помощи вы желаете, но и п[отому], ч[то] если, как я предполагаю, помощь эта денежная, то я не могу вам ее оказать, не имея денег. Что же касается до вашей внутренней жизни, то она глубоко интересует меня — не как материал, а так страдания человека, брата или сестры, которому всей душой хотелось бы помочь. И мне кажется, что я бы мог дать вам ту помощь, в к[оторой] вы нуждаетесь. Нет, не мож[ет] быть страданий, кот[орые] давали бы право на самоубийство; нет даже и таких страданий, кот[орые] бы не были благом.
Очень рад буду, насколько сумею, ответить на все вопросы, кот[орые] вы пожелаете сделать мне.
Печатается по листу 17... (третья цифра оторвана) копировальной книги. Датируется на основании места письма в копировальной книге между письмами, датированными Толстым 9 и 11 декабря.
Елена Петровна Князькова, из деревни Дарьевки, Елисаветградского уезда Херсонской губ. В письме от 29 ноября 1894 г. описывала свою очень тяжелую жизнь и просила помочь ей открыть в деревне, где она работает, школу для обучения грамоте.
1894 г. Декабря 11. Москва.
Уважаемый Анатолий Федорович.
Письмо это вам передаст студент Н. О. Глинка, который едет в Петербург по делу гонения на московских студентов. Если вы не знаете всего этого дела, то он передаст вам его. Сущность дела в том, что администрация без суда и независимо от университетского начальства хватает и высылает из Москвы, без права въезда в продолжении 3-х лет не только в столицы и университетские города, но и в лучшие губернские города, студентов, часто ни в чем неповинных, и всё это делается тотчас же вслед за вторжением жандармов и полиции в университет для того, чтобы разогнать (мнимую) сходку, кот[орой] не было, а были только несколько десятков студентов, дожидавшихся ответа ректора на их просьбу о пересмотре дела об исключении 3-х их товарищей. Студенты спокойно расходились, когда влетели жандармы и полиция, и студентов не выпускали, а переписывали.1 Всё это нарочно (может быть, и действительно нарочно)
