и молчал. Но ей видно б[ыло] нужно высказать. Она начала говорить что-то невнятное. — «Я поссорилась». — Что, с кем? Она заревела. И насилу выговорила: — с Таней, и совсем раскисла. Ты прости... Да ты уже и простила. Я сам кисну, когда пишу тебе это.1 Вот и всё. У нас всё по-старому. Худого ничего, но и хорошего нет.
Не могу достаточно быть благодарным Тому, кто это устроено за мою старость и близость к смерти. Так это всё разрешает и к хорошему, радостному. Целую тебя, голубчик.
См. запись Толстого в «Дневнике для одного себя» от 24 октября (т. 58, стр. 142).
Написано на секретке. Заказное. Почтовый штемпель получения: «Благодатное. 27 октября».
1 Зачеркнуто: У нас
1910 г. Октября 25. Я. П.
Очень желал исполнить ваше желание, но боялся, что желание мое, вследствие и большого количества занятий и слабости здоровья, так и останется желанием. Но мой молодой друг В. Булгаков придумал послать вам мою переписку со студентами двух разных университетов.1 Он думает, что это пригодится для вашего издания. А пригодится ли это для вашего издания, решите вы сами.
Желаю успеха вашему делу и вам самим.
Ясная Поляна, 25 октября 1910 года.
Печатается по первой публикации в газете «Голос студенчества» 1910, № 8 от 4 ноября.
Редакция газеты «Голос студенчества» в письме к Толстому просила сообщить его мнение «о задачах студенчества в школе». Подлинника письма редакции, вызвавшего ответ Толстого, не сохранилось. Текст его опубликован в том же номере «Голоса студенчества», что и ответ Толстого.
1 См. письма №№ 276 и 277.
