1902 г. Января 17. Гаспра.
Любезный брат Петр Васильевич, письмо ваше от февраля 1899 года я получил только теперь. Какой-то неизвестный человек переслал мне его.1 Вероятно, вы знаете из других источников о жизни ваших и моих братьев в Канаде, скажу вам только вкратце, что, по всем последним сведениям, они живут матерьяльно хорошо и не только не нуждаются более в помощи, но оказывают ее другим. Желательно бы было, чтобы они и духовно также преуспевали. И думаю, что это так и будет, несмотря на то, что с внешней стороны многие из них в настоящее время как бы ослабели: оставили общую жизнь и предались соблазнам.2 Я думаю, что такое отступление от христианской по внешности жизни не будет им во вред и поведет их вперед к совершенствованию, к которому стремится и движется всё живущее. Христианская закваска в них так сильна, что, вкусив мирской жизни, они не могут не пожелать возвратиться к христианской. И если они вернутся, то вернутся сознательно, а не по стадному чувству и подчинению авторитету, как это для многих было теперь.
Еще мне хотелось сказать вам, что мне очень не нравится их отказ от принятия земли в личную собственность. Такой отказ мог бы иметь смысл, если бы они во всем другом были совершенны. А то в более важном они отступают от требований христианской жизни, а тут вдруг из-за номинального признания собственности земли (они всегда могут, приняв землю в личную собственность, пользоваться ею на начале общинности) они расстраивают свою жизнь. То же и об отказе их о[т] записи браков и рождений. Еще будут вопросы, когда для них придется отстаивать свои христианские верования или, скорее, христианскую жизнь, как, например, вопрос войны или суда и тому подобных — тогда пускай постоят всеми силами.
Давно ничего не знаю про вас. Пишите мне о себе, ваших чувствах, мыслях, намерениях. Пишу вам мало, потому что не надеюсь, чтобы письмо дошло до вас, и, кроме того, что болен уже давно и быстро, думаю, приближаюсь к смерти или, точнее, к переходу в другую форму жизни, и пишу в постели.
