вы не могли не повиноваться. Вы скажете это, но в глубине души, перед богом, вы знаете, что это неправда. Есть закон выше всех законов гражданских и военных, закон, незнанием к[оторого] действительно никто не может отговариваться, и есть начальство гораздо более высшее, чем все императоры в мире и от власти которого и обязанности повиноваться к[оторому] мы никогда не можем освободиться. И по этому закону вы не могли участвовать, а тем более руководить истязаниями и убийством невинного человека, поставленного виновным только за то, что он не хотел убивать и готовиться к убийству. Истязая и убивая этого человека, вы поступали прямо противно воли известного вам закона и против высшего начальства. И это вы в глубине души знали.2 Простите меня, пожалуйста, если письмо это огорчит вас. Я повторяю, что в мыслях не имею осуждать вас, а пишу только п[отому], ч[то] боюсь — молчание будет нарушением того самого высшего закона, к[оторому] мы все одинаково подлежим. Если я ясно и несомненно вижу ваше ужасное заблуждение, позволяющее вам продолжать служить вообще в военной службе и в особенности в том зверском учреждении, в к[отором] вы состоите начальником, то я не имею права молчать об этом перед вами и другими людьми, находящимися в таком же заблуждении, как и вы. От вас зависит сказать себе: с какого права он лезет учить меня, в таком духе осветить и продолжать свою вредную деятельность или подавить в себе то неприятное чувство, к[оторое] вызовет в вас это письмо, подумать перед богом, заглянуть в свою совесть и бросить то ужасное дело, к[оторым] вы заняты, каких бы это ни стоило вам лишений.
Печатается по автографу-черновику. На автографе рукой Д. П. Маковицкого надпись: «К Бурову, начальнику дисциплинарного батальона». Датируется на основании слов в письме к В. Г. Черткову от 26 февраля 1894 г.: «Теперь я чувствую потребность написать Бурову... и написал, но не послал еще».
Алексей Васильевич Буров — полковник. В 1892—1894 гг. был начальником дисциплинарного батальона в Воронеже и отличался особенно жестоким обращением с заключенными.
1 Товарищ Дрожжина Н. Т. Изюмченко, одновременно с ним отбывавший наказание в Воронежском дисциплинарном батальоне, составил
