Вопрос вашего друга я не совсем понимаю.1 Ответ на него может дать только тот, кто послал меня в жизнь. Обычный же и понятный вопрос в том: сделал ли я всё то, что хотел от меня пославший. Но и этот вопрос возникает перед людьми, когда они далеки еще от смерти. Когда же она близка, нет уже вопроса, а одно сознание своего приближения к справедливому, милосердному, любящему богу. И в этом сознании, для меня по крайней мере, распускаются (как соль в воде) все вопросы.
Прощайте, дорогая Александра Николавна, еще раз благодарю вас за ваше доброе ко мне чувство.
1903. 6 мая.
Печатается по копировальной книге № 5, лл. 175—176. Отрывок, без указания даты и фамилии адресата, впервые опубликован в «Свободном слове» 1904, 11, столб. 22.
Об Александре Николаевне Нарышкиной (1839—1918) см. т. 48.
Ответ на письмо Нарышкиной от 29 апреля 1903 г. с восторженным отзывом по поводу мыслей Толстого о боге, напечатанных в «Журнале для всех» 1903, 3, столб. 329—332 («Из писем и бумаг Л. Н. Толстого»).
1 Нарышкина писала: «У меня, дорогой, есть наставник и друг, отец дю-Лак. Он мне задал вопрос: «Когда вы спросите себя в ваши последние минуты: «Хорошо ли это, что я существую», — что ответите вы?» А я его задаю вам».
1903 г. Мая 6. Я. П.
Леонид Егорович,
Сказать, что чувство, испытываемое при приближении к вступлению в другую форму жизни, есть только чувство радости от ожидания прекращения усталости, всё равно, что сказать, что чувство блудного сына, возвращающегося домой, есть только чувство радости от прекращения усталости. Если и есть доля этого чувства, то она такая крохотная, а главное, по качеству своему такая ничтожная, что она не только не может затемнить, но и никак не может [быть] смешана с тем, носящим на себе характер бесконечности, чувством благодарного умиления перед сознанием всего значения всей своей жизни, кот[орое] испытываешь при близости смерти. Кроме того, чувство усталости
