Сцена из поэмы «Вера и неверие» (Баратынский)

Сцена из поэмы "Вера и неверие"
автор Евгений Абрамович Баратынский
Опубл.: 1830. Источник: az.lib.ru

Баратынский Е. А. Сцена из поэмы «Вера и неверие» («Под этой липою густою…») // Баратынский Е. А. Полное собрание стихотворений: В 2 т. — Л.: Сов. писатель, 1936.

Т. 1. — 1936. — С. 189—192.

http://feb-web.ru/feb/boratyn/texts/br1/br12189-.htm

СЦЕНА ИЗ ПОЭМЫ: «ВЕРА И НЕВЕРИЕ»

ОН

Под этой липою густою

Со мною сядь, мой милый друг;

Смотри: как живо всё вокруг!

Какой зеленой пеленою

К реке нисходит этот луг!

Какая свежая дуброва

Глядится с берега другова

В ее веселое стекло,

Как небо чисто и светло!

Все в тишине; едва смущает

Живую сень и чуткий ток

Благоуханный ветерок:

Он сердцу счастье навевает!

Молчишь ты!

ОНА

О любезный мой!

Всегда я счастлива с тобой

И каждый миг равно ласкаю.

ОН

Я с умиленною душой

Красу творенья созерцаю.

От этих вод, лесов и гор

Я на эфирную обитель,

На небеса подъемлю взор

И думаю: велик зиждитель,

Прекрасен мир! Когда же я

Воспомню тою же порою,

Что в этом мире ты со мною,

Подруга милая моя…

Нет сладким чувствам выраженья

И не могу в избытке их

Невольных слез благодаренья

Остановить в глазах моих.

ОНА

Воздай тебе создатель вечный!

О чем еще его молить!

Ах! об одном: не пережить

Тебя, друг милый, друг сердечный.

ОН

Ты грустной мыслию меня

Смутила. Так! сегодня зренье

Пленяет свет веселый дня,

Пленяет божие творенье;

Теперь в руке моей твою

Я с чувством пламенным сжимаю,

Твой нежный взор я понимаю,

Твой сладкий голос узнаю…

А завтра… завтра… как ужасно!

Мертвец незрящий и глухой,

Мертвец холодный!.. Луч дневной

В глаза ударит мне напрасно!

Вотще к устам моим прильнешь

Ты воспаленными устами,

Ко мне с обильными слезами,

С рыданьем громким воззовешь:

Я не проснусь! И что мы знаем?

Не только завтра, сей же час

Меня не будет! Кто из нас

В земном блаженстве не смущаем

Такою думой?

ОНА

Что с тобой?

Зачем твое воображенье

Предупреждает провиденъе?

Бог милосерд, друг милый мой!

Здоровы, молоды мы оба:

Еще далеко нам до гроба.

ОН

Но всё-ж умрем мы наконец,

Все ляжем в землю.

ОНА

Что же, милой?

Есть бытие и за могилой,

Нам обещал его творец.

Спокойны будем: нет сомненья,

Мы в жизнь другую перейдем,

Где нам не будет разлученья,

Где все земные спасенья

С земною пылью отряхнем.

Ах! как любить без этой веры.

ОН

Так, всемогущий без нее

Нас искушал бы выше меры:

Так, есть другое бытие!

Ужели некогда погубит

Во мне он то, что мыслит, любит.

Чем он созданье довершил,

В чем, с горделивым наслажденьем,

Мир повторил он отраженьем

И сам себя изобразил?

Ужели творческая сила

Лукавым светом бытия

Мне ужас гроба озарила,

И только?.. Нет, не верю я.

Что свет являет? Пир нестройный!

Презренный властвует; достойный

Поник гонимою главой;

Несчастлив добрый, счастлив злой.

Как! нетерпящая смешенья

В слепых стихиях вещества,

На хаос нравственный воззренья

Не бросит мудрость божества!

Как! между братьями своими

Мы видим правых и благих,

И превзойден детьми людскими,

Не прав, не благ создатель их?..

Нет! мы в юдоли испытанья,

И есть обитель воздаянья

Там, за могильным рубежом,

Сияет день незаходимый,

И оправдается незримый

Пред нашим сердцем и умом.

ОНА

Зачем в такие размышленья

Ты погружаешься душой?

Ужели нужны, милый мой,

Для убежденных убежденья?

Премудрость вышнего творца

Не нам исследовать и мерить:

В смиреньи сердца надо верить

И терпеливо ждать конца.

Пойдем: грустна я в самом деле,

И от мятежных слов твоих,

Я признаюсь, во мне доселе

Сердечный трепет не затих.

Сцена из поэмы «Вера и неверие» (стр. 189). Впервые — в «Сев. Цветах» на 1832 г., стр. 70.

Стихотворение надо рассматривать как фрагмент неосуществленной поэмы. Очевидно, отбросив замысел поэмы в целом, Баратынский в изд. 1835 г. (стр. 233) отнес «Веру и неверие» к стихотворениям, обозначив фрагментарность заглавием «Отрывок».