 и сл.), и 12) морского страхования (ст. 538 и сл.).

Ст. 540—684 Уст. Торг., изд. 1857 г., составили по изд. 1893 г. особый Устав Вексельный, согласно которому вексель, как простой, так и переводный является формою обязательства, одинаково применимою к гражданскому и к торговому обороту (см. ст. 6 Уст. Вексел., изд. 1893 г.)^[1]

Что касается содержания Свода законов гражданских (т. X ч. 1), то в него вошли, как бы в осуществление мысли графа Сперанского об единстве торгового и гражданского права, между прочим, и институты специально торгового происхождения. Сюда относятся: правила об акционерных компаниях, о подрядах и поставках и о страховании. Кроме того, в разных отделах т. X ч. I установлены исключения в интересах торговли, как, напр., в главе о найме имуществ (ст. 1693), о поклаже (ст. 2112), о личном найме (ст. 2219). Словом, Устав Торговый, по своему содержанию, в котором вполне отсутствуют постановления даже по такому важному для торговли договору, как купля-продажа, не имеет самостоятельного, обособленного значения, наряду с гражданскими законами т. X ч. 1.

Если исключить содержание законов торговых, насколько ими осуществляются полицейский надзор, фискальный интерес и вообще цели торговой политики государства (торгово-публичное право), то все остальное содержание этих законов представляет собою лишь ряд отрывочных исключений из правил о договорах, помещенных в гражданских законах. Так, напр.:

1) Договор найма приказчиков, на точном основании п. 2 ст. 2201 т. X ч. 1, есть только вид общегражданского договора личного найма с некоторыми лишь особенностями (ср. ст. 2219 т. X ч. 1 и ст. 15,16, 31 и др. Уст. Торг. изд. 1903 г.).

2) Торговая доверенность. Ст. 2296 т. X ч. 1 определяет, что «особые правила о торговых доверенностях изложены в Уставе Торговом», из чего следует, что общие правила о доверенностях применимы и к торговым доверенностям. Особенности, указываемые в Уставе Торговом, для совершения торговой доверенности почти исчезли с введением в действие Положения о Нотариальной Части (ср. ст. 44 Уст. Торг. изд. 1903 г.).

Наряду с торговою доверенностью следует упомянуть еще о договорах маклерском и комиссионном. Хотя Устав Торговый и не причисляет их прямо к обязательствам и договорам, торговле свойственным, но не причисляет, очевидно, лишь потому, что о них вовсе не говорится как об особенных родах договоров, а только по поводу торговых установлений (маклеров и нотариусов, ст. 692 и след. Уст. Торг.) и по поводу торговых прав по гильдиям на открытие комиссионерских контор (ст. 46 прим., прилож. Уст. Торг.), равно по поводу торговых доверенностей на имя комиссионеров (ст. 42 и 46 Уст. Торг.). Маклерский договор совершается в форме купеческого приказа маклеру (ст. 698 Уст. Торг.), называемого также поручением или полномочием на посредничество при заключении сделки. Особенность заключается в том, что доверенность эта может быть устная (как это видно из сопоставления разных статей Устава С.-Петербургской биржи), и что маклер за труды свои получает указную плату (куртаж) по окончании года, а по истечении 12 месяцев по совершении торговой сделки лишается права на куртаж, если не требовал оного в показанное время (ст. 708 Уст. Торг.). Для комиссионного договора собственно никаких правил не установляется приложение к ст. 40 (прим.) Уст. Торг. налагает лишь известные обязанности на содержащих комиссионерские конторы «для купли и продажи по поручениям частных лиц, равно для займа капиталов, найма домов и приискания разного рода людей в частные должности и службу», а на основании ст. 2295 т. X ч. 1 «учреждение контор о принятии на себя хождения по делам не дозволяется, и частным лицам предоставлено в случае надобности избирать самим для сего поверенных по своему усмотрению, на существующих основаниях». Неупоминание маклерского и комиссионного договоров в ряду обязательств и договоров, торговле свойственных, дает полную возможность причислить их к общегражданским договорам, о которых упомянуто в Уставе Торговом лишь потому, что они большею частью совершаются торговыми маклерами и комиссионерскими конторами. профессионально, в виде торгового промысла. Во всяком случае, ввиду отсутствия каких-либо правил (за исключением правил о куртаже), не может быть и речи об особенностях, соединяемых законом с маклерским и комиссионным договорами тогда, когда они совершаются в виде договоров торговых.

3) Торговое товарищество. Об отсутствии какого-либо принципиального различия между торговыми и неторговыми товариществами вообще свидетельствует ст. 2127 т. X ч. 1, говорящая о том, что предметом товарищества вообще (а не специально торгового) могут быть всякого рода «предприятия по торговле, по застрахованию, по перевозкам и вообще по какой бы то ни было промышленности». В виде исключения следует указать, однако, на две особенности, для торговых товариществ, именуемых также торговыми домами, постановленные: 1) товарищ одного торгового дома не может в одно и то же время быть товарищем другого дома (ст. 69 Уст. Торг.), и 2) для открытия торгового дома необходимо предварительное обвещение о том купечества печатными листами и внесение в подлежащие управления выписки из договора товарищества (ст. 59); оба исключения относятся одинаково как к полному, так и к товариществу на вере (ст. 72 и 76). Об акционерных обществах и товариществах на паях в Уставе Торговом не содержится постановлений, а сделана лишь ссылка (ст. 77) на правила по сему предмету законов гражданских (ст. 2139 и сл. т. X ч. 1).

4) Договоры по торговому судостроению и мореплаванию, весьма разнородного содержания, связаны искусственно с остальным содержанием Устава Торгового. Наш закон не установляет особых последствии для упомянутых договоров, в зависимости от того, совершаются ли они в виде торгового или неторгового действия. Последнее обстоятельство явствует из содержания второй книги Устава Торгового. Первая же статья (94) этой книги содержит дозволение «всякому, без различия преимуществ по состоянию, строить, оснащивать и починять суда мореходные и речные, большие и малые». Также покупать и продавать мореходные суда «каждый имеет право» (ст. 149). Далее, ст. 164 и 165 предоставляют «всем состояниям российских подданных, а равно и иностранцам, право заниматься перевозкою на морских судах товаров и других грузов и пассажиров, за исключением каботажного судоходства, которое предоставляется исключительно в пользу российских подданных. В главе говорится «о найме корабельщика или судовщика», будет ли это по торговле, или не по торговле; «хозяева корабля» могут быть лица и не торгующие, — правила тем не менее и для них те же. То же следует сказать «о найме корабельных служителей и водоходцев, о найме. кораблей и судов под груз» (глава V и VII). Здесь всюду закон говорит о корабельщике, о хозяине корабля, противополагая им «хозяев товаров» или «нанимателя корабля». Такие же общие правила, не ограниченные понятием о торговле, закон преподает относительно бодмереи, займа припасов на море, аварии, спасения кораблей и судов и застрахования морского. Словом, здесь предусматриваются особенности так называемого морского права, насколько им изменяются или отменяются правила общегражданские, а никак не особенности торгового права, к которому морское право отнесено, очевидно, лишь потому, что правила о последнем установлялись первоначально для одного только сословия лиц торгующих, хотя одновременно с свободою торговли и стали общими для всех, лиц правилами общегражданского права (наш закон говорит иногда о мореплавании и независимо от торговли, противополагая его даже последней, так, напр., ст. 2140 т. X ч. 1 к предметам акционерных обществ причисляет «приведение в действие предприятия в области наук, искусств, художеств, ремесел, мореплавания, торговли и промышленности»). Вопрос о введении в общую систему гражданского уложения особенностей морского права не совпадает, следовательно, с вопросом об особенностях торгового права. С точки зрении рассматриваемого вопроса, наоборот, следует иметь в виду, что в области так называемого морского права наш закон не установляет никакого различия между действиями торговыми и неторговыми. В настоящее время, в силу Высочайшего повеления, разрабатывается Особым Совещанием проект уложения о торговом мореплавании, в которое должны войти как нормы публичного, так и нормы частного права, относящиеся к морской торговле, и таким образом подлежащие выделению из торгового устава (см. Собр. уз. 1902 г. № 7 ст. 49).

По всем вышеприведенным соображениям следует прийти к заключению, что создание у нас особого торгового уложения не оправдывается ни историческими основаниями, ни содержанием действующих постановлении о торговых сделках. В России никогда не существовало торгового сословия, подобного западноевропейскому, и не было почвы для самостоятельного развития торгового права. Наши торговые обычаи, как это выяснилось из практики коммерческих судов, в значительной степени заимствованы из Германского торгового уложения 1861 г. Наше торговое право поражает бедностью и отрывочностью своего содержания и по существу не противопоставляется общегражданскому. Судебная практика по делам торговым только в редких случаях может основывать свои решения на отрывочных постановлениях Устава Торгового или на тех единичных отступлениях, которые в т. X ч. I допущены для торговых сделок; большею же частью и по торговым делам судебные места руководствуются общими гражданскими законами.

Итак, будущему гражданскому уложению остается только сохранить исторически сложившееся у нас единство гражданского права. Наоборот, выделение из единой системы гражданского права самостоятельной системы торгового права представлялось бы в нашем законодательстве крупным нововведением, нуждающимся в серьезном оправдании.

Между тем такого оправдания найти невозможно. Было бы даже большою ошибкою стремиться создать у нас особое торговое уложение в то время, когда новейшие западноевропейские законодательства отказываются от исторически сложившейся у них розни торгового и гражданского права, и когда эта рознь осуждена, хотя и не единогласно, как в иностранной (см. разные мнения у Goldschmidt’a, Handbuch des Handelsrechts), так и в нашей юридической литературе (см. С. В. Пахман, Истор. кодиф., т. II, стр. 26; К вопр. о пред. и сист. русск. гр. ул., Журн. Гр. и Угол. Пр., 1882 г., кн. 8, стр. 202; Г. Ф. Шершеневич, Сист. торг. действ., Истор. кодиф. гр. пр., стр. 122 и сл., ср. К. П. Победоносцев, Курс гр. пр., ч. 3, § 39, стр. 323).

Против выделения постановлений о торговых сделках в особое уложение говорят как теоретические, так и практические соображения.

С теоретической точки зрения представляется невозможным сколько-нибудь правильно и последовательно размежевать область гражданского и торгового права.

Торговое право есть видоизменение права гражданского, от которого его, в особенности от права по обязательствам, совершенно отделить невозможно, потому что оно необходимо на нем основано, а институты гражданского права вместе с тем суть институты торгового права.

Особенное содержание торгового права не составляют институты с особым, самостоятельным юридическим содержанием, возникшие или возникающие первоначально в торговом обороте. В этом отношении в литературе не существует почти разногласия, и всеми признается факт прогрессивного развития гражданского права, в смысле введения в его сферу юридических институтов, исторически и фактически составлявших, а отчасти и составляющих еще как бы особое достояние права торгового, как, например, вексель, товарищество, страхование. Фрахтовой, комиссионный, экспедиционный, маклерский и другие договоры. Необходимое расширение области гражданского права на счет торгового вызвано естественным ростом гражданского законодательства и падением разных исторических, сословных и других преград, отделявших прежде, более или менее резко, область гражданского от области торгового оборота. Торговое право, в смысле права сословного, лишено всякой возможности существования в настоящее время. Закрытые прежде для лиц, не принадлежавших к торговому сословию, области открыты ныне всем лицам правоспособным, и не только вексельное, но и вообще все торговое право. Между тем как чуждые торговому сословию элементы проникают в область торгового права, это последнее само переступает свои границы в целом ряде положений. Дух торгового права не только охватывает смежные с ним области (как область фабричной промышленности), но, в известном отношении, и весь гражданский оборот. То, что торговый закон предписывает относительно толкования торговых договоров, поручительства, вознаграждения за убытки, неустойки, задатка, laesio enormis, признания счета, доказательной силы долгового документа, квитанции или торговой книги, — все это удобоприменимо к общегражданскому обороту. С отменою в современном судопроизводстве теории формальных доказательств, целый ряд до сих пор специально торговых норм вводится в гражданское право. Правила гражданского права о заключении договоров между отсутствующими или чрез представителей совпадают с правилами торгового права. То же следует сказать о правилах исполнения договоров и толкования договора купли-продажи. Вследствие этого неудивительно, что известные части торгового права целиком переходят в современные гражданские уложения; так, напр., правила Герм. торг. ул. 1861 г. о торговых сделках вообще и о купле-продаже перешли в новое гражданское уложение 1896 г. Если действительно единственная причина образования и развития особого торгового права заключалась в устарелости и неподвижности гражданского права, тогда все говорит в пользу замены особого торгового права общим гражданским правом, свободным от оков минувших столетий и приспособленным к современным потребностям жизни (Gareis, Aphorismen über die Zukunft des Handelsrechts, в Archiv für Theorie und Praxis des allg. deutsch. Handels- und Wechselrechts, т. 29, стр. 1—11; Regelsberger, Handbuch von Endemann, T, II, стр. 383 и 384; Шершеневич, История кодиф. гражд. пр. в России, стр. 123 и 124; Пахман, История кодиф. гражд. пр., т. II, стр. 26).

Если таким образом нет достаточных оснований для определения содержания торгового права, в смысле совокупности известных институтов и норм одинакового происхождения, т. е. на основании их первоначального происхождения в торговом обороте, то еще менее основательным представляется определение этого содержания в смысле особенностей, соединяемых с так называемыми абсолютно или объективно торговыми сделками.

Во Франции до революции существовала кодификация торгового права в смысле особого права купеческого сословия, с присоединением к нему некоторых сделок, возникших первоначально в торговом быту и применявшихся почти исключительно купцами. Когда применение последнего рода сделок, напр. векселя, расширилось так, что они сделались общими формами кредита и обращения ценностей, как торгового, так и не торгового, а с другой стороны, под влиянием французской революции, уничтожилось сословное деление лиц на купцов и не купцов, то явилась необходимость, чтобы, сохранить традиционное деление права на гражданское и торговое, подыскать этому делению новое основание. Область торгового права сделалась, с одной стороны, доступною всем правоспособным лицам, а, с другой стороны, целый ряд сделок, возникших в торговом быту, стал употребительным в общегражданском обороте. Поэтому ст. 1 Франц. торг. уложения определяет понятие купца таким образом: «купцами признаются совершающие торговые действия и делающие из этого свою обычную профессию», отделив таким образом понятие купца от понятия сословия и признав таковым всякого, кто совершает в виде профессии торговые действия. Оставалось определить, что считается торговым действием. Составители уложения, предполагали определить это понятие совершенно объективно, т. е. на основании самого свойства известных действий — «par la nature du fait» и в противоположность предшествовавшему законодательству (Ordonnance 1673 г.), обращавшему, наоборот, внимание единственно на свойство лиц (qualité des personnes). Результатом соединения этих двух противоположных систем и явилась смешанная система, принятая в окончательной редакции торгового уложения. К тому же результату пришло Германское торговое уложение 1861 г. (ст.. 271 и 272).

В этой смешанной системе кроется глубокое недоразумение. Исходя из понятия о безотносительном или абсолютном торговом действии, единственным основанием для признания его таковым является цель меркантильная, торговая этого действия. Так, купля-продажа с целью перепродажи (приобретение для сбыта), или с целью осуществить другую покупку (сбыт для приобретения) большинством торговых уложений признается действием торговым, а купля-продажа с целью лишь приобретения покупаемого, или с целью лишь сбыта продаваемого, без меркантильной цели, не признается таковым действием. Но спрашивается, из чего же можно заключить о наличности меркантильной цели в действиях контрагентов, как не единственно только из обыкновенной, профессиональной их деятельности, т. е. из того, что действия предприняты купцами? Другими словами, кажущееся чисто объективное разграничение торгового от неторгового действия сводится практически к различению лиц по их профессиональной деятельности.

Применяя так называемую смешанную систему, законодатель признает действиями торговыми, кроме действий лиц, занимающихся торговлею, как своею профессиею, еще целый ряд действий: покупку товара с целью перепродажи, выдачу векселя, заключение договора страхования, одним словом, все то, что закон пожелает причислить к объективно-торговым действиям, и это без всякой осязательной границы, так как принципиального различия между объективно-торговыми действиями и таковыми же неторговыми, независимо от лиц, их совершающих, найти невозможно. Притом нет, по-видимому, никакого основания различать куплю-продажу, смотря по цели, а не делать того же по отношению к другим сделкам, напр., векселю, договору страхования, делам банкирским и т. п. Что разграничение субъективно и объективно-торговых действий произвольное и не вызывается существом дела (см. Gierke, der Entwurf des neuen Handelsgesetzbuches, стр. 8), доказывается всего лучше различным отношением отдельных законодательств к этому вопросу. Достаточно сопоставить совершенно несходное перечисление объективно-торговых сделок, делаемое, напр., ст. 632 и след. Франц. торг. уложения, ст. 271 и след. Германск. торг. улож. 1861 г. и ст. 3 и сл. нового Итальянского торг. улож. (п. 3 ст. 3 к объективно-торговым сделкам причисляет также приобретение и отчуждение недвижимости с целью торговой спекуляции), чтобы убедиться в том, что отнесение любой сделки к объективно-торговым есть дело случая, произвола закона.

Новое Германское торговое уложение 1897 г. отрешилось от понятия объективно-торговой сделки и признает торговыми все сделки купца, которые вызываются ведением его торгового предприятия (ст. 343).

Наш закон не различает объективных и субъективных торговых сделок. Первоначальная редакция т. XI Устава Торгового представляла собою кодификацию права известного сословия лиц, предусматривая вместе с тем известные сделки и договоры, почти исключительно употреблявшиеся в среде этого сословия, как, напр., вексель, морское страхование, бодмерею и т. п. С уменьшением сословного значения купечества, с признанием торговли свободною для всех правоспособных лиц, сословное понятие купца закон заменил понятием лица, занимающегося торговлею или промыслом (ср. ст. 1, 41 Полож. о госуд. промысл. налоге), а не понятием лица, совершающего объективно торговые действия.

В настоящее время уже невозможно представление о торговом праве, как о привилегии известного сословия. Затем пришлось бы создать область торгового права вполне искусственно, или в смысле совокупности известных институтов гражданского права первоначально торгового происхождения, или в смысле совокупности исключений, изменений и и дополнений к общегражданским правилам, постановляемых для торгового оборота. В том и другом случае пришлось бы, без всякого основания, разбивать содержание гражданского права на части, для соединения этих частей в свод постановлений и правил, лишенных внутреннего единства и связи, в ущерб целостности и систематичности гражданского уложения. Притом все те соображения, которые могли бы быть приведены в пользу введения известных институтов гражданского права в торговое уложение на том основании, что они не вошли или недостаточно определены нашими действующими гражданскими законами, как, напр., договор страхования, отпадают сами собою, коль скоро составлен уже проект об обязательствах. Без нарушения единства и последовательности содержания последнего нельзя будет выделить, напр., из общего отдела о товариществах статьи об акционерных товариществах; из общих отделов о договорах пользования личными услугами статьи о торговых доверенностях и комиссионных сделках и т. п. Чисто внешняя практическая польза группировки к одному месту постановлений, применяемых преимущественно в делах торговых, не достигалась бы вовсе таким искусственно созданным торговым уложением, так как в него все-таки не вошло бы обязательственное право, которое бесспорно применяется в полном его объеме преимущественно в торговом обороте. Соединение же общегражданских начал с торговыми в одном уложении не только сблизило бы и примирило их между собою, но вместе с тем устранило бы и затруднения в надлежащем размещении постановлений, относящихся к одному и тому же предмету в разных уложениях.

Кроме того, с созданием самостоятельного торгового уложения наряду с гражданским связан целый ряд практических неудобств. Эти неудобства так многочисленны, что перечислить их все весьма затруднительно. Достаточно указать на два самые выдающиеся.

К этим неудобствам следует отнести, во первых, возможность и даже неизбежность противоречий в общих, руководящих началах, относящихся к одному и тому же предмету в разных уложениях. Устранить такое противоречие тем более затруднительно, что весьма часто общие начала не выражаются в виде какого-либо правила, а лишь подразумеваются лежащими в основании целого ряда частных постановлений, иногда же предрешаются системою, принятою для данного уложения. Так, смотря по тому, будут ли включены правила о товариществе, о доверенности и т. п. в отдел о лицах или в отдел о договорах, могут вытекать известные общие руководящие качала для данного института права.

К другому разряду упомянутых практических неудобств относится возможность и даже неизбежность, с одной стороны, пропусков, а с другой стороны, повторений известных правил и даже целых институтов гражданского права в двух разных уложениях, что не только увеличивает число статей, но и может служить источником разных недоумений.

Все вышеизложенное может быть сведено к следующим положениям:

1) торгово-частное право и законы о так называемых торговых договорах, образующие главное содержание торговых уложений, составляют лишь часть гражданского права;

2) появление на Западе Европы особых торговых уложений вызвано было обособлением, нового наслоения гражданского права от строго римской системы обязательственного права, не удовлетворявшей новым потребностям средневекового торгового оборота;

3) все современные торговые уложения представляются лишь подражанием Французской и германской кодификации торгового права;

4) во Франции и Германии торгово-частное право было выделено в отдельные торговые уложения не по соображениям систематической кодификации законодательного материала, а произошло:

а) во Франции вследствие того, что французская кодификация начала 19 столетия не была в силах сразу уничтожить сложившуюся веками самостоятельность торгового права включением его в состав гражданского уложения, а ограничилась новою редакциею уже имевшихся двух сборников торгового права;

б) в Германии вследствие того, что торговое уложение было выработано до издания гражданского уложения, лишь как часть общегражданского права, представлявшая наибольшие удобства для предварительного объединения различных систем гражданского права, действующих в различных германских государствах;

5) с точки зрения систематической кодификации существование торговых уложений наряду с гражданскими уложениями не оправдывается их содержанием, так как:

а) преимущественное. содержание торговых уложений составляют правила о договорах торговых, которые так неразрывно связаны с обязательственным правом, что выделить их из последнего не представляется возможным, за отсутствием принципиального, внутреннего различия, ибо торговый договор есть тот же общегражданский договор, заключенный лишь с спекулятивною целью;

б) торговые уложения не суть сборники законов, проникнутые единою мыслью, а представляются случайным сочетанием разнородных правил или отрывочною кодификациею некоторых частей гражданского и некоторых частей публичного права;

6) сознание единства торгового и гражданского права успело уже осуществиться в ряде попыток включения в гражданские уложения того, что составляет ныне предмет торговых уложений;

7) там, где существуют отдельные торговые уложения, это сознание выразилось в стремлении согласовать правила о торговых договорах с обязательственным правом, содержащимся в гражданском уложении;

8) в нашем действующем законодательстве не проведено ясной черты между постановлениями гражданского и торгового права. Вследствие сего нет достаточных оснований вновь установлять произвольное размежевание законодательного материала между двумя уложениями, а необходимо включить торгово-частное право в общегражданское уложение;

9) составление одного общегражданского уложения желательно в интересах единства и целости системы гражданского права, в видах сближения и примирения общегражданских начал с торговыми и устранения неизбежных, в противном случае, противоречий, пропусков и повторений, и

10) соединение гражданских и торговых законов в одно уложение составляет лишь осуществление мысли творца нашего Свода Законов, графа Сперанского.

По этим соображениям Редакционная Комиссия признала нужным включить постановления о торговых сделках в гражданское уложение.

В проекте книги V (обязательственное право) подробно изложены все те юридические институты, которые обыкновенно помещаются в торговых уложениях, так, напр., перевозка, комиссия, переводное письмо, чеки, бумаги на предъявителя, товарищества: полное, на вере, негласное на вере, акционерное, с переменным составом, страхование.

Для постановлений о векселях простых и переводных, хотя первоначально и было отведено в Уложении особое место в разделе II книги V, рядом с переводным письмом, но эти постановления не были включены в Уложение по соображениям, изложенным ниже (стр. 81 и 82).

Затем проект вообще сближает начала общегражданские с началами торгового права. Это сближение последовало на почве таких правил, которые, удовлетворяя потребностям торгового оборота, в то же время являются полезными и необходимыми и для всего гражданского оборота. По общему признанию, торговому законодательству присуще стремление к установлению правил, содействующих быстрому заключению и исполнению договоров, к освобождению от формальностей и ограничений, имеющих характер опеки, к предоставлению возможно большего простора суду, — словом стремление к достижению материальной справедливости и добросовестности в отношениях сторон (Dahn, Handelsrecht, Vorträge, стр. 13; Goldschmidt, Handbuch, т. I § 3; Beslay, Commentaire du code de commerce, введ., стр. VII, VIII). Эти цели, конечно, не чужды и общегражданскому, законодательству; они положены в основание правил настоящего уложения.

По некоторым вопросам, однако, невозможно вполне согласовать правила общегражданского права с правилами, соответствующими условиям торгового быта. В этих случаях проект установляет для торговых сделок ряд исключении из общих правил, как, напр., относительно права удержания товаров и процентных бумаг (ст. 1643 и 1644), совокупной ответственности нескольких лиц по договору, относящемуся к торговле (ст. 1707), последствий несоблюдения продавцом или покупателем срока при купле-продаже товаров и процентных бумаг (ст. 1740 и 1761), отсуждения похищенных или потерянных вещей, приобретенных от лица, занимающегося торговлею однородными вещами (ст. 775), процентов по торговому займу (ст. 1893), совокупной ответственности по торговому займу (ст. 1896), найма приказчиков (ст. 1938), торговой доверенности (ст. 2044 и 2063), вознаграждения за вред, причиненный на железной дороге, фабрике, заводе или горном промысле (ст. 2621 и 2622) и др.^[2].

II.

По вопросу о том, возможно ли распространить действие будущего гражданского уложения на крестьян, Редакционная Комиссия приняла прежде всего в соображение, что, в виде общего начала, следует стремиться к сближению крестьян в юридическом отношении с прочими сословиями. Пестрота и разнообразие источников права для различных слоев населения сами по себе уже весьма нежелательны, усложняя законодательство, затрудняя отправление правосудия и делая невозможным установление единообразного судебного строя. Независимо от сего, изъятие многомиллионного крестьянства из-под действия уложения имело бы неизбежным последствием еще большее усиление существующей уже ныне обособленности крестьян и отчужденности их от прочих классов населения. Между тем в будущем такая правовая обособленность крестьянства грозит весьма гибельными последствиями. В самом деле, если крестьяне и впредь будут идти своею особой юридическою стезею, то между ними и другими классами населения образуется, в конечном результате, непроходимая пропасть и возникнет рознь и даже полная противоположность не только интересов, но и юридических взглядов, что, конечно, весьма нежелательно, не говоря уже о той опасности, которую вообще, представляло бы собой искусственное сплочение всей массы крестьянства, как бы направленное против и без того сравнительно слабых у нас культурных слоев.

Результаты подобной замкнутости проявляются и ныне в так называемом аграрном движении, в основе которого лежит отрицание крестьянами права частной земельной собственности, представляющегося остальным классам населения коренным устоем всего государственного, общественного и экономического строя.

Избежать этой опасности возможно, по мнению Редакционной Комиссии, лишь укреплением в сознании крестьян общих юридических понятий, положенных в основу проектированного, гражданского уложения и являющихся необходимым условием для правильного развития народной культуры и народного хозяйства; особенное значение имеет развитие у крестьян понятия и чувства собственности. Означенная цель может быть достигнута лишь возможно широким применением к крестьянам правил будущего уложения.

Наряду с этим, Комиссия не могла не иметь в виду неопределенности, неустойчивости, а иногда даже и полного отсутствия обычаев, на основании коих определяются ныне, главным образом, правоотношения крестьян. Последствием. сего являются с одной стороны шаткость всего семейного и имущественного быта крестьян, делающая невозможным хозяйственное и культурное преуспеяние их, а с другой — господство в области крестьянских правоотношений и суда произвола и злоупотреблений, подрывающих в крестьянской среде уважение к закону, и влекущих за собою всеми признаваемое малое развитие чувства законности у крестьян.

При всей указанной желательности сблизить крестьян с прочими сословиями на почве общего законодательства и ограничить, по возможности, применение местных обычаев, Редакционная Комиссия не могла, однако, не иметь в виду, что некоторые, и притом весьма значительные, области крестьянского юридического быта представляют существенные особенности, которые делают невозможным подчинение крестьян, наряду с прочими гражданами, действию общих гражданских законов. Достаточно упомянуть, напр., о широко распространенной среди крестьян форме общинного владения надельными землями. Не входя в обсуждение, по существу, вопроса о вреде или пользе общины, а рассматривая общину исключительно как исторически сложившееся и фактически существующее явление, которое не может быть сразу уничтожено формальным велением закона, Редакционная Комиссия признала необходимым ввести в свой проект особые правила об общинном владении, дабы, по возможности, устранить господствующие ныне в этой области неопределенность и сбивчивость постановлений. При этом, однако, Редакционная Комиссия отнюдь не задавалась непосильною и составляющею предмет особых законодательных работ целью улучшить действующие правила об общинном владении по существу, а ограничилась упорядочением и приведением в систему действующих постановлений и восполнением пробелов их на основании сенатской практики. То же начало принято было Редакционною Комиссиею в отношении подворного владения надельными землями, равным образом отличающегося своеобразными особенностями и, потому, требующего особых правил. Этим объясняется, почему в проектированные Редакционною Комиссиею постановления о крестьянском землевладении внесены некоторые правила, по существу своему далеко не бесспорные, но усвоенные нашею судебною практикою и законодательством. Таковы, напр., правила о семейных разделах, о переделах, о семейной собственности и т. п.

В связи с особенностями владения крестьян надельными землями, пришлось допустить, в отношении .этих земель, коренные отступления и в области наследственного права, причем, в виду невозможности фиксировать и ввести в закон разнообразные, неустойчивые и часто уже отживающие наследственные обычаи, оставалось лишь и впредь допустить применение к наследованию в надельных землях местных обычаев.

По сравнению с действующими законами, допускающими применение наследственных обычаев и к вненадельному имуществу крестьян, постановления настоящего проекта представляют, однако, крупный шаг вперед на пути ограничения действия местных наследственных обычаев. А именно, в противоположность действующим законам, проект устраняет применение этих обычаев к наследованию в вненадельном недвижимом имуществе крестьян, а равно в движимом имуществе, не составляющем принадлежности хозяйства крестьян на надельных землях. Таким ограничением действия обычаев может быть, по мнению Редакционной Комиссии, всего лучше достигнуто сближение крестьян с прочими сословиями, ибо крестьяне, владеющие вненадельным имуществом и подчиненные в отношении его общим законам и судам, представят собою как бы мост, по которому перейдет со временем на положение полноправных граждан Империи и остальная масса крестьянства.

В общем, следовательно, останется вне действия будущего гражданского уложения лишь наследование в надельных землях крестьян, в остальном же крестьяне будут подчинены этому уложению, причем относительно владения их надельными землями, а также (по соображениям, которые изложены в объяснениях к проекту книги II Гражданского Уложения) в отношении крестьянских опек, содержатся в сем уложении особые правила.

III.

Переходя к вопросу о пространстве применения будущего гражданского уложения, Редакционная Комиссия прежде всего остановилась на том, что в России, кроме т. X ч. 1 Св. Зак. Гражд., как закона общего, действуют на окраинах, в губерниях Царства Польского и Прибалтийских и в Бессарабии особые местные законы. Нет сомнения, что для облегчения, как торговых, так и иных сношений разных частей государства между собою, для усиления государственной связи, другими словами, для достижения экономических и политических целей в высшей степени важно введение одних гражданских законов на всем пространстве Империи. Но осуществление этой меры — дело будущего. В настоящее же время, как это явствует из Высочайшего повеления 1882 г., в котором предуказан лишь пересмотр X т. 1 ч. и ни словом не упоминается о местных кодексах, при составлении проекта Гражданского Уложения не имеется в виду пересмотр гражданских законов губерний Царства Польского и Прибалтийских, Эти законы и по издании уложения должны остаться в силе, так как многочисленные особенности местного права не дозволяют пока полного слияния его с общими законами Империи. Но, конечно, совершенного обособления и изъятия губерний Царства Польского и Прибалтийских от действия общих законов Империи быть не может. Во всех тех случаях, когда по какому-либо юридическому институту нет в местных законах соответствующих постановлений, должны, быть применяемы законы общие. В Своде гражданских узаконений губерний Прибалтийских имеются прямые указания, что известные предметы гражданского права определяются общим Сводом Законов Империи, напр., что постановления о торговых товариществах изложены в Уставе Торговом, а компании на акциях подлежат действию отдельных о них положений (ст. 4266 прим.), что подробнейшие постановления о морском страховании помещены в Уставе Торговом, а о страховании другого рода в, учрежденных, с этою целью обществах, в их уставах (ст. 4362 прим,) и т. д. В Прибалтийских законах отсутствуют постановления о торговых сделках: к делам торговым, следовательно, должны применяться общие законы Империи (времен. прав. о произв. дел торг. 1889 г. июля 9, ст. 1, 3, 4, 14, 16, 18, 19; прав. о произв. дел о несост., ст. 1, 25 п. 4, 31, 49). Местные законы губерний Царства Польского, в особенности законы торговые, содержат в себе также значительные пробелы по многим предметам гражданского права.

Таким образом настоящий проект, хотя и не предназначен заменить собою указанные местные законы, но, по необходимости, в некоторых своих частях будет распространен и на губернии Царства Польского и Прибалтийские. Так, постановления Книги V проекта об акционерном товариществе, о товариществе с переменным составом, о страховании, о бумагах на предъявителя, должны иметь применение также и в упомянутых губерниях, в Прибалтийском же крае, кроме того, еще и вое постановления проекта о торговых сделках.

В ином положении находятся местные гражданские законы Бессарабской губернии. Действующие в этом крае (за исключением уездов Израильского и Аккерманского), на основании ст. 63 Учреждения для управления Бессарабской области 29 февраля 1828 г. (2-ое Полн. собр. зак., № 1834), источники права гражданского суть: 1) Шестикнижие Арменопула, частный сборнике) составленный в бывшей Византийской империи в 1346 году, 2) краткое собрание законов, извлеченных из царских книг молдавским боярином Доничем в 1814 г., и 3) соборная грамота Молдавского Господаря Александра Маврокордато 28 декабря 1785 г. Все эти памятники, в практическом отношении, значительно и во многих частях их устарели. В 1869 году, в виду предстоявшего введения в Бессарабии судебной реформы, председатели и члены, тамошних судебных мест и другие местные юристы-практики, по предложению Сенатора Шахматова и Бессарабского Губернатора Гангардта, произвели в общих заседаниях проверку местных законов с целью выделить из них устаревшие части и привести остальные, еще сохраняющие силу узаконения в более удобный порядок, распределив их применительно к системе X тома Свода Законов. Последствием этого пересмотра было издание одним из членов помянутого совещания, А. Н. Егуновым, частного сборника местных законов Бессарабии, содержащего в себе 84 статьи. Хотя это частное издание не имеет официального значения, но оно любопытно, как выражение убеждений местных юристов-практиков, по мнению коих весь обширный материал Шестикнижия и книги Донича, за исключением помянутых 84 статей, должен быть признан устаревшим и не имеющим силы закона. В решениях судебных мест (ср. Сборн. Кохманского 1868 г.) и в особенности Гражд. Кассационного Департамента Правительствующего Сената встречаются иногда указания и на другие, не вошедшие в сборник Егунова, части Шестикнижия Арменопула и законов Донича, а также разъяснения их по источникам римского права, Дигестам, Кодексу и Новеллам Юстиниана (касс. реш. 1871 г., № 273, 1872 г., № 1301, 1874 г., № 252, 257, 663, 854, 1875 г., № 833, 1876 г., № 269, 444, 500, 1885 г., № 59, 1886 г., № 25, 1889 г., № 22, 1890 г., № 17); но за всем тем местные особенности Бессарабского права оказываются не настолько многочисленными, чтобы будущее Гражданское Уложение не могло быть распространено на Бессарабскую губернию.

В Своде Законов Гражданских встречаются засим, в виде исключения из общих правил, особые узаконения для губерний Западных (т. X ч. 1 ст. 75, 485 прим. 4, 494—512, 698 прим. 2 и 3 и прил., 719, прим. 2, 966, прим., 969, 1069, 1106, прим., 1181, 1184, п. 9, 1214—1217, 1263, прим., 1317, прим., 1363, прим. 2, 1389, прим., 1396, прим. 2, 1630¹, прим., 1641; Пол. казен, подр., ст. 2, прим., 46), Черниговской и Полтавской (т. X ч. 1, ст. 7, 111, 118, 167, 176, 232, 235, 255, 258, 264, 283, 295 и прим.; 400, 466, 522, 540, 556, 694, прим., прил.: ст. 7; 710, прим., 970, 991, прим., 999, 1003, 1055, 1133, 1139, 1143, 1157, 1184 п. 12; 1220, 1256, 1321, 1354, 1459, 1559, 1584, 1586, 1677, прим., 2016, 2032, 2038, 2247, 2327), Таврической (т. X ч. 1, ст. 245, 276, 371, 412, 429, прим., 1339, 1340), Кавказа и Закавказья (т. X ч. 1, ст. 3, 63, 281, 452, прим., 454, 462, 598, 694, прим., прил.: ст. 1, прим. 3; 2, прим.; 698, прим.; 5; 1045, прим., 1130, прим. и прил.; 1148¹, 1153¹, 1162, прим., 1180, 1315, прим. 2, 1319, 1322, прим., 1489, прим., 4, 5; 1503, прим. 2, 1700, прим., 2013, прим.; Пол. казенн. подр., ст. 1, 7, 44, 52, 55—57, 61, прим., 76), Сибири (т. X ч. 1, ст. 140, прим., 240, 241, 346—348, 961, 981, прим., 1184 п. 13; прим., 1504, прим. 1510, прим., 2201, прим.; Пол. казен. подр., ст. 1, 44, 54, 80 п. 4 и прим.; 228—233) и Туркестанского края (т. X ч. 1, ст. 241, Пол. казен. подр., ст. 1, 236). Эти местные узаконения касаются главным образом семейного и наследственного права. Допущенные действующим законом отступления от общих правил в области договорно-обязательственных отношений весьма незначительны. Так, напр., для губерний Черниговской и Полтавской, на долю которых больше всего приходится означенных отступлений, установлены исключительные правила лишь в отношении: ответственности поручителя (т. Х ч. 1 ст. 1559), размера неустойки (т. X ч. 1 ст. 1584), ограничения перехода ответственности в платеже неустойки на наследников обязавшегося лица (т. X ч. 1 ст. 1586), спора о безденежности заемных писем (т. X ч. 1 ст. 2016), формы заключения договора займа (т. X ч. 1 ст. 2032 и 2038), выдачи аттестата прислуге (т. X ч. 1 ст. 2247) и ответственности поверенного за убытки, происшедшие от его нерадения (т. X ч. 1 ст. 2327). Местные особенности обязательственного права были приняты в соображение при составлении проекта книги V и в переработанном виде вошли в ее состав. Таким образом нет препятствия для распространения этой книги проекта на всю Россию. Что же касается местных узаконений по семейному и наследственному правам, то и они приняты во внимание при разработке соответствующих книг гражданского уложения.

IV.

В ряду источников права, которыми пользовалась Редакционная Комисия для своих работ, первое место занимают, конечно, общие законы Империи.

Вообще, проект уложения без действительной необходимости не отступает от начал действующего права, имея целью лишь исправить, дополнить и обновить закон соответственно потребностям современного гражданского оборота.

Для достижения этой цели Комиссия широко воспользовалась весьма ценным материалом, заключающимся в решениях Гражданского Кассационного Департамента Правительствующего Сената. Многие правила, установленные Правительствующим Сенатом в разъяснение и дополнение действующего закона, почти целиком восприняты проектом.

Довольно обильный материал для проекта представили также нормы обычного права, отразившиеся в решениях волостных судов. Равным образом торговые обычаи, насколько они выяснились в решениях коммерческих судов, приняты Комиссиею во внимание при начертании многих правил, в частности правил о продаже, подряде, перевозке, комиссии и т. п. В общем, можно сказать, большинство постановлений проекта основано на действующем законе, на обычае и судебной практике.

Здесь необходимо коснуться отношения проекта к обычному праву, т. е. вообще к местным юридическим обычаям, принятым в быту народа, в хозяйстве, промышленности и торговле.

По действующему праву обычаи могут быть применяемы лишь в случаях, дозволенных именно законом или положительно не разрешаемых законами (ст. 130 Уст. Гр. Суд.; ст. 88 Полож. о произв. суд. дел, подвед. земск. нач. и гор. судьям; ст. 327 т. XI ч. 2 Уст. Суд. Торг.; касс. реш. 1884 г. № 105, 1878 г. № 225, 1876 г. № 295 и др.). Однако случаи, в которых применение обычая дозволено законом, весьма немногочисленны (т. IX Особ. прилож. I ст. 1, прим., 1, ст. 13; 135; т. X ч. I ст. 454, 1539 п. 4, 1700 прим., 2112 п. 3; Полож. о каз. подр. и пост. ст. 41; т. XI ч. 2 Уст. Торг. нзд. 1903 г., ст. 1; т. XII ч. 2 Уст. Сельск. Хоз. изд. 1903 г., ст. 289 прилож. ст. 1, 23 п. 5).

Проект гражданского уложения, сравнительно с действующим законном, открывает более широкий доступ обычаям, имея в виду, с одной стороны, не препятствовать свободному развитию обычного права, а с другой — вполне выяснить случаи применения местных обычаев. В отдельных частях уложения указывается, когда обычай может быть применяем.

Признавая, далее, что для успешного выполнения такого обширного и сложного труда, как составление проекта гражданского уложения, необходимо содействие всех юридических сил России, бывший Министр Юстиции, Статс-Секретарь Набоков, в 1882 г. обратился, как указано было выше, к учреждениям и лицам судебного ведомства, к профессорам университетов и в юридические общества с просьбою о доставлении сведении, в чем именно обнаруживаются пробелы и недостатки действующих гражданских законов, насколько и по каким преимущественно предметам проявляется стремление частных лиц, путем договоров и завещательных распоряжений, устранить применение узаконений, признаваемых стеснительными и несоответствующими современным потребностям, какими общими началами руководствуются суды в случае недостатка законов, какие местные обычаи были применяемы в судебных решениях и каким из этих обычаев было бы желательно придать силу закона. Доставленные, вследствие сего, замечания были приведены Комиссиею в систему, расположены в порядке статей т. X ч. I и напечатаны в 1891 году. По своему содержанию замечания эти дают довольно полную картину недостатков действующего закона, а вместе с тем и тех изменений и дополнений, которые необходимо в нем произвести.

Не менее важным пособием для надлежащего осуществления Комиссиею возложенной на нее задачи послужили также научные исследования по отечественному праву, как в историческом, так и в догматическом отношении, а равно и специальные статьи и монографии, касающиеся собственно недостатков наших законов и необходимости соответствующего их пересмотра. Для облегчения пользования сим пособием Редакционною Комиссиею был издан в 1886 г. «Указатель русской литературы по гражданскому праву», ныне значительно дополненный и расширенный в издании 1902 г. под редакциею покойного Члена Комиссии А. Ф. Поворинского.

При составлении проекта Гражданского Уложения были приняты в соображение местные законы губерний Царства Польского и Прибалтийских, особенно в тех случаях, когда необходимо было восполнить пробелы действующего закона. Заимствование из указанных местных законов оправдывается тем, что эти законы во многих отношениях стоят значительно выше 1 ч. X т. Кроме того, посредством такого заимствования сглаживаются существующие ныне различия между общими и местными заколами и таким образом подготовляется путь для объединения в будущем всех гражданских законов Империи. Потребность в таком объединении не подлежит сомнению. Разнообразие гражданского права, действующего в нашем отечестве, препятствует развитию торговых и иных сношений между отдельными частями государства. Необходимость единства правовых норм в государстве доказывается примером Италии, Швейцарии и Германии. В Италии разнообразные местные законы были объединены в гражданском уложении, изданном в 1866 году. До 1881 г. отдельные Швейцарские кантоны имели свои особые гражданские законы, и гражданское право Швейцарии представляло собою чрезвычайно пеструю картину. В прежнее время, ввиду малого развития путей сообщения и торговли, разнообразие права не было сопряжено с большими неудобствами. Но события первой половины XIX столетия существенно сблизили отдельные части Швейцарии. Быстрое, не виданное прежде, развитие торговли и промышленности породило живую, неотложную потребность в создании единых правовых норм. Эта потребность отчасти была удовлетворена изданием в 1881 г. закона, объединившего собою все обязательственное право Швейцарии. Объединение совершилось на почве примирения и согласования разнородных начал германского и французского права, действовавших на территории союза. Объединению в значительной степени способствовало и то обстоятельство, что новый закон, в сравнении с местными законами, представляет собою более совершенную систему права, отвечающую притом современным потребностям гражданского оборота. В настоящее время в Швейцарии составлены проекты всех прочих частей уложения. В Германии работы по объединению права закончились изданием в 1896 г. гражданского уложения, предназначенного заменить собою все местные уложения. Следует надеяться, что той же цели можно будет достигнуть и у нас после коренного улучшения общих гражданских законов, после замены 1 ч. X т. Гражданским Уложением, отвечающим современным потребностям и в значительной степени сглаживающим те различия, которые в настоящее время существуют между общими и местными законами.

Имея в виду составить гражданское уложение, отвечающее современным потребностям гражданского быта России, Редакционная Комиссия не могла не принять в соображение также постановления иностранных законодательств и не воспользоваться их опытом, так как современные условия гражданского быта России и других культурных стран во многом, если и не вполне тождественны, то близко подходят друг к другу. Относительно некоторых частей гражданского законодательства, в особенности права обязательственного, можно даже сказать, что национальные различия оказывают на них весьма мало влияния. Отсюда ясна необходимость и целесообразность подробного ознакомления с иностранными законодательствами и пользования ими, как материалом при составлении и обсуждении проекта гражданского уложения. Несмотря на значительное число отдельных гражданских законодательств и на существующие между ними различия в частностях, все они могут быть разделены на три группы, смотря по тому, преобладают ли в них начала права французского, германского или англо-американского. При пересмотре наших законов нельзя не считаться с началами французского права уже по одному тому, что многие постановления т. X ч. 1 носят на себе явные следы влияния этого права, а кроме того Французское гражданское и торговое уложения, почти в неизмененном виде, действуют в губерниях Царства Польского и, следовательно, являются нашим местным законом. Что касается начал германского права, то хотя они в значительной степени отразились в Своде гражд. узак. губ. Прибалтийских, однако для полного ознакомления с ними необходимо обратиться к иностранным источникам. В этом отношении заслуживают внимания: Прусское общее земское право 1794 г. и Австрийское уложение 1811 г., как старейшие из уложений; Саксонское 1863 г., большинство постановлений которого, основаны на римском праве в том его виде, какой ему дали германские пандектисты; Цюрихское, в котором особенности германского права, в отличие от римского, получили наиболее рельефное выражение, и, наконец, Германское уложение 1896 г., представляющее собою новейшую обработку норм гражданского права.

Особенный интерес представляет Швейцарский закон об обязательствах 1881 г. Некоторые постановления его основаны на Германском торговом уложении 1861 г., другие взяты из Цюрихского гражданского уложения, наконец, нередко закон следует примеру французского законодательства. Но противоположности отдельных законодательств примирены, и весь закон, не смотря на различие его источников, представляется органическим целым. Основная задача составителей закона, как видно из сообщения союзного совета союзному собранию от 20 ноября 1879 г., заключалась в том, чтобы отнестись с должным вниманием к правовым взглядам и преданиям как немецких, так и французских кантонов и, по возможности, явиться посредниками между теми и другими. Задача эта была осуществлена блестяще, и новый союзный закон не без основания может быть назван интересною попыткою создать международное уложение.

Редакционная Комиссия, при составлении проекта гражданского уложения, в числе других иностранных законодательств, обратила внимание также и на постановления гражданского законодательства Калифорнии на том основании, что Калифорнское уложение 1873 г., как указано было выше, есть наиболее полная кодификация англо-американского гражданского права и потому лучший источник его изучения. Изучение этого права представляется особенно желательным, в виду полного объединения в нем гражданского, торгового и морского права. Кроме того весьма многие из отдельных постановлений Калифорнского уложения, по своей практичности и простоте, заслуживают самого серьезного внимания.

Не упущены Комиссиею из виду также и гражданские уложения Сербии и Черногории — стран, родственных России по происхождению, сохранивших некоторые древние нормы гражданского права, которые встречаются в истории русского законодательства и даже теперь в крестьянском обычном праве.

V.

В основу системы проекта положено общепринятое в науке и в новейших законодательствах разделение уложения на пять книг: первая книга — общие положения, вторая — право семейственное, третья — право вотчинное, четвертая — право наследственное, и пятая — право обязательственное. Последовательность, в которой идут эти книги в проекте, соответствует, в общем, привычному изложению предметов в X т. 1 ч., а также в римских институтах и во французском праве, а именно: сперва излагаются положения семейственного права, засим вотчинного, далее наследственного и наконец — обязательственного. Изложению постановлений проекта Комиссия стремилась придать возможно большую ясность и определенность и сделать его доступным пониманию всех, даже не юристов. В этих видах принято было, прежде всего, не вводить в проект положений, относящихся к области науки, теории права, так как закон должен иметь дело с фактами и конкретными данными, а не с отвлеченными понятиями. Стремление к простоте и практичности правил выразилось также и в том, что вместе с установлением общих начал указаны и важнейшие случаи их применения, и что вообще из проекта удалены слишком отвлеченные обобщения.

Указанною целью — сделать закон ясным и общедоступным, другими словами, дать возможность каждому легко и скоро подыскать нужные постановления — объясняются также и встречающиеся в проекте повторения, а в связи с этим и сравнительно незначительное число ссылок в тексте статей на другие статьи проекта.

В отношении терминологии Комиссия стремилась также к строгому и точному проведению раз принятых терминов ввиду того, что употребление различных выражений для обозначения одного и того же понятия легко может повести к неясности и недоразумениям.

В объяснениях к отдельным статьям проекта приведены соображения, по которым приняты те или иные термины. Новые термины вводятся в проект лишь в случаях. явной в том необходимости, именно когда в действующих законах не имелось соответствующих терминов. Некоторые термины, существующие уже в законе, удерживаются и в проекте, хотя бы они и не вполне удовлетворяли всем требованиям правильной терминологии. Если для определения одного и того же понятия встречается в действующем законе несколько терминов, то в видах единообразия удерживается в проекте один из них. Затем в терминологии проекта принято было, по возможности, избегать употребления иностранных слов.

VI.

Что касается, наконец, начал, положенных в основание проекта гражданского уложения, Редакционная Комиссия руководствовалась следующими основными положениями:

1) закон должен быть справедлив. Строго ограждая права всех, он вместе с сим должен обращать особое внимание на интересы слабых, беспомощных, словом, всех тех, кто, по своему личному или имущественному положению, нуждается в особенной защите закона (ср. ст. 60—64, 70, 91, 99—101, 235—237, 261, 268, 379, 385, 392, 394, 418, 431, 436, 437, 442, 443, 444, 446—458, 485—499, 501—518, 1607, 1943, 1944, 1947, 1950, 1952—1957, 1963—1965, 1969, 1995, 1997, 2004, 2028, 2357, 2361, 2363, 2607, 2609, 2610, 2621, 2622, 2628, 2635, 2638, 2639 и др.);

2) закон должен стремиться к достижению материальной, а не формальной правды. Одним из существенных недостатков действующего закона является его крайний формализм;

3) закон должен предоставить возможно широкий простор усмотрению суда, так как только при этом условии могут быть в каждом данном случае определены отношения сторон на справедливых основаниях. По действующему закону суды весьма ограничены в праве руководствоваться свободным усмотрением;

4) закон должен облегчить, по возможности, заинтересованным лицам обращение к суду во всех случаях, требующих быстрого ограждения прав и преюдициального решения вопроса.

В проекте уложения говорится вообще о суде, так как определение подсудности дел, по роду и сумме, тем или другим судам относится к области судопроизводственных законов.

---

Проект всего гражданского уложения в первоначальном виде был окончен Редакционною Комиссиею в начале 1898 г.

10 марта 1897 г. Высочайше утверждено мнение соединенных Департаментов Государственной Экономии, Законов и Духовных и Гражданских Дел Государственного Совета, коим было постановлено предоставить Министру Юстиции внести на уважение Государственного Совета к 1 ноября того же года указание тех работ Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению проекта гражданского уложения, какие будут ею предприняты для исправления, в возможно непродолжительном времени, таких недостатков наших гражданских законов, которые вполне доказаны опытом и могут быть исправлены независимо от общей работы составления гражданского уложения.

На запрос Министерства Юстиции по этому предмету, Редакционная Комиссия, в заседании 22 апреля 1897 г., постановила из общих работ по составлению проекта гражданского уложения выделить и дать отдельное направление в законодательном порядке вопросам о разлучении супругов, об улучшении положения незаконнорожденных и о литературной, музыкальной и художественной собственности (авторском праве), о чем Председателем Комиссии было сообщено Министру Юстиции письмом от 5 мая 1897 г. за № 23.

Затем 29 декабря 1897 г. удостоилось Высочайшего утверждения мнение тех же Департаментов, коим Редакционной Комиссии было поручено внести в Государственный Совет: в начале 1898 г. составленные ею предположения о разлучении супругов и об улучшении положения незаконнорожденных, в течение того же 1898 г. — предположения о литературной, музыкальной и художественной собственности, и не позднее 1 января 1900 г. — проект книги гражданского уложения об обязательствах.

Указанными Высочайшими повелениями определился дальнейший порядок работ Комиссии и была установлена очередь в представлении отдельных частей проекта уложения на уважение Государственного Совета.

Во исполнение их Редакционная Комиссия выделила из книги II и III уложения и представила в апреле, мае и декабре 1898 г., в виде особых законоположений, правила, касающиеся разлучения супругов, незаконнорожденных и авторского права, снабдив их обстоятельными к ним объяснениями (25+39+66 ст., 68+115+197 стр.). К концу 1899 г. Комиссия изготовила проект книги V Гражданского Уложения «об обязательствах» с объяснительною к нему запискою (1106 ст., LVI+3108 стр.), включив в него ряд правил, которые хотя, как по системе научной, так и по системе новейших гражданских уложений, излагаются в общей части, но без которых проект обязательственного права не был бы цельным и законченным и способным стать предметом самостоятельного обсуждения. 9 декабря 1899 г. проект «Книги об обязательствах» был представлен в Государственный Совет.

До того, в течение июня, проект этот и объяснения к нему были, во исполнение п. п. 6 и 9 Высочайшего повеления от 16 мая 1882 г. об учреждении Редакционной Комиссии, разосланы для представления замечаний всем Сенаторам и лицам Обер-Прокурорского надзора, Судебным Палатам, Окружным и Коммерческим судам, Мировым и Уездным съездам, Биржевым Комитетам, Университетам, Юридическим Обществам, Советам Присяжных Поверенных и редакциям более значительных газет и журналов для доставления замечаний не позже января 1900 г. В указанный срок почти никаких отзывов, однако, не поступило, вследствие чего и ввиду обращенных в Комиссию ходатайств его пришлось продолжить до октября 1901 г. Разобрав, приведя в систему и напечатав доставленные замечания (свыше 300 нумеров, 663 стр.), Комиссия рассмотрела все эти замечания, изменила, в чем признала необходимым, статьи книги V, напечатала ее вторую редакцию и составила и напечатала к измененным статьям объяснения (448 стр.). Весь этот обширный труд Комиссия завершила к ноябрю 1903 г.

По установлении второй редакции книги V (права обязательственного) Редакционная Комиссия перешла к рассмотрению права семейственного» составляющего книгу II уложения. Завершив обработку этой книги и перенесенной в нее части книги I «об актах гражданского состояния» и подвергнув затем соответственной переработке и сводке в одну объяснительную записку (626 ст. 1140 стр.) мотивов к законопроектам, вошедшим в эту книгу и изложенным в виде отдельных монографий, Комиссия приступила к обсуждению и соответственной переработке книги III уложения «о вотчинном праве» (690 ст., 1879 стр.). К концу 1901 г. как II, так и III книги уложения были изготовлены, а затем, по напечатании их, в мае 1902 г. разосланы вышепоименованным лицам и учреждениям.

Сроком доставления отзывов было назначено 1 января 1903 г.

Затем в течение 1901 и 1902 г. Редакционная Комиссия рассмотрела и подвергла соответственной переработке сперва книгу IV «о наследственном праве» (227 ст.) и мотивы к ней (CXLVIII—451 стр.), а затем, наконец, книгу I, содержащую в себе «общие положения» (124 ст., 466 стр.), редакция которой могла быть установлена лишь после остальных четырех книг, так как многие постановления ее являются лишь обобщением отдельных, более конкретных правил, содержащихся в этих книгах.

В марте 1903 года книги I и IV, по примеру прочих книг гражданского уложения, были разосланы всем Сенаторам и лицам Обер-Прокурорского надзора, Судебным Палатам, Окружным и Коммерческим судам, Мировым и Уездным съездам, Биржевым Комитетам, Университетам, Юридическим Обществам, Советам Присяжных Поверенных и редакциям более значительных газет и журналов с тем, чтобы замечания были присланы до 1 октября того же 1903 г.

Замечания на книги I—IV проекта Гражданского Уложения, доставленные Редакционной Комиссии, а равным образом отзывы, последовавшие в текущей юридической литературе, разобраны, приведены в систему и напечатаны в четырех томах (свыше 1000 нумеров, 1043 стр.). В течение 1903 и 1904 года Комиссия подвергла тщательному обсуждению все эти замечания, а затем на основании тех из них, которые были признаны справедливыми, установила окончательную редакцию книг I—IV и составила к измененным статьям объяснения (4 тома, 657 стр.).

Наконец в течение последних лет Редакционною Комиссиею представлены обстоятельно мотивированные заключения по переданным Министром Юстиции на ее рассмотрение вопросам:

1) о сделках купли-продажи движимого имущества с рассрочкою платежей (в октябре 1900 г.),

2) о принудительном лечении привычных пьяниц (в марте 1901 г.),

3) об изменении и дополнении действующих постановлений об акционерных компаниях (в ноябре 1901 г.),

4) о мерах к ограждению дворянских имений от дробления (в феврале 1902 г.),

8) о порядке обеспечении ссуд, выдаваемых золотопромышленникам (в ноябре 1902 г.),

6) о казенных заготовлениях и работах по ведомству Путей Сообщения (в феврале 1904 г.),

7) о сохранении существующей юрисдикции магометанских судов по делам брачным и бракоразводным между магометанами (в марте 1904 г.).

По установлении 2-й редакции всех пяти книг, оставалось лишь свести их в один общий проект русского гражданского уложения, что и было исполнено в начале 1905 года. В течение лета этот общий проект был напечатан (2640 ст., 508 стр.) и ныне имеет получить законодательное движение без предварительного обсуждения в Комитете для составления гражданского уложения, что определяется нижеследующими соображениями.

Высочайше утвержденным 12 мая 1882 года всеподданнейшим докладом Министра Юстиции постановлено:

«Составленный Редакционною Комиссиею проект, с объяснительною запискою, внести, по совершенном его изготовлении или же по частям, составляющим законченное целое, на обсуждение Комитета в полном его составе» (п. 7).

«По рассмотрении проекта в Комитете, исправленный Комитетом проект отпечатать также для общего сведения и разослать на заключение подлежащих ведомств» (п. 8).

В силу Высочайше утвержденного 9 января 1895 года мнения Департамента Государственной Экономии (журнал от 17 ноября 1894 г., № 388), Редакционной Комиссии было поручено:

«выработать окончательные исправленные по затребованным отзывам и замечаниям проекты уставов вотчинного и об опеках и попечительствах и дать сим проектам дальнейший ход с таким расчетом времени, чтобы они могли быть внесены на обсуждение Государственного Совета до 1 января 1897 года».

Отсутствие указания на внесение проектов в Комитет (ср. п. 7 Высочайше утвер. докл. М. Юст. 12 мая 1882 г.) и некоторая неясность в формулировке данного Редакционной Комиссии поручения побудили умершего ее Председателя, Статс-Секретаря Стояновского, обратиться к Министру Юстиции для выяснения точного его смысла. Министр Юстиции вполне присоединился к мнению б. Председателя, что проекты, по исправлении согласно поступившим замечаниям, подлежат внесению непосредственно в Государственный Совет, на который и переходит возложенная на Комитет рассылка на заключение подлежащих ведомств (п. 8 того же докл. 1882 г.).

Вследствие сего, б. Председатель, представляя в Государственный Совет проект устава об опеках и попечительствах, в письме на имя Государственного Секретаря от 3 апреля 1897 года за № 14 высказал, что «усматривает в приведенном Высочайше утвержденном мнении повеление внести изготовленный проект, помимо Комитета по составлению проекта гражданского уложения, непосредственно в Государственный Совет, каковое мнение разделяет и Министр Юстиции».

К мнению этому присоединился и б. Государственный Секретарь, что явствует как из принятия проекта Государственным Советом, так и из рассылки его на заключение ведомств от имени Государственного Секретаря.

В журнале Соединенных Департаментов от 9 января 1897 г. за № 23 выражено, что Высочайше утвержденным 9 января 1895 г. мнением Редакционной Комиссии разрешены потребные на ее содержание суммы еще на два года с тем, чтобы к указанному сроку «были внесены на уважение Государственного Совета окончательные проекты уставов вотчинного и об опеках и попечительствах», а далее сказано, что Комиссиею данное ей поручение исполнено.

Затем из журнала от 13 ноября 1897 года за № 436 видно, что Соединенные Департаменты положили:

«поручить Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению гражданского уложения внести в Государственный Совет в начале 1898 г. составленные ею предположения о разлучении супругов и об улучшении положения незаконнорожденных, в течение того же 1898 г. предположения о литературной, музыкальной и художественной собственности, и не позднее 1 января 1900 года проект книги гражданского уложения об обязательствах».

Мнение это удостоилось Высочайшего утверждения 29 декабря того же года.

Наконец, в заседании Соединенных Департаментов 11 октября 1901 г. (см. журнал за № 253) Министр Юстиции заявил, что:

«в 1897 г. Комитет по составлению гражданского уложения фактически упразднен, так как Высочайше утвержденным 29 декабря того же года мнением Государственного Совета, Комиссии предоставлено вносить законченные ею проекты отдельных частей гражданского уложения непосредственно на утверждение Государственного Совета».

Мнение это не возбудило никакого сомнения.

Из вышеизложенного вытекает:

1) что Комитет фактически упразднен,

2) что все изготовленные Комиссиею проекты подлежали внесению непосредственно в Государственный Совет и

3) что рассылка проектов на заключение подлежащих ведомств, лежавшая на обязанности Комитета, должна была производиться Государственным Советом.

23 сентября 1905 года Государь Император Высочайше повелеть соизволил: передать Министру Юстиции, для дальнейшего направления установленным порядком, проекты: опекунского устава и учреждения опекунских установлений, правил разрешения раздельного жительства супругов, книги об обязательствах и статей об авторском праве на литературные, музыкальные и художественные произведения (п. 1); предоставить Председателю Высочайше учрежденной Особой при Государственном Совете Комиссии для предварительного обсуждения внесенных на рассмотрение Совета проектов учреждения вотчинных установлений и вотчинного устава с дополнительными к нему законопроектами, до завершении ее трудов, препроводить составленные Комиссиею проекты к Министру Юстиции для дальнейшего направления установленным порядком (п. 2), и

по воспоследовании настоящего Высочайшего повеления и, впредь до открытия занятий Государственной Думы, предоставить Министрам и Главноуправляющим, вносить в Государственный Совет исключительно законопроекты, признаваемые ими неотложными, с тем, чтобы остальные, составленные во вверенных им ведомствах, законопроекты были внесены в Государственную Думу, хотя бы на внесение оных в Государственный Совет и последовало ранее сего Высочайшее соизволение.

Вследствие сего и во исполнение Высочайше утвержденного 9 февраля 1904 года мнения Государственного Совета, коим Редакционной Комиссии вменено в обязанность завершить к 1-му января 1906 года все возложенные на нее работы, Комиссия 29 декабря 1905 года представила Министру Юстиции, для дальнейшего направления в законодательном порядке, проекты книг I—IV (положения общие, семейственное право, вотчинное право и наследственное право) Гражданского Уложения, в первоначальной и исправленной по полученным замечаниям редакциях, с объяснениями к обеим редакциям, и объединенный проект всех пяти книг Гражданского Уложения.

---

Личный состав Редакционной Комиссии по составлению проекта гражданского уложения, вследствие смерти, болезни, выхода из состава Комиссии многих ее сотрудников, подвергался за время существования Комиссии весьма значительным изменениям.

26 мая 1882 г. последовало Высочайшее назначение Членами Комитета по начертанию гражданского уложения следующих лиц: Членов Государственного Совета, Действительных Тайных Советников: Любощинского и Главноуправляющего Кодификационным Отделом Старицкого и Тайного Советника Победоносцева; Сенаторов, Тайных Советников: Товарища Министра Юстиции Фриша, Книрима, Лукьянова и Голубева; Тайных Советников: Заслуженного Профессора Императорского С.-Петербургского Университета Доктора прав Пахмана и Директора Департамента Министерства Юстиции Безродного; Председателя Департамента Варшавской судебной палаты и Ординарного Профессора Императорского Варшавского Университета, Действительного Статского Советника Голевинского; состоящего при Кодификационном Отделе Государственного Совета Доцента Императорского С.-Петербургского Университета, Статского Советника Малышева и Товарища Обер-Прокурора Гражданского Кассационного Департамента, в звании Камер-Юнкера Высочайшего Двора, Коллежского Советника Карницкого.

Вместе с тем было Высочайше повелено: избрание Членов Редакционной Комиссии предоставить Комитету из числа входящих в состав оного лиц, с возложением председательствования в Редакционной Комиссии на Члена Государственного Совета Старицкого и в отсутствие его на Сенатора Книрима.

Во исполнение приведенного Высочайшего повеления, согласно журналу Комитета 31 мая 1882 года, в состав Редакционной Комиссии были избраны: Сенаторы Тайн. Советн. Пахман, Лукьянов и Голубев, Дейст. Ст. Советн. Голевинский и Колл. Советн. Карницкий.

После сего Комитет по составлению проекта гражданского уложения более ни разу не собирался. В составе же его, а равно и Редакционной Комиссии, согласно последовавшим в разное время всеподданнейшим докладам Министров Юстиции, произошли следующие перемены:

23 марта 1883 года последовало Высочайшее соизволение на освобождение Дейст. Тайн. Советн. Старицкого от председательствования в Редакционной Комиссии, ввиду многосложности и трудности лежащих на нем обязанностей по должности Председателя Департамента Законов Государственного Совета. Одновременно было испрошено Министром Юстиции назначение Действ. Тайн. Советн. Стояновского Членом Комитета с возложением на него председательствования в Редакционной Комиссии. За смертью в июле 1900 года Стояновского, Председателем был назначен Сенатор, Дейст. Тайн. Советн. Книрим (19 октября 1900 года), а заместителем Председателя в случае его отсутствия Сенатор Тайн. Советн. Карницкий (17 декабря 1900 года).

В январе 1901 года Член Государственного Совета Дейст. Тайн. Советн. Книрим, в течение всего времени существования Редакционной Комиссии непосредственно руководивший всеми ее работами, заболел, а в декабре 1904 года умер. 8 декабря 1904 года последовало Высочайшее соизволение на назначение Председателем Сенатора Карницкого, в течение почти четырехлетней тяжкой болезни своего предшественника исправлявшего должность Председателя Комиссии.

Членами Комитета по составлению проекта гражданского уложения впоследствии были назначены: Товарищ Обер-Прокурора Гражданского Кассационного Департамента Барковский (4 мая 1883 года) и Чиновник особых поручений VI класса при Департ. Мин. Юстиции Рихтер (26 октября 1883 года).

22 февраля 1889 года последовало Высочайшее назначение Членом Редакционной Комиссии Члена Комитета по начертанию проекта гражданского уложения Дейст. Ст. Советн. Малышева, участвовавшего и в прежних заседаниях Комиссии по приглашениям Председателя. Затем Членами Комитета и одновременно Редакционной Комиссии Высочайшими повелениями были назначены: Член Консультации, при Министерстве Юстиции учрежденной, Дейст. Ст. Советн. Муллов (26 декабря 1884 года), Сенатор Тайн. Советн. Статс-Секретарь Сабуров (1 ноября 1895 года), Сенатор Тайн. Советн. Тур (20 марта 1896 года), Член Консультации, при Министерстве Юстиции учрежденной, Дейст. Ст. Советн. Пирвиц (7 мая 1897 года), Товарищ Обер-Прокурора Гражданского Кассационного Департамента Дейст. Ст. Советн. Поворинский (7 мая 1887 года), Сенатор, Тайн. Советн. Юренев (4 марта 1898 года), Товарищ Обер-Прокурора Гражданского Кассационного Департамента Дейст. Ст. Советн. Лыкошин (17 декабря 1900 года), состоящий за Обер-Прокурорским столом во 2 Департаменте Правительствующего Сената Дейст. Ст. Советн. Садовский (27 октября 1901 года), состоящий за Обер-Прокурорским столом в том же Департаменте Ст. Советн. Ильяшенко (19 марта 1903), состоящий за Обер-Прокурорским столом в Департаменте Герольдии Действ. Ст. Советн. Мухин (5 Января 1905 года) и Чиновник особых поручений V класса при Министерстве Юстиции Дейст. Ст. Советн. Гептнер (5 января 1905 года).

Заведование делопроизводством Высочайше учрежденных Комитета и Редакционной Комиссии по составлению проекта гражданского уложения первоначально было возложено на состоявшего за Обер-Прокурорским столом в 4 Департаменте Правительствующего Сената Надв. Советн. Гожева (с 2 ноября 1882 года), а впоследствии, за назначением Гожева Товарищем Обер-Прокурора Гражданского Кассационного Департамента и выходом его из. состава Комисии, на чиновника особых поручений VI класса при Министре Юстиции Коллеж. Асс. Гептнера (с 27 января 1894 года).

Некоторые из Членов Редакционной Комиссии ранее были командированы Министром Юстиции в распоряжение Председателя Комиссии и в течение многих лет состояли ее сотрудниками, а именно: Пирвиц — с 18 марта 1884 года, Поворинский — с 7 сентября 1895, Лыкошин — с 27 ноября 1882 года; Садовский — с 1885 года, Ильяшенко — с 13 января 1883 года, Мухин — с 12 января 1884 года и Гептнер — с 29 февраля 1884 года.

За смертью из состава Комитета и Комиссии выбыли: М. А. Любощинский, Е. П. Старицкий, Н. И. Стояновский (в июле 1900 года), А. А. Книрим (в декабре 1904 года), Л. В. Безродный, А. П. Муллов (в октябре 1893 года), А. К. Рихтер (в ноябре 1893 года), Э. Э. Пирвиц (в июне 1900 года) и А. Ф. Поворинский (в 1904 г.).

Далее из состава Комиссии вышли: И. Я. Голубев и А. А. Сабуров вследствие назначения Членами Государственного Совета (1 января 1898 г. и 1 января 1899), В. И. Голевинский вследствие выхода в отставку (в 1895 г.), Н. А. Тур вследствие тяжкой болезни (в конце 1899 г.), С. И. Лукьянов вследствие многочисленности занятий по должности Первоприсутствующего в Судебном Департаменте Правительствующего Сената (в октябре 1900 г.) и В. С. Садовский вследствие перехода на службу в Главное Управление Торгового Мореплавания и Портов (в июне 1903 года).

Из лиц, командированных Министром Юстиции в распоряжение Председателя Редакционной Комиссии, старейшие сотрудники Комиссии, участвовавшие во всех ее работах, состоящие за Обер-Прокурорским столом в Правительствующем Сенате Шафир (с 23 марта 1893 года) и Вальтер (с 24 января 1889 года).

Затем более или менее продолжительное время состояли сотрудниками Комиссии: Чиновн. особ. поруч. VI кл. при Министерстве Юстиции Кол. Советн. Гантовер (с 1882 г., до выхода в отставку в 1885 г.), Чиновн. особ. поруч. VI кл. при Министерстве Юстиции Надв. Советн. Гельбке (с 1883 г. до своей смерти в 1890 г.), состоявший за Обер-Прокур. столом в Прав. Сенате Ст. Советн. Гедримович (с 1884 г. до своей смерти в 1888 г.), Чиновн. особ. поруч. V кл. при Министерстве Юстиции Действ. Ст. Советн. Илимов Владимир (с 1888 г. до выхода в 1897 г. вследствие тяжкой болезни в отставку), состоявший за Обер-Прокур. столом. в Прав. Сенате Ст. Советн. Илимов Сергей (с 1887 г. до перехода в 1900 г. на службу в Министерство Внутренних Дел), Член Консультации, при Министерстве Юстиции учрежденной, Действ. Ст. Советн. Кремлев (с января 1891 г. по декабрь 1896 г.), Член Консультации, при Министерстве Юстиции учрежденной, Действ. Ст. Советн. Регекампф (с февраля 1891 г. по декабрь 1897 г.), состоявший за Обер-Прокурор. столом в Правит. Сенате. Кол. Советн. Башмаков (с февраля 1894 г. до перехода в 1900 г. на службу в Министерство Иностранных Дел), состоявший за Обер-Прокурор. столом в Правит. Сенате Дейст. Ст. Советн Змирлов (с 1889 г. до назначения в 1895 в. Товарищем Обер-Прокурора Гражданского Кассационного Департамента) и Чиновн. особ. поручен. VI кл. при Министерстве Юстиции Кол. Ассес. Гревс (с августа 1900 г. до назначения в 1903 г. нотариусом).

Некоторое участие в трудах Редакционной Комисии, исполняя какое-либо особое поручение или делая свои замечания на сообщенный проект, принимали: Обер-Секретарь Граж. Касс. Департ. Колл. Ассес. Цветков (в 1882 г.), состоявший при Мин. Юстиции Тайн. Советн. Гольмстен (в 1882 г.), Колл. Секр. Джалалов (в 1883 г.), Стар. Пом. Обер-Секретаря Гражд. Касс. Департ. Колл. Ассес. Шайкевич (в 1883 г.), Стар. Пом. Секр. 4-го Департ. Правит. Сената Колл. Ассес. Брандт (в 1883 г.), Стар. Пом. Секр. того же департ. Титул. Советн. Шлейфер, состоявший за Обер-Прокурор. столом в Правит. Сенате Колл. Ассес. Квачевский (в 1890 г.), а также Колл. Советн. В. П. Шеин, В. М. Андреевский, А. Ф. Казимир, Е. Г. Тягельский и В. И. Шадурский.

Наконец, при установлении второй редакции проекта Гражданского Уложения, Редакционная Комиссия особенно воспользовалась присланными ей или почерпнутыми из статей в журналах и иных изданиях замечаниями: Министерств Военного, Морского, Иностранных Дел, Земледелия и Государственных Имуществ, Юридического Общества при Императорском С.-Петербургском Университете, Коммерческих судов: С.-Петербургского, Одесского и др., Старшего Председателя С.-Петербургской Судебной Палаты, особого совещания Варшавской Судебной палаты, Московского, Одесского и других мировых съездов, Биржевых Комитетов: Рижского, Варшавского, С.-Петербургского, Одесского, Присяжных Поверенных Московского и Варшавского Судебных Округов, Главноначальствовавшего гражданскою частью на Кавказе, профессоров университетов: С.-Петербургского — Л. И. Петражицкого, Казанского — Шершеневича, Страсбургского — А. Н. Тура, Сенаторов И. П. Боголюбова, А. Л. Боровиковского, П. Н. Гуссаковского, некоторых Членов Судебных Палат и Окружных Судов, а также многих других установлений и лиц.

---

За окончанием Редакционною Комиссиею всех возложенных на нее трудов к указанному в Высочайше утвержденном 9 февраля 1904 года мнении Государственного Совета сроку, Государь Император, по всеподданнейшему докладу Министра Юстиции, Сенатора Акимова, 4 января 1906 года повелеть изволил:

1) объявить Высочайшее Его Императорского Величества повеление о закрытии Редакционной Комиссии для составления проекта Гражданского Уложения с 1-го января текущего года,

2) не созывая Высочайше учрежденного Комитета для составления означенного проекта, сообщить выработанный Комиссиею проект Гражданского Уложения на заключение подлежащих ведомств с тем, чтобы отзывы сих последних по частям и отделам уложения, ближайшим образом затрагивающим предметы их ведения, сообщены были Министерству Юстиции в шестимесячный срок, и

3) подвергнуть затем совместно с Председателем Редакционной Комиссии при участии некоторых ее Членов и чинов центрального управления Министерства Юстиции проект обсуждению в связи с поступившими отзывами и внести исправленный, в чем потребоваться может, проект Гражданского Уложения, а также дополнительные к оному законодательные предположения на уважение Государственной Думы в общеустановленном порядке с изложением соображений по замечаниям Министров и Главноуправляющих отдельными частями и объяснений тех разномыслии, какие могли бы представиться по содержанию постановлений проекта.

Вместе с тем Государю Императору благоугодно было изъявить Свое совершенное удовольствие по поводу окончания Комиссиею возложенного на нее в Бозе почившим Императором Александром III составления проекта Гражданского Уложения и повелеть выразить Комиссии в полном ее составе искреннюю признательность Его Императорского Величества за исполнение сего обширного и первостепенной важности законодательного труда.

Таковая Монаршая воля была объявлена Редакционной Комиссии, в полном составе, в последнем ее заседании 11-го января 1906 года.

---

Примечания

1. Новое издание Устава Торгового, последовавшее в 1903 г., не внесло в этот Устав никаких существенных изменений в отношении предметов, в него включенных.
2. Включение в проект постановлений о торговых сделках вызвало замечания, которые рассмотрены Редакционною Комиссиею в введении к объяснениям на 2-ю редакцию Книги V Гражданского Уложения.