Он, которому должен был поклоняться весь христианский мир, был вполне счастлив и сиял, если труды его оценивались гимназистом и курсисткой. Как много было людей, которые прямо не верили ему только потому, что он был слишком ясен, прост и любовен со всеми. Люди так испорчены, что им казалось, что за его добротой и лаской было что-то, а за ней ничего не было, кроме бога-любви, которая жила в его сердце. А мы так плохи часто, что нам совестно, неловко видеть этого бога любви, он обличает нас, и мы отворачиваемся от него. Я говорю не про кого-нибудь, а про себя. Ну зато теперь больше люблю. И он не ушел от меня. Знаю, где найти его. В боге. Поднимает такая смерть, такая жизнь. От Петруши, его сына, было длинное письмо, описывающее его последние дни и смерть. Он только что готовился работать и был в полном обладании своих духовных сил, был весел, приехал домой, вышел из экипажа, ахнул несколько раз и помер... Хорошо вы мне пишете про мою работу. Вы так хорошо определяете то, что нужно делать. Да до сих пор не делается. Кажется, что эта работа сверх моих сил.2 Впрочем, не могу судить, так как последнее время не совсем здоров и слаб.
Прощайте пока. Поклон вашим семейным. Е. И.3 я пишу нынче же.
Печатается по машинописной копии. Впервые опубликовано (почти полностью) П. И. Бирюковым — Б, III, изд. Ладыжникова, Берлин, 1921, стр. 385—386, с датой 14 июня 1894 г. Дата копии.
Иван Иванович Горбунов-Посадов (1864—1940) — в то время ближайший помощник Бирюкова по издательству «Посредник». См. т. 50, стр. 254.
Ответ на два письма И. И. Горбунова-Посадова от 27 мая и от 5 июня 1894 г.
1 Николая Николаевича Ге.
2 Новая начатая Толстым работа над изложением своей веры («Катехизис»).
3 Евгению Ивановичу Попову.
1894 г. Июня 12. Я. П.
Я только хотел прибавить к тому, что пишет Ч[ертков],1 что в этом деле надо иметь в виду преимущественно ее — вашу жену, — что для нее важнее, чем для вас, ваш поступок не по сущности,
