I will very much like to see M-r Herron3 but I am affraid that his ideas shall not be partaken by me. I think that Christian principles can have real influence only when they are thorough. Christianity can not bear halfmeasures. There is only the key for the lock that opens it. A key which is nearly the real one is of no use.
If we can not be thorough in our lifes, deads [?]let us try to be as thorough as possible in our idead, because to be thorough in ones ideas there is no hindrance.
I like very much the Christian[?] gospel4 and it is a great joy for me to know that I have so many true friends and brothers among your countrymen.
Мой дорогой м-р Кросби,
Я получил ваше письмо и пишу, как вы мне посоветовали сделать, письмо м-ру Рейнольдсу.1 Я это сделал, потому что вы посоветовали, но тем не менее боюсь, что это вовлечет меня в неприятное дело, с которым я не имею ничего общего.
Я получил также вашу книгу,2 за которую вас благодарю. Она мне очень, очень нравится. Некоторые отрывки — выбирать трудно, потому что все очень хороши, — мне хочется перевести на русский язык и опубликовать.
Нет ничего новее и интереснее самых обыкновенных тем, рассматриваемых с христианской точки зрения. И это вы делаете в вашей книге, и делаете талантливо и искренно.
Мне очень хочется повидаться с м-ром Херроном,3 но боюсь, что его взгляды не совпадут с моими. Я думаю, что христианские принципы могут действительно иметь влияние, только если они совершенны. Христианство не выносит полумер. Замок можно открыть только его ключом. Ключ, который почти подходит, никуда не годится.
Если мы не можем быть совершенны в наших жизнях, смертях [?], давайте постараемся быть совершенными, насколько возможно в наших мыслях, потому что ничто не может мешать быть совершенным в мыслях.
Мне очень нравится «Christian Gospel»,4 и для меня — большая радость знать, что у меня так много верных друзей и братьев среди ваших соотечественников.
Искренне ваш
Лев Толстой.
Датируется предположительно, на основании упоминания о Херроне (упоминания о нем есть только за эти годы).
Письмо Кросби, на которое отвечает Толстой, неизвестно.
