пьяница, и работаю с таким увлечением, что весь поглощен работой. Отвлекают только дела духоборов, тяжелые, п[отому] ч[то] денежные. — Зато семейные отношения со всеми значительно улучшились. Чувствую выгоды старости — большее спокойствие, основанное, главное, на сознании близости смерти. Нынче рассказывал Тане про одну мать, у к[оторой] умер любимый юноша сын, что он, умирая, говорил ей: Ах бы ты знала, мама, какое счастие умирать!
Вот кабы дожить до этого, чтобы, как в детстве, живешь весело и бодро, с всегдашним ожиданием еще лучшего воскресенья, праздн[ика], когда не будешь учиться, а будут разные новые удовольствия. Кабы так смотреть на смерть! А можно и даже должно. Если мы сыны божии и живем духовной жизнью, то смерть должна быть не пугало, а радостная надежда и поощрение.
Прощайте, милый друг. Люблю вас попрежнему. Жду письма.
21 окт. 98.
Мы с дочерьми в Ясной.
Отрывок письма впервые опубликован в статье П. А. Буланже «Как Л. Н. Толстой писал «Хаджи-Мурата» — «Русская мысль» 1913, VI, стр. 71.
1898 г. Октября 22. Я. П.
Милостивый государь
Адольф Федорович,
Посылаю вам с этою же почтою начало повести.
Я не подписал и не прислал вам условие,1 потому что последний пункт в нем о переводах неясно выражен. Вообще мне кажется, это условие совершенно излишне после того, которое я послал вам. О том, чтобы переводы не появились за границей раньше появления в вашем издании, я приму меры. Для этого мне только нужно знать, когда и в каких размерах вы рассчитываете начать печатание повести. Будьте так добры уведомить меня об этом с тем, чтобы, сообразуясь с этим, я бы мог назначить крайний срок для выхода переводов.