висятъ пистолеты и кинжалы; передъ диваномъ медвежья шкура. ⟨На маленькомъ диванѣ лежитъ ньюфундланская собака⟩. В углу клѣтка съ попугаемъ.
Милый дикарь... мой Теверино... да, я не шутя люблю его и всему свѣту скажу, что я люблю его. — Помню, какъ Масловской подвелъ мнѣ его на этомъ балѣ и шутя просилъ, чтобы я не влюбилась въ него; а я влюбилась, и влюбилась страстно, потому что нельзя не влюбиться... этотъ грузинской костюмъ, который такъ идетъ къ нему, это южное страстное лицо, эти чудные волосы.... Нѣтъ, я не могу пробыть нынче вечеръ безъ него, и я должна ему сказать, какъ я люблю его. Я всегда прямо говорила: «люблю», тѣмъ людямъ, которыхъ любила, потому что горжусь этимъ чувствомъ, а этаго дикаго Князька надо обнять и поцѣловать при всѣхъ, чтобы онъ понялъ мою любовь и высказалъ бы свою; и я сдѣлаю это. — Слава Богу, я уже давно стою выше суевѣрій толпы. — (Приподнимается къ столу, подвигаетъ себѣ чернильницу и портфель и пишетъ.) Любезный и милый Князь....... я жду васъ нынче вечеромъ.... (Звонитъ.) Я жду васъ нынче вечеромъ.... надѣюсь, что и въ Грузіи... исполняютъ просьбы женщинъ... (Входитъ слуга.) Подожди.... (Пишетъ молча.) Нѣтъ, онъ не пойметъ, послать за нимъ лучше мужа. (Обращаясь къ слугѣ.) Гдѣ Дмитрій Сергѣичъ?
Отдыхать изволятъ.
Разбуди и позови сюда поскорѣе.
Слушаю-съ. (Уходитъ.)
Нѣтъ... и онъ любитъ меня, я это чувствую..... (Опять задумывается и улыбается.) Здѣсь нынче вечеромъ и мы одни... можетъ быть, минута истиннаго счастья. Одно — несносный дядя помѣшаетъ опять, пріѣдетъ съ своими допотопными нѣжностями... (Входитъ Щуринъ, встряхиваясь, чтобы совершенно очнуться; Лидія, не глядя на него, протягиваетъ ему руку.) Здраствуйте, мой другъ, что вы подѣлывали?
Отдыхалъ. Вы меня звали, Лили?
