Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Дата дополняется по записи Дневника от 14 ноября 1900 г. Публикуется впервые.
Хрисанф Николаевич Абрикосов (р. 7 января 1877 г.) — единомышленник Толстого. Познакомился с ним 7 февраля 1898 г. В том же году уехал в Англию с целью присоединиться к колонии в Перлей, Эссекс. Встретив там больного чахоткой Альберта Шкарвана, остался при нем, отвез его в Швейцарию и жил с ним до его выздоровления. В 1899 г. вернулся в Россию. Зиму прожил под Москвой, посещая часто Толстого в Хамовническом доме. С 1900 г. жил у М. А. Шмидт, работая на ее огороде в Овсянникове. В 1901 г., осенью, уехал снова за границу, сопровождая переселенцев, павловских крестьян. Сотрудничал в издательстве «Свободное слово». В 1902 г. вернулся в Россию и до 1905 г. периодически жил в Ясной поляне, помогая Толстому, и в Овсянникове, работая у М. А. Шмидт. Специалист-пчеловод, работает в настоящее время в Наркомземе. С 1905 г. женат на Наталии Леонидовне Оболенской (р. 1881 г.), внучатной племяннице Толстого. Дочь его, Вера Хрисанфовна (р. 27 марта 1906 г.) с 1927 г. замужем за внуком Толстого, сыном Сергея Львовича, Сергеем Сергеевичем Толстым (р. 1898 г.). Воспоминания Абрикосова, под названием «Из воспоминаний о Л. Н. Толстом», напечатаны в сборнике «Лев Николаевич Толстой», Гиз. Л.—М. 1928 [1929], стр. 266—278.
Ответ на письмо Абрикосова от 11 ноября 1900 г., с сообщением подробностей о тяжелом заболевании близкого друга и единомышленницы Толстого, Марии Александровны Шмидт. Абрикосов писал: «Дорогой Лев Николаевич, сегодня утром получили вашу телеграмму, на которую уже ответили. Теперь же я решил вам написать о Марии Александровне поподробнее. Недомогала она с того еще раза, когда вы приезжали верхом и заметили, что у ней дурной вид. Слегла же она накануне моего приезда, третьего числа. Застал я ее уже в постели[...] Мы с Марией Александровной думаем, что никакого тифа нет[...] Настроение у Марии Александровны всё время тихое и кроткое. Она напоминает того старца из Оптиной пустыни, о котором вы рассказывали. Говорит, что болезни хороши для людей, спокойно ожидает смерти, с уверенностью, что она пойдет к Отцу, и ей будет хорошо. Как-то, когда ей было очень худо, она заговорила о ее похоронах: «Хоть и всё равно, чтò будут делать с моим трупом, а всё-таки хотелось бы мне, чтоб церковь не совершала над ним своей комедии», говорила она и просила написать прошение тульскому архиерею о том, чтоб не препятствовали бы ее друзьям похоронить ее на огороде в усадьбе Татьяны Львовны в Овсянникове, без вмешательства церкви[...] Мария Александровна была очень тронута вашей телеграммой и даже заплакала[...] Мария Александровна говорит, что она бы желала иметь на готове прошение к архиерею даже и в том случае, если она выздоровеет теперь». (Отрывки опубликованы в книге Е. В. Горбуновой-Посадовой «Друг Толстого Мария Александровна Шмидт», изд. Толстовского музея, М. 1929, стр. 107.)
На конверте ошибочно сделана Толстым пометка: «Б[езъ] о[твѣта]». В Дневнике 14 ноября 1900 г. также отмечено: «Написал[...] М[арье] А[лександровне]». О старце из Оптиной пустыни см. письмо № 161. Текст телеграммы Толстого, на которую ссылается Абрикосов, редакции неизвестен. Болезнь М. А. Шмидт протекла благополучно.
